Лин Ху почему-то казалось, что еда ненастоящая. Что персики каменные, рис из гальки, а мясо – просто вываренная тряпка, и есть все это нельзя. Поэтому он даже удивился, когда персик оказался мягким и спелым. Более того, Лин Ху не помнил, чтобы когда-нибудь пробовал персики вкуснее.

– Откуда? – ошалело спросил он, глядя на мякоть со следами своих зубов.

– Из сада небожителей, – просто, но в то же время с едва сдерживаемой гордостью похвастался Фа Ханг. Лин Ху больше не ел, Сяо Тун же, напротив, сразу взяла и попробовала. На ее лице тоже появилось изумление.

– Ты настолько смел, что воровал персики из их сада? – спросил юноша нервно. Фа Ханг не испугался, уже не скрывая гордости, объяснил:

– Я столько читал про них. Мне хотелось попробовать. А когда попробовал – захотелось и вам дать. Ведь вы мои самые близкие люди! Самые дорогие и любимые! – На последних словах он расплакался, закрыв лицо руками. По щекам Сяо Тун тоже потекли слезы, она некоторое время продолжала жевать, а потом прикрыла глаза ладонью и позволила себе заплакать, не сдерживаясь.

Лин Ху продолжил есть вкусный персик. Зря он считал их обоих глупыми. Оба все понимают, обоим ничего не надо объяснять. Просто храбрятся, потому что если все время плакать, то не хватит времени на счастье в эти последние дни.

– Очень вкусно, – признался Лин Ху. – Никогда таких вкусных не пробовал.

Фа Ханг кивнул. Его трясло. Хотя он был небожителем, но и он был подвержен влиянию происходящего ужаса.

Лин Ху думал, что ничего от жизни уже не хочет. Что это замечательное место, да и компания подобралась что надо. Стоило сказать спасибо Бей Джену за то, что свел их вместе.

За день Фа Ханг обставил вторую спальню и еще несколько комнат общего пользования. Сяо Тун и Лин Ху тренировались в одной из комнат в самом низу крепости. Пустая комната с высокими потолками и прочными стенами. Они уже давно не могли толком развернуться и попробовать свою силу и теперь резвились, словно дети, иногда сотрясая скалы и крепость. Фа Хангу очень хотелось бы с ними, но он не знал пределов новой силы и боялся не рассчитать ее.

Ему не хотелось спать. Есть тоже, но он старался принимать пищу вместе с друзьями. Возможно, смог бы и поспать, если бы постарался. Усталости он тоже не чувствовал, да и использовал не так много своей силы. Он продолжал доделывать крепость, расписывать стены их подвигами, иногда прислушивался к тому, как спали его друзья. Старался не шуметь, чтобы не мешать им. К утру Фа Ханг вышел встречать рассвет, удовлетворенный проделанной работой. В планах было приготовить завтрак и пойти будить друзей.

«А ты не такой дурак, как я думал. Хватило смелости воровать персики из сада небожителей, пока тебя ищут».

Сяо Тун и Лин Ху проснулись от грохота и криков. Еще до того, как они успели осознать, что это не сон, они уже были наверху крепости, около Фа Ханга. Он стоял на коленях, схватившись за голову. Но ранен он не был. Врагов тоже вокруг не наблюдалось.

– Что случилось? – первой решилась Сяо Тун.

– Ничего, – нарочито бодро ответил новый небожитель.

Лин Ху пнул его несильно, но тот отмахнулся.

– Решил покричать на солнышко? – девушка попыталась пошутить. Она видела, что всё в порядке, и считала, что ничего страшного не случилось. Кто знает, может, Фа Ханг от радости кричал, а теперь стыдится. Лин Ху же любое странное действие воспринимал как более глубокое погружение в эту трясину, в которой они давно уже барахтались. С тех пор как не бросили беспробудно спящего Фа Ханга в горах.

– День и правда хороший, но, если у тебя что-то болит, ты скажи. Ты спал вообще? Ты не сделал для себя спальню. Хочешь поспать в одной из наших? Это же будет честно.

– Ты проверил семью? – предположил Лин Ху. Фа Ханг наконец выпрямился и попросил:

– Только не переживайте, хорошо?

Тут уже и Сяо Тун поняла, что дело серьезно, и, разумеется, начала переживать.

– С тех пор как чуть не умер Лин Ху, я стал слышать голос у себя в голове…

Сяо Тун и Лин Ху переглянулись. Фа Ханг не зря ждал от них понимания, но напрасно думал, что переживать они не будут.

– Когда меня запечатали, он замолк, но теперь вернулся, – закончил Фа Ханг. Лин Ху снова выглядел так, словно ожидал чего-то подобного и не удивлен.

– Не думал, что это будет так быстро, – произнес он, стараясь ни на кого не смотреть. – Ничего не поделать. Если с тобой всё в порядке, то идемте внутрь. Тут довольно промозгло.

Прежде чем спускаться, снова вернулись в спальни – переодеться и осмотреть ногу Сяо Тун. На вчерашней тренировке она уже не хромала, но было заметно, что ногу бережет. Фа Ханг тоже пришел взглянуть на рану, убедился, что та зажила и осталось только покраснение, и ушел вниз заняться едой.

– Точно не болит? – спросил Лин Ху.

– Я не буду ее беречь, если начнется, – негромко ответила Сяо Тун. На всякий случай она замотала ногу тканью, может, хоть на время обманет Ван Хайфена, когда тот придет. – Знаешь, я бы, наверное, хотела отдохнуть от вас какое-то время, когда все закончится. Я до сих пор не могу смириться с мыслью, с какой легкостью готова умереть за вас двоих. Хотя я должна переживать за совсем других людей…

– Отдохнешь, – согласился Лин Ху. – В конце концов, осталось не так уж много. Надеюсь, это все не затянется надолго, и мы будем знать, что делать, если выживем.

– А мне, наоборот, хочется, чтобы затянулось, – возразила Сяо Тун, натягивая сапог поверх повязки. – Фа Ханг выглядит счастливым… Еще чуть-чуть этого спокойствия было бы здорово.

– Когда все закончится, я надеюсь, что у нас его будет больше. Такого вот времени. И больше не придется никуда бежать.

– Ну, если к тому моменту мы все трое все еще будем.

Когда они спустились, еда была горячая. А Фа Ханг так вытирал руки, словно только что сам замесил тесто, слепил булочки и сам их испек. А еще добыл мед, чай, ранние ягоды и соленья. Довольно скромно, если учесть, сколько было съедено вчера. Фа Ханг же, кажется, мог без последствий съесть все, что было на столе и чем можно было накормить большую семью. Но до сих пор оставалось непонятным, испытывал ли он голод.

К вечеру он пришел посмотреть на тренировки друзей, но оставался в стороне. На третий день начал понемногу и сам участвовать. Тревога отпускала, ничего больше не происходило. Фа Ханг много говорил о том, как обустроил комнаты для семьи в крепости, но не посещал саму семью. Время терялось, начинало течь неразличимо медленно, а из-за того, что вокруг было только море, невозможно было определить и время года. Во внутреннем дворе Фа Ханг посадил большое кленовое дерево, но как небожитель он мог заставить его покрываться листвой когда угодно. Дни становились похожими один на другой.

Единственный раз они заволновались в тот момент, когда Фа Ханг торжественно пригласил их вечером подняться в главный зал. Сяо Тун и Лин Ху снова подумали каждый о своем: Лин Ху – что друг хочет с ними попрощаться и отправиться на свою последнюю битву без них, Сяо Тун – что Фа Ханг притащил в дом семью и хочет познакомить с ней. Но в главном зале была устроена небольшая возвышенность с ширмами и занавесками. Перед ней – стулья и стол с едой. Стало понятнее, зачем Фа Ханг их позвал. Во всяком случае, спокойнее.

– Знаете, он не врал нам. Тот дворцовый заклинатель, я забыл его имя… Не во всем, конечно… Про нас и в самом деле поставили уличное представление. Я принес его для вас, потому что вам, кажется, было интересно.

Когда он обернулся, Сяо Тун и Лин Ху уже сидели за столом, внимательно глядя на сцену. Совсем как способные ученики на очень интересном уроке. У Фа Ханга щеки горели от гордости. Все это время он показывал им чудеса, конечно, но такого они никогда еще не видели и вряд ли могли бы представить.

Свечи вспыхнули ярче, за занавесками появились тени людей. Они были плоскими, но иногда кто-то вытягивал руку, и она превращалась в объемную. Фа Ханг ждал, что его друзья обрадуются, ведь пьеса была веселой. Немного переживал, потому что ему казалось, что ему там уделяется намного больше времени, что Лин Ху слишком часто волнуется о деньгах, а Сяо Тун слишком жеманная и женственная. Тем, как изобразили самого Фа Ханга, он был доволен, но его-то показывали героем. Искренним и открытым, самым сильным, готовым всех спасти.