– Вы его видели вообще? – возмутился Бань Бао. – Почему мы?

– Да, я видел его. Очень хороший человек, мне очень жаль, что это случилось с ним. Но я видел и то, о чем у вас сейчас рассказывают только страшные сказки. Но и они по большей части не передают того, что тогда происходило. Я выбрал вас, потому что вижу в вас потенциал и потому что не хотел бы доверять эту миссию негодяям. К тому же я выбрал тебя одного, девочка лишь увязалась следом. Но меня и это радовало. Если бы собралась команда героев, то проще было бы справиться. Я не понимаю, почему ты никого больше не позвал, ведь вам…

– Позвал куда? Убивать заклинателя, потому что рыбак в видениях нашего учителя так сказал? – возмутился Бань Бао. Он уже уперся спиной в стену, прижимал девушку к себе, защищая. Шэнь Чагану стало неприятно. Он стоял посередине комнаты, из-за чего говорить приходилось громче, чем он мог себе позволить. Он вздохнул, взял стоящий рядом стул и сел на него, лицом к заклинателям.

– Я мог бы сообщить об этом небожителям. Они придерживаются того же мнения, что и я: это не должно повториться. Но мне жаль этого юношу. Пусть лучше погибнет в бою с равным противником. Если бы можно было уговорить его умереть… но не получается. Он не способен взять на себя ответственность и умереть. Он еще на что-то надеется.

Шэнь Чаган не говорил другим небожителям не потому, конечно, что хотел Фа Хангу славной смерти. Ему было все равно, как юноша умрет. Но в этом были сильно замешаны Дао Тиан и сам Шэнь Чаган. Что могло бы с ними случиться, узнай о таких планах другие обитатели небес? На его стороне оказался бы только Ван Хайфен, вот уж от кого поддержки не хотелось. Поэтому Шэнь пытался справиться силами смертных.

– В конце концов, если ты откажешься, просто останешься одноглазым заклинателем с нарушенной ци и боеспособностью. Уж лучше сразу возвращайся в родительский дом и кланяйся предкам, сказав, что не получилось. И проживешь свою жизнь так же, как и все обычные люди. Бесславно.

– Мне не нужна такая слава, – возразил Бань Бао, но в голосе его послышалась неуверенность.

– И сила? – спросил Шэнь Чаган. – Не каждый день небожитель предлагает такое.

Юноша отрицательно затряс головой. Он все еще вжимался в стену: наступил самый опасный момент, он отказался от предложения бога и теперь точно стал ненужным свидетелем.

– Просто испугался после первого же ранения? – попробовал еще небожитель.

– Нет! Вы знаете, что нет! Я не убийца. Хоть героем называйте, хоть как, но я не буду убивать того, на кого покажут. Даже если об этом просит учитель или сам небожитель. Уж лучше к родителям с позором вернуться, чем это!

«Ты про это забудешь, – подумал Шэнь Чаган. – К лучшему. Вернетесь к учителю, я попрошу его сильно вас не ругать. Для тебя ничего не изменится, кроме ранения. А мне начинать с начала, выстраивать связи, искать тех, кто возьмется. А времени у меня, возможно, не осталось вовсе». Он мог бы взять девушку в заложники. Бань Бао она явно дорога. Мог бы попытаться надавить через учителя. К тому же здесь сейчас Лин Ху. Можно вообще было бы сделать проще: самому вернуть заклинателя Фа Хангу и убить его. А потом будь что будет… суд, заточение или слава героя. Ненависть Дао Тиан. С другой стороны, с миром все будет в порядке.

Он не мог. Небожители даже не показываются смертным, не говоря уже о том, чтобы вмешиваться в их дела, тем более убийство. Они пытались общаться с людьми своими силами: к примеру, Дао Тиан посылала засуху, если хотела передать правителю, что недовольна им. Что мог Шэнь Чаган? Послать им рыбу? Без головы, чтобы Фа Ханг понял, что от него хотят. С ума его свести, усеивая его путь мертвой рыбой? Мог бы убить его сам, но тогда кто знает, чем это грозило бы миру. Ведь Шэнь Чаган не человек. Попытка вмешаться грозила многим: от высвобождения Вэй Юшенга до полного исчезновения его души, что, конечно, было не так уж плохо, и последующей попытки мира вернуться к равновесию. У мира нет хорошего и плохого, только равновесие. Могло статься так, что развеять душу одного из неугодных богов грозило бы еще большими неприятностями, чем его возрождение.

А людей уговорить не получилось… Шэнь Чаган не собирался их убивать. Они вообще зря боялись, он все же небожитель и тем более в небесной столице, где узнают даже о том, что он приходил с ними разговаривать. Было печально вселять такой ужас, он ведь всего лишь бог рыбалки. Не смерти, не войны и даже не правосудия. Лучшим выходом было просто уйти. И унести с собой то, что принес – искусственный глаз. Вряд ли бы этот мальчик хоть что-то от него принял, зная, за что ему этот подарок.

Фа Ханг переживал, что девушка увяжется за ним, но ей нужно было только согреться и потеплее одеться, она сразу же почувствовала себя увереннее и не хотела больше докучать заклинателю своим присутствием. Фа Ханг сказал, что даст ей с собой еды, но в мешочек с зерном сунул еще и деньги. Каким бы наивным он ни был, кочевая жизнь научила, сколько стоит путешествие.

Это были общие деньги, их надо было возместить. Браться за любую работу он не мог, поэтому в следующем городе выступал уже как уличный актер, показывая фокусы. Сначала было неловко, но обычные люди были очень рады представлению. Для них все техники с огнем были едва ли не чудом. Дети и взрослые – все радовались, и молодой человек крепко задумался. Ему понравилось дарить людям радость за деньги. Конечно, собрал он меньше, чем заплатили бы за работу заклинателя, зато перестал чувствовать одиночество, толпа приняла его, полюбила всего лишь за фокусы с огнем. Он хотел бы раствориться в этих людях, остаться жить в этом городе, пока не вернутся Лин Ху и Сяо Тун. Но понимал, что, если сюда нагрянут соглядатаи бога войны, от этого небольшого поселения останутся только выгоревшие руины.

Он отдал бо`льшую часть съестных припасов девушке, поэтому нужно было как-то озаботиться восстановлением запасов на случай возвращения друзей. За провизией он пошел на местный рынок. Выпал снег, и людей было не так уж много. Фа Ханг заметил замерзшего крестьянина, он как раз продавал зерно и, поймав взгляд Фа Ханга, улыбнулся:

– Подходи, путник. Дешево отдам.

Фа Ханг, обрадовавшись возможности поговорить, поспешил к нему. Увидел, что у старика зерно только в корзине, и спросил с надеждой:

– А есть еще?

Фа Ханг собирался купить все нужное тут и в ближайшее время в городах больше не появляться.

– А сколько платишь? – тут же уцепился за возможность тот. Фа Ханг достал из кошеля небольшую связку монет и показал ее всю. Этого хватило бы на мешок риса. Выгодная сделка, так что крестьянин кивнул и продолжил: – Есть, только до дома моего надо дойти.

Фа Ханг заколебался. Не было ли это ловушкой? Но откуда его преследователи могли знать, что он придет именно в этот город и именно сейчас за едой в дорогу? И он кивнул – пошли.

Старик забрал деньги, отдал ему все имеющееся с собой и повел к себе. Фа Ханг шел рядом и с интересом выспрашивал об урожае, о жизни старика, о семье, о домашней скотине: как зовут корову, как зовут козу, как кошку, как жену, как детей, сколько им лет, кто из детей не дожил до этого времени, у кого уже свои дети. Он соскучился по нормальному человеческому общению и по своей прошлой крестьянской жизни. Поэтому весь этот ворох сведений молодой заклинатель слушал с жадностью. Он бы очень хотел рассказать о своей семье, но знал, что Лин Ху бы его откровенность не понравилась, и держался. А вот о домашней скотине – с радостью.

– А ты чем же занимаешься? – спросил старик. Фа Ханг выдал заготовленную ложь:

– Я наемный воин. Иду на север. Говорят, там неспокойно. Возможно, я там больше пригожусь!

– Ты бы сначала семью завел, а то пропадешь там на севере, а так сын был бы такой же красавец. Или ты, как некоторые, в каждом городе по сыну оставил? – Крестьянин засмеялся, Фа Ханг покраснел и ждал комментария от своего внутреннего голоса, но тот молчал.