У Лин Ху не было своего дома. У Фа Ханга оставалась где-то далеко семья, которую он много лет не видел, но они договаривались помочь вознестись Фа Хангу, и его место будет во дворце, в небесной столице. Сяо Тун впервые задумалась о том, что можно привести в этот клан Лин Ху, дать ему дом. Его не прогонят, ведь он ее друг. Согласится ли он? Конечно, ведь он не будет здесь заперт. А она?

– Что же ты со мной делаешь? – пожаловалась Сяо Тун. – Тебя старший брат подослал?

– Нет, он не знает, что я тут.

– И, видимо, не учитывал твое влияние на меня?

– Я не знаю. Я просто хотел поговорить до того, как ты снова… – Он замолчал, услышав шаги. Кто-то поднимался на второй этаж. И не один. Сяо Тун тоже прислушалась. Она разобрала звук шагов Джинхэй Вэйшенга и тут же разозлилась на себя за то, что узнает его по поступи. Реншу остался на месте, только чуть подвинулся, и старший брат открыл дверь полностью, сделав вид, что не заметил его. Вместе с ним пришли две служанки, которые смотрели в пол, склонив головы и не поднимая взгляда без приказа. Барьер пропал. А все внимание Сяо Тун теперь было сосредоточено на красных одеждах в руках жениха.

– Мы взяли украшения с прошлого платья, – произнес он, – поэтому управились так быстро и тебе может показаться, что оно почти не изменилось. Но все же надо примерить.

С Сяо Тун что-то случилось. Какой-то мистический ужас, какого не случалось даже при виде монстров. Она смотрела на платье и не могла пошевелиться. Даже чуть приоткрыла рот, чтобы дышать. Все возвращалось: тот побег и то чувство, боль от ударов по спине, ощущение беспомощности. Платье превратилось не в красивую расшитую тряпку, а в железные путы на цепях. И красными они были потому, что раскалены, чтобы впиться в кожу, чтобы никогда больше их нельзя было снять. Сяо Тун раньше думала, что, даже если свадьба все же состоится, ничего страшного. Она всегда сможет уйти. Теперь она поняла, как сильно застряла, и почувствовала себя так, словно ее запирают не в богатом доме с прислугой, а в холодном подвале без единого окошка. И еще Сяо Тун поняла, что не сможет даже примерить это платье.

Очень скоро резиденция снова шумела, передавая друг другу слухи: невесте стало плохо, когда принесли платье. Может быть, притворяется. Может быть, разочарована тем, какое получилось это платье? Ведь шили его, конечно, в спешке… Что-то могли сделать криво, что-то забыть. Да, конечно, стоит просто перешить. А она ишь какая, еще платьем недовольна, она совсем замуж не собиралась, ее не выгнали, и пусть за это благодарна будет.

Барьер все еще оставался снят, в комнате было много света, хотя и не стемнело еще, но погода была пасмурной. Сяо Тун уложили на кровать, на глаза положили прохладную шелковую ткань. Джинхэй Вэйшенг сидел напротив, скрючившись, совсем забыв о горделивой осанке, и думал, что его невеста словно мертвая. Мир будто замер, и Джинхэй Вэйшенг видел ее мертвой. И такой же молодой, как сейчас.

И он не мог избавиться от этого образа.

– Если хочешь, можешь не надевать платье, – произнес он. – Можешь выбрать то, в котором тебе будет лучше.

Вокруг суетились люди. Клановый лекарь, женщина, замешивала в чашке корень валерианы, который источал резкий запах на всю комнату. Этот запах тоже выбивал из колеи… Наследник надеялся, что она притворяется. Что она сразу, как только начнется паника, поднимется и попытается снова убежать, раз барьера нет. Он специально не возвращал его. Окно – вот оно, свободно. Поднимайся и беги.

Но лекарь подтвердила, что девушке всерьез плохо и она не притворяется. Это было так… глупо… Вэйшенг не считал Сяо Тун слабой, он не понимал, как такая мелочь могла ее довести до такого состояния. Почему ей плохо? Почему именно он сделал ей плохо?

Сяо Тун ничего не ответила, только повернулась спиной к нему, не снимая повязку с глаз. Даже окно было открыто, но она не бежала.

– Дело не в платье, – предположил Вэйшенг. Лекарь закончила с приготовлением лекарства, коснулась плеча Сяо Тун, та обернулась, забрала его и приказала:

– Выйдите все.

Вэйшенг почему-то знал, что она его не имела в виду. Он остался сидеть, и заклинательница не возражала, хотя и не поднимала на него глаз. Она выпила лекарство, поморщилась, ответила:

– Дело вообще не в этом.

– Объясни.

– Я столько раз объясняла…

– Я… возможно, был невнимателен. В этот раз я буду слушать молча. Обещаю.

Все случилось очень быстро и очень глупо: ночью, в темноте, под неприятным и холодным снегом с дождем, без сна последние несколько дней, не до конца отойдя от ран, Лин Ху врезался в высокую ель, когда летел на мече. Он смог ухватиться за ветки, ободрал ладони, но приземлился лучше, чем мог бы, хотя и в грязь, и дыхание разом вышибло из легких. Сверху плавно на мече опустился Фа Ханг, чем еще больше разозлил. Видимо, поняв чувства друга по взгляду и по тому, что Лин Ху испачкал лицо, что его всегда раздражало, Фа Ханг держался на безопасном расстоянии. Осторожно спросил:

– Тебе помочь?

Лин Ху не мог говорить, поэтому грозно запыхтел – этот увалень словно забыл о его немоте. Фа Ханг решил, что это означает нет, и на всякий случай даже чуть подальше отошел. Лин Ху тяжело поднялся. Ноги и руки тряслись, и причиной тому были и падение, и общее переутомление.

– Лин Ху, у нас не так много времени, – вкрадчиво начал Фа Ханг. – Ты в ужасном состоянии. Давай оставим тебя в городе, в тепле и под крышей. Я скажу Сяо Тун, что ты тоже очень хотел бы…

– Нет, – отказался Лин Ху. На попытку заговорить горло отозвалось болью, которая кольнула даже за ушами. Фа Ханг скрестил руки на груди, вздохнул, решил зайти с другой стороны:

– Свадьба уже завтра. Как ты в таком состоянии собрался драться против целого клана?

Лин Ху только дернул головой. Он наконец встал. Одежда промокла уже давно, было холодно, но остановиться он не мог.

– Она поймет, ты же знаешь, – еще мягче попробовал отговорить его Фа Ханг. Он все же попытался помочь другу, но Лин Ху отмахнулся агрессивнее. Вот уже пару дней без отдыха и сна они возвращались обратно. Кто же знал, что Джинхэй Вэйшенг так просто решит эту проблему, отбросив их вместе с вещами своим смерчем на край страны? Теперь они катастрофически опаздывали, и Лин Ху не справлялся с таким темпом, а Фа Хангу хоть бы что: по-прежнему бодр, здоров и полон сил. Хотя у небожителей отдыхал именно Лин Ху, пока Фа Ханг оставался в мире.

На мечах заклинатели летали почти бесшумно, с едва слышным свистом. От падения Лин Ху весь лес вздрогнул и затих. Поэтому услышать знакомый звук оказалось очень легко. Неизвестный заклинатель в темноте остановился недалеко от них, некоторое время покружил над деревьями. Фа Ханг и Лин Ху тут же прижались к стволу ели, но из-за веток и темноты они тоже не видели, кто их преследует.

Кто бы это ни был, он начал понемногу спускаться. Фа Ханг на всякий случай потянулся за мечом. Возможно, их искали, чтобы поручить задание, или они случайно забрели в земли чужого клана и их хотели просто выгнать. Но они уже привыкли опасаться всего. Некто продолжал осторожно и медленно спускаться и у земли вдруг рассыпал сноп фиолетовых искр, которые осветили ноги Фа Ханга и Лин Ху, стоявших под деревом. Прятаться дальше было глупо, но преследователя они так и не успели рассмотреть. Но он не атаковал. Замер на том же месте, откуда кидал искры. Значит, зла им не хотел.

– Вы меня там не прибьете случайно от страха? – раздался голос. Фа Ханг и Лин Ху оба едва не упали тут же от облегчения, на них навалилась вся усталость прошлых дней. Это был голос Сяо Тун.

Она так же плавно и осторожно спустилась, Фа Ханг стащил ее с меча, обнял, закружил, повторяя: