— Глупо получается, — говорит Илья. — Зачем ты тогда вообще думаешь об этом?

— Интересно мне, — говорит Алик. — Но это не значит, что я что-то окончательное миру объявить могу. Сколько уже мы слышали такого. Сначала про светлое будущее всего человечества. Потом про демократию и свободный рынок. Тоже лажа какая-то гнилая оказалась. Так что остается-то? Да и кто я такой, чтобы утверждать, что мне открыт смысл истории?

— Ну, со смыслом истории всё как раз понятно, — говорит Илья. — Я ещё в Москве как-то работу на эту тему написал и теперь с ужасом смотрю, как всё, что я там предсказал, сбывается потихоньку.

— Что именно? — говорю я.

— Ну, я тогда новый метод исторического прогнозирования предложил, — говорит Илья, — и очень условно назвал его ретроспективным.

— Ретроспективное прогнозирование — это оригинально, — говорит Алик. — Может, выпьем ещё?

— Перестань, — говорю я. — Дай человеку договорить. Интересно же.

— Я же сказал, что «ретроспективное» — это условное название. Просто финальный результат истории — он ведь известен. Он во всех религиях примерно одинаково описан и повсюду с небольшими вариациями представлен как конец света. Полный Армагеддон.

— Ты разве верующий? — удивлятось я.

— Смотря что верой называть, — говорит Илья. — Знаешь, как говорят, в окопах атеистов не бывает? Так вот, у меня сейчас именно такое ощущение.

— Какое? — говорю я.

— Ну хорошо, — говорит Илья. — Давай чисто гипотетически христианскую версию дальнейшего развития событий возьмём. Как наиболее всем нам известную и понятную. В Апокалипсисе, как известно, описан приход и воцарение на Земле антихриста, которому должны поклониться всё народы. Эту конечную точку мы берем за отправную и начинаем раскручивать историю в обратном направленни, чтобы понять, какие события должны произойти, какие условия должны быть соблюдены для того, чтобы данный результат стал возможным.

— И какие же? — говорит Алик.

— Тут одна большая загадка есть, — говорит Илья. — Христианство сегодня, конечно, уже не то, что прежде. Особенно на Западе. Ho тем не менес сотии миллионов людей называют себя христианами, хотя бы раз в жизни читали Евангелие и верят, пусть с существенными отклонениями от первоначальной доктрины, но всё же верят, что Христос есть Сын Божий. Как же, спрашивается, они смогут принять антихриста и поклониться ему? Среди них ведь немало и фундаменталистов так называемых, которые постоянно эсхатологическими вопросами занимаются. Эти люди всю свою жизнь живут в ожидании Армагеддона и Второго пришествия. Как же они антихристу подчинятся?

— Ну, значит, не подчинятся, — говорит Алик.

— Нет, — говорит Илья, — во всех книгах написано, что почти всё подчинятся. В Евангелии сказано: «Сын Человеческий, придя, найдет ли веру на Земле?» Из этого вопроса уже прямо следует, что не найдет. Что к моменту Второго пришествия истинно верующих почти что и не останется, все почти антихристу поклонятся. Исключения будут, конечно, но не сотни же миллионов. И раз уж мы эту версию рассматривать взялись, то давайте последовательными будем.

— Давайте, — говорю я.

— Так вот, — говорит Илья. — Есть только один вариант, при котором сотни миллионов людей, которые о приходе антихриста и о природе его предупреждены, тем не менее согласятся на его власть. Это только в том случае возможно, если предшествовать всему этому будут такие страшные беды и несчастья, что приход этот покажется им всем величайшим благом и избавленисм. То есть: сначала жизнь людей на Земле превратят в ад, а потом явится тот, кто всё наладит и устроит, и тогда измученное человечество встретит егo не со страхом, а с благодарностью. Логично пока?

— Логично, — говорю я.

— Это могут быть техногенные катастрофы, — говорит Илья. — Вот, например, посмотри, что из экологии делают. Полезная вроде наука, а превратили её в инструмент для устрашения человеков. Хотят всех убедить, что никакому правительству, никакому народу в одиночку с дырами озоновыми не справиться. Надо якобы всем вместе объединиться. И тогда придёт тот, кто эти дыры заштопает. Понимаешь?

— Понимаю, — говорю я, но, наверное, как-то не очень уверенно.

— A ещё лучше война, — говорит Илья. — Желательно мировая. Желательно термоядерная. Желательно с такими жертвами и разрушениями, чтобы ни у кого не могло возникнуть сомнений в том, что остановивший эту бойню и есть истинный спаситель мира. В самом прямом и буквальном смысле слова.

— Ну, так это когда ещё будет? — говорит Алик. — Если будет вообще.

— Да, сроков никто не знает, — говорит Илья. — Это и в Евангелии чёрным по белому написано. Но подготовка идет полным ходом.

— В каком смысле? — говорю я.

— Опять же в самом прямом и буквальном, — говорит Илья. — Из всех пророчеств известно, что антихрист воссядет в восстановленном Иерусалимском храме и именно оттуда будет в течение трёх с половиной лет, до Второго пришествия Христова, управлять миром.

— Hy и что? — говорю я.

— А то, — говорит Илья, — что Храм этот должен быть восстановлеи на том же самом месте, где он когда-то стоял. Его, в точном соответствии с пророчествами Христа, римляне разрушили. И ещё Юлиан Отступник его отстроить пытался, но стены рухнули и похоронили всех рабочих под собой. Не время тогда ещё было, значит.

— А сейчас время? — говорю я.

— Вот этого действительно не знает никто, — говорит Илья. — Но Институт Храма в Иерусалиме уже есть. Там вовсю идут работы над восстановлением одеяний священнослужителей, культовой утвари и посуды. Вы про рыжую корову слышали что-нибудь?

— Нет, — почти хором говорим мы с Аликом.

— В девятнадцатой главе Книги Чисел, — несколько лекторским голосом говорит Илья, — написано, что, беседуя с Моисеем и Аароном, Бог сказал: «Скажи сынам Израилевым, пусть приведут тебе рыжую телицу без порока, у которой нет недостатка и на которой не было ярма». Телицу эту надлежало отдать священнику, чтобы тот сжёг её на огне кедрового дерсва с иссопом и нитью из червлёной шерсти, потом смешал пепел телицы с водой и использовал для очищения тех евреев, которые прикасались к мертвому телу или входили в шатер покойника. Не прошедший такой церемонии очищения, говорится в Книге Чисел, «осквернит жилище Господа: истребится человек тот из среды Израиля, ибо он не окроплен очистительною водою».

— Бред какой-то, — говорит Алик. — Мракобесие.

— Для тебя, может быть, и бред, — отвечает Илья. — Но для верующих иудаистов это основа основ их веры. Без восстановления Храма для них невозможен ни приход мошиаха, ни их собственное спасение. Когда на еврейской свадьбе разбивают бокал, это делается в воспоминание о разрушении Храма. Раввины говорят — и я цитирую крупного израильского авторитета рава Рихмана: «Храм играет настолько важную роль в иудаизме, что можно смело сказать: тот иудаизм, который практикуется сегодня, не имеет никакого отношения к Божественному замыслу о нём. Израильские пророки неоднократно подчёркивали, что Храм — это не просто синагога. Храм — это тот «сосуд, через который Бог являет себя человечеству».

— Мало ли кто что скажет, — говорит Алик. — Мы вот тоже все тут базарить горазды. И что теперь? Конец света от этого произойдёт?

— Вот смотри, — говорит Илья. — Иудаистская и христианская доктрины прямо противоположны друг другу. Но в одном у них полное единомыслие наблюдается. Приход в мир того, кого в христианской терминологии называют антихристом, а в иудаистской — мошиахом, должен непременно сопровождаться соблюдением следующих трёх условий. Первое: евреи должны собраться в Земле обетованной. Второе: Иерусалим должен быть еврейским городом. Третье: Храм Соломона должен быть восстановлен. Эти пророчества были сделаны около двух тысяч лет тому назад, когда евреям было категорически запрещено селиться не только в самом Иерусалиме, но и в его окрестностях. Да что там тысячелетия? Ты прикинь, как это всего-навсего в начале прошлого века звучало, когда евреи в Палестине наперечёт были. «Какое еврейское государство? Какой из Иерусалима еврейский город? Да там же одни арабы живут». Вот была бы стандартная реакция любого разумного современника наших дедов. Дедов всего лишь, Алик, а как уже всё переменилось!