У принца было много забот, приходилось много разъезжать по столице, неоднократно выезжал в приграничные города, следил за тем, как возрождается жизнь. Однажды ему пришлось проезжать мимо селения, которое показалось ему знакомым. Когда к нему вышел староста, он вспомнил его. Также Берелл подсказал, что именно в этом селении от этого старосты они узнали о лекаре Геларии, который уехал в столицу с важными сведениями. Варрел удивлялся, почему он забыл об этом, вед его драконья память никогда не знала таких вот провалов, словно кто-то стер их часть?

— Подскажи, дэрр, что такого мог узнать Геларий? — спросил у старосты Берелл.

— Не знаю точно, мне кажется, он понял, каким образом черная болезнь пришла на наши земли и что может остановить ее.

— Что конкретно он рассказывал, — поторопил его Берелл.

— Незадолго до второй волны черни в нашем селении появились два чужака, сказали, что едут в столицу. Были одеты не по нашему, говорили на чужом языке. Я ранее жил в прибрежном городе рядом с Утеррой, приходилось много общаться с их торговцами, и я уверен, что это был их язык. Путников к себе в дом на ночь взяла наша Марса, я зашел поговорить с чужаками, они мне сразу не понравились, выглядели слишком злобно. Они отказались общаться со мной, продолжали говорить на своем языке. С их слов я понял, что у них секретное задание от какого-то важного человека из императорской семьи, которого они ожидали в нашем селении. Имен они не называли, только говорили, что получат за это большие деньги. Ушли от нас рано утром, а потом к вечеру заболела Марса и ее семья. Затем заболели другие жители, почти половина селения, кроме той части, где жила наша Виолта. Ее соседи говорили, что девица выходила по ночам и чем-то поливала дорогу. Ну что с нее взять — дочь ведьмы и сама ведьма. Еще ее мать в первую волну болезни тоже ходила по ночам и выливала на дороги свои настои. Тогда наши бабки ее чуть не прибили. В этот раз чернь не так сильно потрепала жителей, умерло за все время всего восемь человек. Лекарь говорил, что ее остановила неизвестная ему магия жизни, следы которой он находил на дороге, где Виолта выливала свои настои. Думал, что Виолта может быть той магиней, которая остановила болезнь. Больше мне ничего не известно.

— А что за Виолта? — спросил Варрел.

— Дочь Атании, пришлой из Арпаллы. Еще наш Паллий привез ее с собой, женился там в чужбинах. Дочь бывшего старосты Марьяса сильно любила его, а когда он вернулся с женой, сильно злилась и делала всякие козни им, даже пыталась им дом поджечь, но случился сильный ливень. Три года назад Паллия и Атанию убили в лесу лихие люди. Думаю, что без Марьясы тут не обошлось. Но никто ничего не доказал, да и не до того было. Да вот думаю, что лекарь возможно был прав. Когда пришла первая волна черни, Атания ходила и предлагала всем выпить ее настои. Но ее никто слушать не стал, тогда она стала выливать их на дороги. Их семья, кстати, единственная, кто не заболел. Да и всегда у нее на участке обильнее всех цвели деревья, поспевал первый урожай. Когда родителей убили, Виолта, хоть и была совсем молоденькой девчонкой, тоже постоянно возилась на своем огородике. Так у нее урожаи были даже в самые засушливые годы.

Староста тяжело вздохнул, снова закутался в поношенный тулупчик, который так и не снимал с себя.

— Где сейчас эта девица? — снова спросил Варрел.

— Так она пропала сразу после того, как вы уехали. Никто ее не видел. Дом остался открытым, живность пришлось забрать соседям.

Берелл смотрел на Варрела и размышлял, неужели тот не помнит девушку? Разве можно вот так забыть? Один раз, когда они вернулись во дворец, пытался спросить у принца, что Варрел помнит про тот день и ночь, но друг отреагировал как-то слишком резко, ответил, чтобы Берелл не лез не в свое дело. Сейчас принц оставался серьезным и о чем-то задумался.

Они простились со старостой и направились в обратный путь. Берелл попросил разрешения остановиться возле дома Виолты, пошел туда. Участок возле дома был запущен, клети, где ранее была птица, открыты, поломаны. В доме царил беспорядок. Вещи были раскиданы, мебель поломана, одежда разорвана на мелкие куски. Кто-то слишком не любил девушку. Неприятное чувство поселилось в груди у Берелла. Он твердо решил найти девушку, не так просто она осталась живой после двух волн черни. И что-то произошло между ней и Варрелом, он же сам видел своего друга, в глазах которого горел необычный огонь страсти, не зря же он ни на мгновение не отпускал ее от себя. И в который раз Берелл ругал себя, что вернул ему амулет. Он нашел бы способ защитить Виолту, спрятать ее от Лалы, от глаз Джерона, который вызывал у Берелла опасения. Он давно подозревал, что все заговоры не зря происходят в империи, за ними стоит кто-то слишком влиятельный и близкий к правящей семье, кому слишком не терпится поменять существующий порядок. Недаром допрошенные им заговорщики пылали злобой на потомков Драконоса, мечтали сместить их власть.

Они вновь ехали по старой дороге, по которой три оборота ночного светила назад возвращались домой. Снова остановились в подорожном доме, где их с радостью встретил хозяин, разместил по комнатам, предложил купальню и ужин.

— Скажи, дэн, ты больше девицу, которую искали в прошлый раз, не видел? — спросил у него Берелл, когда Варрел удалился в выделенную ему комнату.

— Нет, не видел. Словно и не было ее тут. Но зато наконец-то ушла эта старая сумасшедшая ведьма. Мы хоть вздохнули спокойно. Больше она нашим постояльцам не докучала.

Берелл улыбнулся, вспомнив, как она накинулась с объятиями на принца, но потом нахмурился и спросил:

— А когда она пропала?

— Так на следующее утро после вашего ухода мы ее уже не нашли. Бросила все свои пожитки и ушла, словно и не жила столько лет у нас. Одно хорошо, успела напрясть много тонкой пряжи, хоть какой-то от нее прок.

— Покажи-ка мне ее чердак, — попросил Берелл.

— Да что вы там найдете? — удивился хозяин. — Жила бедно, своего ничего не было. Я забрал мешки с готовой пряжей, но мешки с шерстью остались.

Но Берелл не стал слушать его, поднялся на чердак и заново все осмотрел. Ему показалось странным, что мешок, стоящий среди других, почти пустой. Он открыл его и увидел в нем остатки шерсти, а также платок, который был на голове Виолты. Берелл сжал его в руке, положил в карман. Пока он никому не будет ничего рассказывать. Надо сначала разобраться с тем, что произошло с Варрелом три оборота ночного светила назад* (прим. — три месяца) и почему он совершенно не помнит девушку. А еще даст поручение верным людям найти сумасшедшую старуху и девушку.

Варрел вернулся во дворец за несколько дней до своего дня рожденья, который решил не отмечать. Слишком невеселую картину видел он в стране, слишком нуждались их подданные в поддержке. Тратить лишние деньги на такие праздники он не собирался. Отец поддержал его, предложил просто отметить семьей и пригласить членов совета. О том, чтобы пригласить за стол Лалу, он даже не подумал. Да и делать ей нечего было за столом, не была она членом семьи или знатной дамой. О девушке он вспомнил только вечером и послал за ней слугу. Однако та оказалась прийти к нему и Варрел не стал настаивать.

Но вот на следующее утро она сама явилась в зал, где он завтракал вместе с отцом, Джероном, Севиллом. Лала посмела заявить, что носит его ребенка. Он смотрел на девушку и знал — она не фортана и не сможет родить от него ребенка.

Когда в трех государствах кровь Великого Драконоса исчезла из наследников, на трон стали восходить те, кто не имел никаких прав на него, единственный оставшийся Великий Оракул Ормарра призвал императора Верресия — прадеда Доррвена, и объявил, как последнему носителю крови Первородного, что Драконос наложил на него и его род магический заговор, согласно которому только фортана сможет родить ему истинного наследника, носителя крови великого Драконоса и его магии. Другие женщины могут быть простыми наложницами, но никогда не смогут даже забеременеть от императора и его потомков. Заклятье Оракул приказал держать в тайне.