Бурый

В моей голове сплошные маты. Ну почему я не удивлён, что кукла моя оказалась в том же клубе, куда я приехал по делам?

А то, что она приключения снова нашла на свою аппетитную задницу… ну блять. Это была бы не Алёна.

Когда я подхожу к дверям клуба, двух сосунков, что на меня рыпнулись, как раз в тачки их грузят. Хочется рвануть туда и отстрелить отросток ушлёпка, который Алёну тронул, но дела не ждут. Орлов должен подъехать с минуты на минуту, а мне ещё предстоит разговор с Лесей.

Она вздрагивает, когда я захожу в випку. Дверь с грохотом ударяется о стену. Леся на ноги подскакивает.

— Миша, — лепечет она.

— Какой я тебе, блядь, Миша? — напираю на девчонку.

Она снова задницей на диванчик падает. Голову в шею вжимает. Я подхожу к ней, грубо хватаю ладонью за скулы. Она смотрит на меня с явной обидой.

— То, что я тебя ебал в день освобождения, особенной тебя не делает. Усекла?

— Ты говорил, что я — лучшая, — выдаёт она.

— Сосёшь охуенно, — соглашаюсь я. — Сейчас приедет клиент, и ты ему отсосёшь так, чтобы он забыл, как мать родную зовут. Скажет раздвинуть ноги — раздвинешь. Если ему не понравится, отправишься в дыру, из которой в Москву приехала, с голой жопой. Поняла?

Леся молчит. Сдавливаю пальцы.

— Поняла? — повторяю вопрос.

— Поняла, — отвечает она.

Отпускаю её лицо и отталкиваю от себя.

Дожился, блять.

Какая-то шлюха мне предъявы бросает.

Совсем девки распустились, пока меня не было. Рок с ними мягкий слишком был, а я его предупреждал, что добром не закончится.

Понимаю, что впереди меня ещё ждёт уже более обоснованная предъява от Алёны. Та и электрошокером ебануть может за то, что с девкой увидела.

Сукаа… Вспоминаю, что не проверял её сумочку.

Что-то мне подсказывает, что там меня ждёт неприятный сюрприз. А, значит, кукла моя сейчас опасна. Нужно к ней будет осторожно подобраться.

Вижу, что глаза Леси смотрят мне за спину. Поворачиваюсь и вижу Орлова. Макс, как всегда, при параде. Костюм, золотые часы, золотая цепь, стильная причёска. Хоть сейчас девкам его за руку и в ЗАГС. Только ему это на хуй не надо.

— Бурый, — с улыбкой тянет Макс и тянет мне руку.

Крепко пожимаю его руку и улыбаюсь в ответ.

— Здорово, Макс.

— Рад, что ты снова с нами.

— Я тоже.

— Моя?

Орлов кивает на Лесю. Она сидит в соблазнительной позе и очаровательно улыбается. Молодец, включилась в работу.

— Да. Давай, выйдем вопрос наш обсудим, и я вас оставлю.

— Да нечего обсуждать, Миха. Я на твои условия согласен. Озвучишь, сколько машин нужно, тебе их пригонят. Бумаги на склады я твоему юристу передал.

— Хорошо.

— Но я бы на твоём месте поспешил на парковку. Твой джип кто-то разносит изнутри.

— Чё, блять?

— Я бы подумал, что там очень злая собака, ну или маленький медведь, но потом услышал прекрасный женский голос, который в красках описывал, что с тобой сделает.

— Ебать! — выдыхаю я и срываюсь с места.

Слышу позади смех Макса.

— Беги, Форест, беги! — кричит он мне вслед.

Ну, Алёна. Ну, сучка! Снова нарывается! Вот нахуя? Скучно живётся?

Когда я подбегаю к своему внедорожнику, стекло задней пассажирской двери вылетает на улицу и осыпается на асфальт. Пиздец тебе, малая…

Алёна вылезает в окно, шипит от боли и падает задницей прямо на осколки. Слышу, как тихо ругается. Пока не замечает меня.

— Далеко собралась? — спрашиваю у неё, подходя ближе.

— Тебе ли не похуй, — бурчит она, убирая волосы с лица.

— Ругаться не…

Я запинаюсь. Алёна поднимает голову. Её лицо измазано в крови, как и руки. Вижу на плече рану, из которой струйкой сбегает кровь.

Для кого-то это выглядело бы жутко, а я и не такое видел.

Но, блять, видеть Алёну в крови мне не нравится. Совсем.

— Что, уже кончил? — хмыкая, спрашивает она.

Началось…

— Кончать я в тебя буду, поняла? — отвечаю я и тяну к ней руку, чтобы помочь подняться.

— Не прикасайся ко мне после неё.

Алёна отбивает мою ладонь и пытается подняться сама. Она опирается на пораненную руку, шипит от боли и снова садится на асфальт. Платье задралось почти до самых трусов. Залипаю на её длинных, стройных ножках. Охуенно они будут смотреться на моих бёдрах. Я понимаю, что она долго будет сопротивляться, поэтому наклоняюсь и легко поднимаю её.

— Ревнуешь, кукла? — спрашиваю я, прижимая её спиной к двери внедорожника.

— Кукла не имеет право на ревность.

— Ты моя кукла. Какое слово основное?

— Твоя?

— Умная девочка. А ещё охуеть какая красивая.

— Я вся в крови, — бормочет Алёна и морщит нос.

Я тоже чувствую кровь, но мне вообще похуй. Я наклоняюсь к шее девчонки и вдыхаю её запах. Вкусно пахнет она. Провожу по коже языком. Алёна вздрагивает. Судорожно хватает ртом воздух. Я опускаю ладони на её округлую попку и мягко сжимаю упругие ягодицы.

— Миша, — тихо зовёт она.

Я неожиданно для себя понимаю, что мне нравится, как именно она произносит моё имя. У меня не вызывает это отторжения.

— Я, кажется, отключаюсь…

— С ней точно всё в порядке? — слышу, как будто вдалеке, голос Бурого.

В голове тяжесть непонятная. Пить ужасно хочется. Я облизываю губы и с трудом открываю глаза. Я не сразу понимаю, где нахожусь. Вижу только тёмные стены. Лампа светит тускло.

Я пытаюсь приподняться, но в плече становится больно, поэтому снова падаю на спину. Понимаю, что нужно упираться на здоровую руку, тогда всё получится. Слегка поворачиваюсь, делаю упор на левую руку и сажусь. Теперь можно и осмотреться.

Что-то мне подсказывает, что я очнулась в вип-комнате того самого клуба, из которого убегала совсем недавно. Из мебели в помещении только диванчик, на котором я располагаюсь. За моей спиной лампа. Замечаю в отдалении небольшую сцену и шест.

Всё понятно. Кажется, после того, как я отключилась, Бурый меня обратно в клуб принёс. Интересно, тёлка его в соседней комнате сидит? Хозяина своего ждёт? Противно снова становится, что он после неё ко мне прикасался. Хочется помыться с жёсткой мочалкой.

Я замечаю у диванчика бутылку с водой. Хватаю её, откручиваю крышку и жадно пью. Утолив жажду, рассматриваю своё плечо. Порез, который мне оставил тот урод, зашит парой стежков.

— Она немного крови потеряла, Бурый. Угомонись, — слышу незнакомый мужской голос.

— Ты мою тачку не видел. Там как будто кабана разделывали.

— Пф, я так похожа на кабана? — вслух бормочу я.

В помещении тут же становится светло. Дверь распахивается, я морщусь от яркого света. Бурый около меня оказывается, поднимает голову за подбородок, в глаза смотрит.

— Ты как? — мягко спрашивает он.

Я тут же отбиваю от себя его руку.

— Я, кажется, просила не прикасаться, — цежу сквозь зубы.

— Оу, я позже подойду. Вы пока тут разбирайтесь, — говорит незнакомец и выходит из комнаты.

— Алёна, чё происходит? — устало вздохнув, спрашивает Бурый.

— Разве непонятно? — хмыкаю я. — Мне противно, что ты ко мне прикасаешься после той шлюхи.

— Ревнуешь, всё-таки, — довольно скалиться он.

Я молчу. Сверлю его злым взглядом. Не собираюсь я ему в этом признаваться, но он прав. Я ревную. Я дико ревную. Мне больно. Мне обидно, что он меня обманул.

— Мне своих трудов жалко. Я тебе, как дура, еду собирала, а ты никуда не уехал и пришёл в клуб с этой…

— Стоп, — он накрывает мои губы пальцем. — Еда очень вкусная. Я всё съел. В Питер я не доехал, потому что Макс сам прилетел в Москву. Я успел двести километров проехать, когда он мне позвонил.

— Что за Макс? — спрашиваю я.

— Кореш мой. Теперь и партнёр по бизнесу.

— Что за тёлка?

— Шлюха, — с очаровательной улыбкой отвечает Бурый.

— Так иди к ней! Чего со мной возишься?

— Я её привёз для Макса. Он — её клиент.