Терпения Зубатову хватило до десерта, за которым он начал выговаривать мне, что как магнитом притягиваю к себе всякий революционный мусор, от чего одни неприятности. Получил отповедь, что сложности были только с самым первым, Винокуровым-младшим, с остальных я взял обязательство в политику не лезть, а работать. И вообще, ходят легенды, как некий чиновник Московского охранного отделения вел многочасовые беседы с неблагонадежными гражданами, вербуя их в соглядатаи. На что Сергей Васильевич только посмеялся и погрозил мне пальцем.

— Есть у меня мысль укрепить дисциплину в бывшем медицинском департаменте, — поделился я планами. — Люди там нас не знают, как бы не расслабились в новом министерстве. Пока переедем, пока то да се… Но необходимо ваше содействие.

— Всё, что в моих силах, — улыбнулся Зубатов.

— Показательная порка. Может, не с уголовным наказанием, но так, чтобы человек пару-тройку свежих подштанников еще долго с собой носил. У вас же, наверное, на всех материал имеется?

— На многих, — поправил меня Сергей Васильевич. — И что, кандидатуры есть?

— Да. Имеется один.

— Чем же он успел вам насолить?

— Считайте это моим капризом. Назаренко, Никодим…

— … Петрович! — закончил за меня Зубатов. — По секрету скажу: он и так привлек к себе внимание, но ради еще одного такого обеда чего только не сделаешь. Можно и ускорить. Хотите на взятке поймать?

— Это уже на ваше усмотрение. Но на взятке легче всего. Обязательно, чтобы в газетах пропечатали.

Ну вот, сделал гадость — на сердце радость!

А дома меня ждал еще один приятный сюрприз: ответная телеграмма из Бреслау. «Выезжаю ближайшим поездом. Точное время прибытия сообщу в дороге. Микулич».

СТОЛИЧНЫЯ ВѢСТИ. Дѣвица-кучеръ. На-дняхъ въ уѣздную тюрьму заключена по обвиненiю въ кражѣ неизвѣстная женщина, долгое время выдававшая себя за мужчину и носившая мужское платье. Выяснилось это на освидѣтельствованiи, произведенномъ врачемъ и начальникомъ тюрьмы. Неизвѣстная объяснила, перемѣнить костюмъ ее принудили насмѣшки и издѣвательства ея сверстницъ. Арестованная высокаго роста (2 арш. 9 вершк.) и обладаетъ колоссальной физической силой, — поднимаетъ тяжести до 15 пуд. Долгое время она работала вмѣстѣ съ мужчинами, служила въ кучерахъ. Теперь ей 22 года.

СТОЛИЧНЫЯ ВѢСТИ. Министерство финансовъ предположило въ интересахъ потребителей понизить прѣдельныя цѣны на бѣлый кристаллическiй сахарный песокъ для внутренняго рынка. Въ настоящее время установлена норма цѣнъ по перiодамъ: отъ 1-го сентября 1896 г. до 1-го января 1897 г. въ 4 ₽ 65 коп., а съ 1-го января по 1-е сентября 1897 г. — въ 4 ₽ 90 коп. за пудъ.

ГАЗЕТА БУФЕТЪ. Что такое осень?..

Осень — это дама бальзаковскаго возраста.

" — покосъ и жатва для врачей.

" — бенефисъ гробовщиков.

" — сезонъ аптекарей.

" — радость домовладѣльцевъ.

" — горе квартирантовъ.

" — тема для поэтовъ.

" — скверное время для обывателей.

Микулича я встречал без оркестра, зато на «Бенце». Как аристократ и миллионер, я имею право на легкую чудинку. Тем более, что с прибытием поезда никаких сюрпризов не ожидалось. Так что приехали, забрали — и вперед.

Йоханн вышел на перрон совершенно спокойно, будто в Петербург приезжал в сотый раз. Причем в России он вроде впервые. Внешне с нашей последней встречи он не изменился — тот же чуть грустный взгляд за счет опущенных наружных уголков глаз, та же шевелюра, лежащая крупной волной.

— Здравствуйте, Евгений! — он бросил на перрон свой саквояж и полез обниматься. — Наконец-то настоящая хирургия! Рассказывайте скорее, что вы там задумали! Я в дороге сделал кое-какие наброски, сейчас покажу!

— Рад видеть вас, Йоханн! Давайте поедем ко мне домой. Там и обсудим всё. Команда в сборе, со вчерашнего дня у нас тренировки в анатомическом театре. Извините, а разделение близнецов — это разве не настоящая хирургия была?

— Цирк в чистом виде. Ценность операции мизерная с точки зрения науки, потому что почти ничего не дала. Знаете, как подмастерье сдавал экзамен на мастера и должен был сделать нечто сложное, но бесполезное — ботинок с двумя носами какой-нибудь. А здесь… Такие больные были, есть, и будут. Сможем сделать задуманное — поможем сотням, если не тысячам. Представляете, через сто лет хирурги собираются оперировать такой же случай, и говорят: «Как они это смогли? Ведь в каменном веке им приходилось делать скальпели из обсидиана!» — и Микулич оглушительно захохотал.

Мой гость высоко оценил и автомобиль с защитой от непогоды, и Жигана в качестве водителя. В смысле согласился прокатиться до Моховой. Да, в «Бенце» на ходу, в отличие от извозчика, не пообщаешься — сильно трещит мотор. Я уже говорил хитрованцу, поставь в салон резиновые вкладки, меньше шума будет. И скорее бы Яковлев приходил в норму и начинал заниматься пристойным кузовом и двигателем. А то болезнь сильно его подкосила, мужика буквально ветром носит. Я уговорил семейство выехать в Крым. Захватят остатки бархатного сезона, напитаются витаминами с южных фруктов. Тем более, что рейдерский захват чугунолитейного завода чудесным образом прекратился — испуганные родственники даже приходили извиняться в импровизированную палату. Я застал это «шоу». Шесть разновозрастных человек — пополам мужчины и женщины. Дамы плачут, заламывают руки…

Уже после «шоу» я зашел к тезке, проверил давление, общее состояния. Яковлев был бледен, но держался бодрячком.

— Простили? — коротко поинтересовался я.

— А куда деваться? — развел руками лейтенант. — Родня. Два брата с женами, их родители… Бес попутал, ну вы понимаете.

— Нельзя прощать предательство, — покачал головой я. — Это подвигает людей к новому.

Яковлев сморщился, и я поторопился перевести разговор на другую тему — автомобили. У тезки уже был Жиган, «поджигал» лейтенанта открыть на заводе опытную сборку. Мотор можно заказать в Германии — начать хотя бы делать раму, кузов. Благо у Яковлева была своя литейка, слесарка…

— Да в бензиновом моторе ничего сложного! — горячился лейтенант, совершенно позабыв о своих проблемах с родственниками. Я же только улыбался. — Тонкая работа по поршням, цилиндрам, это да. Много брака будет поначалу. Но вот ваша идея с защитной конструкцией на раме… Как вы ее назвали?

— Передний и задний бампер.

— Она отличная! Надо срочно патентовать.

— Руль и клаксон на нем тоже.

— У меня есть свой поверенный при заводе, я до отъезда вызову его и дам распоряжения.

— Пусть еще застолбит электрические очистители окон, печку от мотора в салон и систему двух фар — спереди сильных, сзади маячковых.

— Тоже отличная идея! — тезка возбудился, схватил с тумбочки блокнот и карандаш. — И как только вам в голову пришла?

— В темноте на наш Бенц уже чуть не наехала телега, — усмехнулся я, — Евгений Александрович, я бы хотел решить вопрос принципиально. Открываем автомобильный завод? Если да, то я готов вложиться. Средства сейчас есть.

Благо ремонт дворца уже перестал высасывать деньги.

— На паях? Какую долю хотите?

— Сколько дадите.

Яковлев пожал плечами:

— Ваш вклад даже больше моего. Идеи многое значат.

— Давайте пополам. В руководство вмешиваться я не буду, но хотел бы иметь возможность общаться с инженерами.

— По рукам! Как назовем?

«Русский медик» у меня был. А почему бы нет?

— Завод Петра Великого!

— Броско. А разрешат там? — Яковлев кивнул в потолок — Все-таки «главный» Романов в истории.

— Я договорюсь.

Микулича разместил рядом с Семашко, предварительно познакомив друг с другом. Замотался я немного в этом нарастающем в объеме дурдоме — служба в министерстве, не к ночи будет помянуто, окончание ремонтных работ в особняке, и теперь еще и операция. Я готов пожертвовать только первым, но мне не дают. А там… Я уже думаю заказать в рабочий кабинет картину с изображением Сизифа, пихающего камень в гору, только чтобы узник древнегреческого ада имел моё лицо. И самое обидное — спихнуть рутину не на кого. Не нашел я еще такого сотрудника.