— Солдатские аптечки, — сообразил я. — Вы сможете наладить выработку перевязочного материала и жгутов?

— Конечно! Это очень простое производство. Я слышал, что в военном министерстве на этот счет даже совещание было, — фармацевт мечтательно вздохнул.

— Да, я был тогда в Вюрцбурге — туда Склифосовский ходил. Но решение еще не принято, армейцы сначала решили собрать отзывы от военных медиков «с мест». Хорошо, я поговорю с Великим князем. Думаю все это можно устроить. Успокоится первоначальная горячка, может, и будут нам отпускать для общегражданского, так сказать, применения. Но Роман Романович! Я не верю, что секрет пенициллина удастся долго скрывать. Год, два и про плесень станет известно на Западе. Вам нужно ехать в Европу и открывать в Германии, Франции, Англии представительства, готовиться к подаче патентов. Мы не можем защитить формулу лекарства в Российской империи. Что не значит, что не получится сделать это в Европе.

— Думаете, утечет? — нахмурился Келер.

— Уверен. Первая война, просто конфликт какой-то с участием медиков, лекарство попадет в госпитали, откуда шпионы украдут. Или подкупят кого из врачей. Даже не исключаю, что может пропасть со складов еще раньше.

— Нужно организовывать собственную шпионскую сеть, — фармацевт тяжело вздохнул. — Как же не хочется во все это влезать.

— Об этом вам не надо беспокоиться. Я уже нанял нужных людей, они займутся. Как раз сейчас в московском отделении «Медика» подчищают все хвосты.

Вернулся в столицу и начал думать, а как же неподкупному и честному Фредериксу подсунуть автомобиль. День рождения у него не скоро, в ноябре. Да и попробуй, вручи такой подарочек… Может и обидеться. Буду действовать как Наполеон — сначала ввяжусь в драку, а там видно будет, куда кривая завезет.

На Сергиевскую я каждый день как на работу ездил. Ремонт во дворце кипел вовсю, и я приходил и совал свой дилетантский нос во все углы. А что, походишь, поспрашиваешь «А вот это что вы тут делаете?», и труженики в тонусе. Ну всё, по внутренним работам поконтролировал, и вышел во двор. Что я там забыл? Правильно, к каретному сараю пошел. Там стояли два «Бенца», укрытые брезентом. И не пылятся, и чужой взгляд не привлекают. А сейчас должен приехать Жиган, привезти с Балтийского завода рулевое колесо. Мне вот эта блямба с рукояткой, которая от изготовителя стоит, совсем не нравится. А тут, грубо говоря, гайку отвернул, поменял элемент управления, и закрутил ее же. Пять минут времени, включая два перекура и чай. А ведь я еще вспомнил про такую простую деталь, как бампер! И дворники. Все-таки в своей «прошлой» жизни я немало тачек поменял. Внутрянку знал плохо, но тут можно выехать и на совсем простых инновациях. Нет ничего — ни фар, ни даже простого гудка — распугивать людей и коров с дороги. И все это можно патентовать!

С запуском и прочим разобрались быстро. Да и с чем там возиться, если честно? Даже, блин, горбатый «Запорожец» по сравнению с этим изделием — вершина технической мысли. Хотя кроме вытяжного вентилятора, там в движке всего три детали было. Зато «Бенц» — красавчик. Сразу видно — элитная вещь, ни разу не ширпотреб. Меллер довел всё до совершенства, добавил крышу, чтобы осадки не мешали. А вот до переднего бампера и рулевого колеса не додумался.

Кстати, и эти экземпляры попались мне, можно сказать, по случаю. Готовили их под заказ, до ума доводили как бы не по месяцу каждый. А потом у покупателя очень кстати случился форс-мажор. И появился Жиган. Есть у меня подозрения, что форс-мажор с хитрованцем может быть связан, но вслух я их не озвучиваю. Меньше знаешь, крепче спишь. Отказались от покупки, и всё тут. Мало ли что там приключилось.

А вот и будущий водитель, легок на помине. Изготовители руля явно вдохновлялись корабельным штурвалом. Красное дерево с полировкой по ободу, латунные радиусы. Всё блестит и радует глаз. Жиган покрытие с ближней машины сдернул, полез с гаечным ключом. Удивляюсь даже, как быстро он к железякам прикипел. И не слесарил до этого, с механиками всякими не работал. И не тянуло, как он сам рассказывал.

— Сейчас прикрутим это дело, — начал приговаривать он, раскручивая гайку. — Всё по размерам сделали, не подвели. Второй, сказали, через неделю изготовят, надо только дать знать, что изменений никаких. Наверное, опустить руль немного, удобнее будет…

— Садись, поедем на Моховую, — велел я. — Заодно и посмотришь, как управлять.

По двору пару кругов я уже делал, думаю, по полупустой Сергиевской как-нибудь выеду. Завели тарахтелку, дождались прогрева двигателя, и поехали. Прав Жиган, надо опустить руль, не очень удобно. Но это вообще не проблема, за пару часов сделают, кузнецов со слесарями хватает. Заправочные станции, кстати, сейчас в аптеках. Именно там продается керосин, который заливают в машины.

Посмотреть на диковинку вышли все. Наверное, персонала внутри больницы и не осталось никого. Даже посуровевшая с обретением новой должности Ельцина появилась на крыльце. Впрочем, тут же развила бурную деятельность и разогнала всех по местам традиционными для любого начальника воплями про тутвамнецирк и пошлиработатьсолнцевысоко. А ее слушаются — желание посмотреть на меня, красивого, восседающего за рулем автомобиля, сразу и массово пропало.

— Здравствуйте, ваше сиятельство, — поприветствовала она, приблизившись на положенные этикетом три шага.

— И вам не хворать, Зинаида Яковлевна. Как обстановка?

Шутливый тон Ельцина не поддержала. Я заметил, на работе она даже не улыбалась, наверное. Да и Тубин докладывал, что ни с кем она не сблизилась, со всеми ровно. А ты, полицейская морда, с кем вась-вась разводишь? А с другой стороны, у нас сейчас замечательный период, когда самый большой секрет — это бухгалтерская отчетность. А если Феррейн и узнает, сколько я зарабатываю, то мне его не жалко.

— Вам телефонировал барон Фредерикс, пригласил прибыть в яхт-клуб на Большой Морской. Сказал, что дело не требует отлагательств.

— Благодарю, Зинаида Яковлевна. Хорошего вам дня!

На ловца, как говорится, и зверь. Надо будет только Владимира Борисовича на улицу вытащить, а там дело техники, если Старицкий не соврал.

До яхт-клуба домчались за жалких двадцать минут, быстрее лихача. Конные экипажи, в большом количестве оставленные позади, явно уронили на мостовую повышенный объем органических удобрений высшего класса. Об этом восторженными криками мне поспешили сообщить извозчики. Любит наш народ технический прогресс.

Оставил в машине пребывающего в нирване Жигана и пошел внутрь. Расскажи кому в двадцать первом веке, что без проблем припарковался в центре Петербурга, не поверят. А тут запросто. Блин, надо спросить швейцара, нет ли у него родного брата тех же статей. Поставлю на входе в особняк на Сергиевской, чтобы вот так брезгливо-угодливо смотрел на всех и спрашивал «Чего изволите?», будто к нему просители явились.

— Князь Баталов, по приглашению барона Фредерикса, — произнес я секретный пароль.

— Прошу, ваше сиятельство, вас проводят, — снова поклонился швейцар, чуть поглубже на этот раз.

Хороший кабинет у командора яхт-клуба. Любых гостей не зазорно принимать. И вид отсюда прекрасный — на Большую Морскую. Вот так сидишь, винишко попиваешь, смотришь сверху вниз на гуляющую публику, завистливо взирающую на твое окно, и радуешься жизни.

— Здравствуйте, Владимир Борисович! — поприветствовал я командора. — Как только доложили, что вы телефонировали, сразу примчался.

— Надо срочно написать заявление с просьбой о приеме. Завтра внеочередное заседание, очень удобный случай провести ваше членство, — порадовал меня Фредерикс. — Работа сделана, остались формальности. Так что к пяти вечера милости прошу. Надеюсь, всё пройдет хорошо.

— Благодарю, очень приятная новость.

— Присаживайтесь, чайку откушаем, как раз заварился.

— Извините, не переоделся, автомобиль осваивал, запылился, наверное.

Ну вот, наконец-то ввернул в разговор пусковой крючок.