- Значит, будем читать, - сказала Полина и решительно разрезала конверт.

Внутри был лист с напечатанным на машинке текстом.

Institut für Militärforschung,

Obersturmbannführer Rolf Höhne.

Von Hauptmann Heinz Groth.

Ineiner Kopie.

Берлин Пюклерштрассе, 16,

Институт военных исследований,

оберштурмбанфюреру СС Рольфу Хёне.

от хауптмана Хайнца Грота.

В одном экземпляре.

- Не понимаю ничего в званиях у фашистов, - сказала Поля.

- Хауптман – это капитан. Оберштурмбанфюрер - чисто СС-совское звание. В армии это оберст-лейтенант. То есть подполковник по-нашему.

- Ок. Давай дальше читать.

«Господин оберштурмбанфюрер!

Рад сообщить, что артефакт, называемый «талисман нартов», теперь в наших руках. Его добыл офицер абвера Кунижев – уроженец здешних мест, помогающий устанавливать контакты с местным населением.

Из-за осложнившейся оперативной обстановки на фронте, моя часть будет передислоцирована. В связи с этим, совершить новое восхождение на пик Гитлера пока не представляется возможным. Оптимальным считаю подняться летом следующего года и быть на одной из вершин с найденным артефактом в день летнего солнцестояния.

Прошу перенести сроки операции «Вершина». Для обеспечения сохранности артефакта и документов, имеющих отношение к данному делу, я счел необходимым обеспечить их переправку в Берлин. Все материалы вместе с артефактом и данным письмом переданы вышеупомянутому оберлейтенанту Кунижеву для личной доставки Вам в Институт военных исследований.

Хайль Гитлер!

- Ничего не поняла. Что за «Пик Гитлера»? – спросила Полина после минутного молчания.

- Так они назвали одну из двух вершин Эльбруса.

- Значит, он туда собирался подняться? На Эльбрус?

- Немцы на Эльбрусе подняли свой флаг уже конце августа.

- Они на Эльбрус поднимались? Во время войны!?

- И даже не один раз.

- Зачем? – удивилась Поля.

- Пиар акция. Чтобы объявить о победе на Кавказе. Слышала про дивизию «Эдельвейс»?

- Что-то смутно припоминаю.

- Это немецкие горные стрелки, военные альпинисты. Видел недавно их значок в виде цветка. Они и совершали свои восхождения в сорок втором. Сначала на одну вершину, потом на другую. А потом Гитлер узнал, что они установили на Эльбрусе только флаги вермахта. Пришлось горным стрелкам снова восхождения совершать, ставить еще флаги 3-го рейха.

- Значит, и еще раз хотели подняться, – задумалась Полина. – Не смогли?

- Да. Им пришлось после разгрома под Сталинградом уйти с Кавказа. Чтобы избежать окружения. Уже в феврале 43-го наши альпинисты убрали фашистские флаги с обеих вершин.

- Интересно, о каком артефакте говорится в письме? – спросила Инга, рассматривая содержимое немецкой коробки.

- Надо прочитать остальные бумаги, может, узнаем, - сказал Сергей и озабоченно посмотрел на часы. – Только потом. Сейчас мне надо встретиться с одним местным краеведом - тетиным знакомым. Думаю, он и про здание, которое перестраивают, расскажет, и подскажет, к кому обратиться по поводу раскопа. Может, поймем, как в подвале оказались немецкие документы.

***

Сергей вошел в подъезд старенькой пятиэтажки, по выщербленным ступенькам поднялся на второй этаж и остановился перед обитой коричневым дерматином дверью. На переливчатую трель звонка откликнулось неспешное шарканье внутри квартиры.

Дверь открылась, и Сергей увидел седого старичка в халате и шлепанцах.

– Входите, молодой человек, милости прошу, – хозяин церемонно пригласил гостя в маленькую прихожую.

Квартира Семена Львовича была типичным жилищем старого советского интеллигента. Была она оклеена пожелтевшими обоями, перегружена книжными шкафами и поставленными на них сверху книжными полками. Мимо шкафов, набитых книгами, Сергей прошел в гостиную с большим круглым столом, диваном и, разумеется, снова книжным шкафом. На тумбочке размещался телефон с цифровым диском и трубкой на витом шнуре. Рядом стоял еще один стол. На нем был на удивление современного вида компьютер. На стенах висели черно-белые фотографии в резных деревянных рамках.

– Присаживайтесь! – Старик гостеприимно указал на свой диван.

Сам хозяин сел в кресло.

– Итак, – произнёс старик. – Вас, молодой человек, интересуют памятники архитектуры нашего города?

– Только один памятник. Интересует история дома, который сейчас реставрируется возле Каскадной лестницы. Там, рядом с домом кто-то раскопал котлован. Моя сестра нашла в раскопе немецкие бумаги времен войны. Я думаю, экскаватором вскрыли подземный коридор, идущий от подвала здания. Надо как-то выяснить, кто раскапывал, связаться с теми, кто перестраивает здание.

- Зачем?

- Хочу копать дальше. Может, еще что-то найдется. Хотелось бы разобраться, как бумаги оказались в подвале возле этого дома. Вот, взгляните, - Сергей вынул из сумки несколько бумаг, взятых из немецкой коробки, протянул их собеседнику.

Старик отставил переданные Сергеем листки на расстояние вытянутой руки и некоторое время всматривался в них. Потом равнодушно вернул листы обратно Сергею.

- Я не интересуюсь немецкими документами времен войны. Это надо передать в городской архив.

Полагаю, у Вас, юноша, вряд ли что-то получится выяснить. – Старик снисходительно улыбнулся, увидев разочарование на лице Сергея.

- Там, куда ни глянь, одни проблемы. - Семен Львович вздохнул. – Что ж мы тут сидим? Идёмте пить чай. С травами.

Вскоре они уже сидели на кухне, Сергей слушал неспешный рассказ хозяина.

- Земля, где сделан раскоп - это или территория, прилегающая к Каскадной лестнице, или территория «Версаля».

- «Версаля»? – удивился Сергей.

- Вы не знаете историю этой стройки!?

- Нет.

- Я недавно писал в нашей газете статью про это, - объявил Семен Львович и начал рассказывать. – Интересующий вас дом до революции был домом купца Калинкина. Каскадной лестницы тогда еще не было. Вверху стояла только колоннада. Вниз по склону горы располагались частные особняки. В том числе и усадьба Калинкина. После революции особняки экспроприировали и превратили в корпуса санатория «Красный Октябрь». В 1935 году вниз от колоннады построили Каскадную лестницу. Как раз между корпусами санатория. Во время войны в "Красном Октябре" был развернут эвакогоспиталь. Один из 39-ти военных госпиталей Кисловодска.

- А что там было при оккупации в 42 году? – спросил Сергей. – Тоже госпиталь оставался?

- Нет. При немцах в городедействовали только две больницы Красного Креста.

- А что было с санаторием?

- Не имею понятия. Гитлеровцы не трогали ни парк, ни санатории – планировали превратить Кисловодск в немецкий курорт.

- А после войны?

- После войны санаторий продолжал функционировать. А потом здание по ул. Володарского 1 продали.

- Кому?

- Купил бывшую усадьбу Калинкина Лев Леваев. Вы, молодой человек, слышали когда-нибудь о Льве Леваеве? Нет? Удивительно. Такие масштабы, а широкой общественности неизвестен. «Алмазный король». Родился в Ташкенте. Товарищ и земляк самого Алишера Усманова, - Старик посмотрел на Сергея. – Что? Это имя Вам тоже ни о чем не говорит?