— Какое отношение к этому имеет Захар? Он ведь совсем не этим занимается. Почему арестовали именно его?

После этого вопросы Ульяны повисла тишина.

— Если честно, я и сам не понял, как это произошло, — медленно произнес Артур.

— И я не поняла, — поддержала брата Милана.

— Да что тут непонятного, — вздохнул Марат. — Вы как дети, в самом деле. Это же очевидно. Было видно сразу, что одними документами дело не ограничится. Что игра идет по-крупному. И нужны не только бумаги, но и люди. Кого-то бы все равно забрали. А кого? Тебя? — он кивнул Артуру. — У тебя дочь маленькая и жена. Милану? Я бы не дал, и вышел бы тут… — он ругнулся вполголоса. — Армагеддон бы вышел, в итоге бы меня отсюда с заломленными руками вывели. А оно нам в такой ситуации надо? Пашу? Так у него тоже семья и ребенок маленький. А Захар на каком-то своем уровне… — Ватаев покрутил в воздухе пальцами, — такие вещи моментально считывает, я уже не в первый раз сталкиваюсь. Он… он просто сразу понял, что он — единственный подходящий вариант для того, чтобы забрали кого-то ценного, из числа топ-менеджмента и собственников. У него ни жены, ни детей. Захар решил, что так правильнее всего. Если угодно, он принес себя в жертву. Поэтому и сказал, что… Я даже не могу сейчас вспомнить, что он там ляпнул, чтобы его забрали.

Снова повисла тишина. Ульяна чувствовала, что у нее очень быстро бьется сердце, и почему-то щиплет в глазах, но она себя все эти глупости запретила. Потому что….

— Я по своему вопросу все сделаю, — первым заговорил Павел.

— Атака, конечно, мощная, но мы все отобьем. Все цифры, все претензии. А вот что делать с Захаром… — Павел повесил голову.

— Ульяна, в отсутствии Юрия вся надежда на вас. Справитесь? Или нам привлечь специалистов со стороны?

Ульяна медленно вдохнула. Медленно выдохнула. Подняла взгляд на Артура Балашова.

— Справлюсь, — ответила она с уверенностью в голосе, которой на самом деле не чувствовала. И если бы речь шла только о финансовых вопросах — она бы не отказалась разделить с кем-то ответственность. Но доверить кому-то вытаскивать Захара из всего этого — нет. — Но мне нужны максимальные полномочия и вся возможная информация.

Балашов медленно кивнул. И в этот момент дверь кабинета снова открылась, и в нее вошел человек, Ульяне незнакомый. Но сразу поняла, кто это.

Антон Балашов.

Первой на его появление среагировала Милана. Она отошла от окна, приблизилась к отцу и замерла. Смотрела на него так, будто…

Будто не человек перед ней. И уж тем более, не отец.

— Как ты мог… — наконец процедила она. — Ладно, мы. Нам от тебя деваться некуда, наверное. Всю жизнь будешь нам… вот так. А Захар тут при чем?!

— А при чем тут Захар? — почти слово в слово растерянно повторил вопрос дочери Балашов-старший.

— А ты, как будто, не знаешь?!

— Не знаю. Мне позвонил Марат и сказал срочно приехать, что дело очень важное. У вас что-то случилось?

Ульяна видела этого человека впервые, у нее не было относительно

Антона Балашова никакого значимого отрицательного бэкграунда. И сейчас она внимательно смотрела и слушала, пытаясь составить свое собственное впечатление.

Он был встревожен — и это было не наигранно. Ульяне даже в какой-то момент показалось, что он не просто встревожен — что Антону Балашову страшно. А вот какой-то игры на публику Ульяна в нем не находила.

— Позвольте, я, — встал Ватаев. Он подошел к Балашову и слегка отодвинул плечом Милану себе за спину. — Ты хочешь сказать, что сегодняшнее маски-шоу — автоматчики в бронежилетах, санкция прокуратуры, выемка документов и задержание Захара — не твоих рук дело?

Антон Балашов заметно побледнел. А потом резко и уверенно ответил.

— Нет. Не моих.

— И ты хочешь сказать, что не знаешь этих людей?

Дальше из Ватаева посыпались данные — фамилии и имена людей, названия юридических лиц, даты. Ульяна сначала пыталась запоминать, а потом прекратила эти попытки. Всю эту информацию она при необходимости получит у Ватаева. Гораздо важнее сейчас было наблюдать за Антоном Балашовым.

А он был потрясен. После того, как Ватаев закончил говорить, Балашов медленно протянул руку, подтянул к себе стул и тяжело на него опустился. Теперь он один сидел, а все остальные стояли вокруг и сверху смотрели на него. Но Антону Борисовичу было на это явно плевать. Похоже, он просто не мог сейчас стоять на ногах.

— Да, я знаю этих людей, — медленно начал он. — И часть из того, что ты сказал, мне известна.

— Конечно, известна, — Ватаев не говорил, он чеканил слова. — Мы это обсуждали при нашей последней встрече. И мы достигли некоторой договоренности. По крайней мере, я был уверен, что мы поняли друг друга. Я ошибался. Твоему слову верить нельзя.

— Неправда, — как-то скрипуче отозвался Антон Балашов. — Я и в самом деле контактировал с этими людьми, чтобы… Ну, вы знаете, с какой целью. Но после того нашего разговора с тобой, Марат, я дал им команду сдавать назад и сворачивать всю эту деятельность.

— Почему мы должны тебе верить?

— И в самом деле — почему? — усталым эхом повторил Балашов-старший. — Какие нужны доказательства? Скажи. Я отвечу на любые вопросы.

Снова повисла тишина, словно никто не решался ее нарушить.

Кроме Ульяны.

— Похоже, эти люди не считают нужным исполнять ваши команды, Антон Борисович.

Балашов-старший медленно обернулся к Ульяне.

— Вы кто?

«Конь в пальто» — так и хотелось ответить. Если бы не ситуация, Уля даже бы позабавилась надменности этого вопроса: «Вы кто?».

— Это Ульяна Романовна Лосева, правая рука Сатаны, — ответил за Улю Ватаев.

— А где сам Юрий?

— Твоей милостью — в больнице. С инфарктом. А Захар, опять же твоей милостью — в СИЗО.

Балашов-старший побледнел еще больше.

— А Захара-то за что?!

— Хорошо, что вы это понимаете, — снова включилась в разговор Ульяна. Похлопала по стулу рядом с собой. — Присаживайтесь, Антон Борисович, мне с вами надо подробно поговорить, — Балашов исподлобья недоверчиво смотрел на нее, и Ульяна добавила: — Не бойтесь, я не кусаюсь. По крайней мере, пока.

Кто-то хмыкнул за ее спиной — кажется, Павел. А Балашов-старший грузно встал и пересел на стул рядом с Ульяной.

— Слушаю вас.

Ульяна лежала на постели и смотрела в потолок. Вернувшись домой, она не сняла с себя ничего, кроме обуви и пальто, и теперь так и лежала на постели в блузке, костюме, колготках.

У них сегодня в кабинете Артура Балашова был самый настоящий мозговой штурм. Кажется, довольно эффективный. Но в полную силу Ульяна сейчас об этом думать не могла. Стресс и умственное напряжение были такими сильными, что сейчас наступила обратная реакция — сильнейшее торможение нервной системы.

Полчаса. Уля дала себе полчаса. Она вот так полежит полчаса, а потом встанет, переоденется, сделает себе кофе и сядет за документы, записи и изучение нормативно-правовой базы. Завтра заседание суда об избрании меры пресечения Захару.

Через двадцать минут раздался звонок телефона. Это оказалась Наталья Николаевна. У Ули до тошноты заныло что-то внутри. Как она могла забыть про маму Захара?! Кто-то должен сказать ей обо всем случившемся. И, похоже, этот кто-то — Ульяна.

Объективно, она, наверное, тот самый человек, который может сделать это максимально аккуратно — учитывая, какие у нее сложились с Натальей Николаевной в последнее время доверительные отношения. Только вот сил не было на такой разговор совершенно.

Но надо.

Надо.

Уля села, поджала под себя ногу и взяла в руки телефон. А там ей ответили совершенно другим, чужим, мужским голосом.

— Скажите, Мелехова Наталья Николаевна вам кем приходится?

Противная тошнота вздулась и вылезла иголками наружу, до боли раздирая кожу. Что, что еще случилось?!

— Она моя… — Уля на секунду замялась. — Моя близкая родственница. Тетя.

— Понятно. Ваш номер был в числе последних в списке вызовов. Вынужден вам сообщить, что ваша тетя в больнице. В тяжелом состоянии.