Взгляд его неизбежно скользнул ниже, к пышней груди и торчащими сосками. Твою мать. Сейчас не только соски у Ульяны будут торчать.

У нее дернулись руки — она явно собралась прикрыться. Ну, тут, в отличие от парной, есть чем. Но вряд ли ей это сильно поможет, потому что…

Захар потянулся губами к ее лицу. И в это время зазвонил телефон.

Твою мать, Настасья Капитоновна! Захар вздохнул. Ладно, спасибо хоть за один раз. И, легко чмокнув Ульяну в удивленно приоткрытые губы, он принялся снова искать свои штаны, где в другом кармане надрывался телефон.

Ульяна постепенно остывала. Обретала какую-то устойчивую форму. И возвращалась в трезвое сознание.

И это трезвое сознание рисовало ей такую картину, от которой Ульяне хотелось, как страусу, спрятать голову в песок. Только песка тут не было. Были всякие разные другие вещи. Вон, можно под штаны Захара голову спрятать. А все остальное голое тельце снаружи оставить, да. В самом деле, чего он там не видел? Он там уже все видел! Даже то, что другие не видели!

Ульяна села, трясущимися руками подтянула к себе темно-синий махровый халат — и, путаясь в рукавах, натянула его на себя.

От халата пахло чем-то мужским — гелем для душа, наверное, или парфюмом.

Запретив себе праздновать труса, Ульяна собралась с силами и повернула голову в сторону Захара. Лучше бы она этого не делала!

Именно в этот момент Захар, который уже стоял на ногах, небрежным движением стянул презерватив и ловко бросил его в стоящее в углу мусорное ведро. И так продолжил разговор по телефону в полной наготе.

— Да. Конечно, встретил. Напоил, накормил, приголубил. Да не, я ж как гостеприимный хозяин. Вы как, Настасья Капитоновна? Вот и хорошо. Все, я выезжаю тогда. Понял, предложу.

Захар закончил разговор и, наклонившись, положил телефон на стол, им же самим не так давно отодвинутый к стене. Ульяна вспомнила, как Захар легко, словно пушинку, смел в сторону этот наверняка тяжелый стол. А теперь она смотрела, как очертилась косая пресса, когда Захар нагнулся.

Какое же у него тело шикарное. Причем, Ульяна была уверена, что это не заслуга спортивного зала. Парни, которые оттачивают свое тело на тренажерах, выглядят не так. Они все словно напоказ со своими мышцами. А тело Захара казалось Ульяне строго функциональным.

Что все эти мышцы, мощь и рельеф не для красоты, а для какого-то полезного дела.

Между тем объект ее наблюдений еще раз нагнулся, сверкнув острой косой пресса, выудил из вороха вещей красно-белые полосатые трусы, невозмутимо натянул на себя и повернулся к Ульяне.

— Твоя бабушка звонила. У нее все закончилось. Я за ней сейчас поеду. Можешь тут остаться или поехать со мной. Как тебе удобнее.

Уля выдала себе мысленный подзатыльник, запретив думать о том, как ее язык скользит по этой косой пресса. Она же в трезвый разум вернулась. Разум, гадина, ты трезвый или нет?!

Если она останется тут одна, пока Захар будет ездить за Настасьей Капитоновной — Ульяна себя просто съест. В этом она была уверена.

А так… А так она будет чем-то занята. И, может быть, попробует выставить новые границы с Захаром. Что он о ней после всего произошедшего думает — об этой Ульяне даже представлять было страшно. Но оставаться наедине с собой было еще страшнее.

И потом — где-то в глубине души ей было любопытно, как Захар себя поведет теперь. Возможно, демонстративно утратит интерес и будет молчать. От мысли об этом стало внезапно больно.

— Я с тобой поеду, если ты не возражаешь, — Ульяна уперлась ладонью в пол, чтобы помочь себе встать.

И тут же была поднята как пушинка, за два локтя Захаром. Он, подняв ее, тут же разжал руки и отступил. Еще раз кольнула боль.

Все? Ты получил свое и все?!

— Так, я тогда сейчас оденусь и пойду машину выкачу из гаража. Ты можешь пока принять душ в помывочной, — Захар кивнул на дверь, которая вела в парную. Видимо, имелось в виду помещение между предбанником и самой парной. — Минут десять-пятнадцать тебе хватит?

— Да, — словно через силу ответила Ульяна.

Захар кивнул, быстро натянул трикотажные штаны, футболку — и вышел за дверь, в зимний, уже начавший угасать день.

У него оказалась большая машина — темно-зеленый брутальный джип. На предыдущем месте работы у шефа Ульяны была такая же, только черная. Но шеф, будучи, как его Ульяна называла за глаза, «мэтр с кепкой», из этой машины то ли выпадал, то ли выкатывался — Уля затруднялась с определением. Захару же этот огромный брутальный джип очень походил. По размеру был. И управлял им Захар уверенно.

Ульяна молча сидела на пассажирском сиденье и заставляла себя думать о чем угодно, только не о том, что было в бане. Вот машина Захара. Она дорогая, Ульяна это понимала. И дом у него хороший, добротный. И наверняка еще квартира есть. И кольца на обручальном пальце нет.

Завидный жених, словом. Не упускай, Уля, шанса. Так она и не упустила. Прямо на все деньги воспользовалась. Уля не смогла сдержать тихого вздоха, отвернулась и уставилась в окно.

Давешняя прозрачность воздуха сменилась мягкой серостью надвигающихся сумерек. Вот и в Улиной жизни еще несколько часов было так же прозрачно. А теперь… теперь она не понимала, кто она. Если оказалась способна на такое.

— Красиво тут, — непонятно к чему пробормотала она.

— Очень, — ровно отозвался Захар.

И все.

Ну вот. Мужчина получил то, что ему, мужчине, было надо. И разом утратил интерес. Захар, наверное, даже досадует, что она потащилась с ним. Ульяна упрямо вздернула подбородок.

— У тебя музыка в машине есть?

— Мы уже почти приехали.

Понятно. Ее желания теперь не имеют никакого значения.

Почему-то засвербело в носу. А Уле на колени положили крошечный пульт.

— Но если хочешь — выбирай на свой вкус.

Она так и сидела с этим пультом в руке весь остаток пути. Они и в самом деле через пару минут приехали.

— Вот, Настасья Капитоновна, доставил в целости и сохранности.

— Ай, спасибо! Ну-ка, Ульяна, дай я тебя разгляжу, моя красавица!

Бабушка Настасья Капитоновна оказалась вообще не человеком Севера — если говорить о габаритах. Она была среднего роста, поджарая, коротко стриженые абсолютно седые волосы плотной кудрявой шапкой покрывали голову. Одета она была в темно-синюю парку, из-под которой виднелась длинная трикотажная юбка, и спортивные зимние ботинки с меховой опушкой по верху. Шею Настасьи Капитоновны украшал объемный снуд.

Такую женщину старушкой язык не поворачивался назвать. В общем, сюрпризы в этой поездке никак не желали заканчиваться.

Уля покорно позволяла себя обнимать, тормошить, разглядывать. И не сразу заметила, что в руке у Настасьи Капитоновны трость, которая петлей была закреплена на кисти.

И тут Уле вдруг почему-то стало стыдно. Непонятно, за что, но уже никак не связанное с Захаром.

— Я очень рада, что приехала к вам, Настасья Капитоновна, — совершенно искренне сказала Уля. И осторожно обняла бабушку в ответ.

— А я-то как рада! — энергично отозвалась Настасья Капитоновна. Легко похлопала Улю по руке. — А то все на фотографиях да на фотографиях, да и много ли этом экранчике разглядишь? А ты вон у меня какая красавица. Красавица же, Захар, верно?

— Совершенно верно, — невозмутимо отозвался Захар. А Уле безотчетно захотелось подойти и пнуть его. Куда-нибудь, где мягче всего. Например, в пах! Стоит тут с таким видом, будто они едва знакомы! Будто не ее это она полчаса назад…

— Ну, давайте, поехали, — прервала Настасья Капитоновна поток Улиных кровожадных мыслей. — Улюшка поди устала с дороги. Голодная.

— Я Ульяну накормил, — Захар открыл перед Настасьей Капитоновной заднюю дверь машины.

— Да чем ты накормить можешь, холостяк! Нет, домашнее да бабушкино — оно * никакого сравнения! — безапелляционно ответила Настасья Капитоновна, позволяя Захару подсадить себя на высокую подножку джипа. — Верно же, Улюшка?