Линчеватель тут же замолк. Продолжать подобное не имело смысла, ведь этот человек действительно мог воплотить все свои угрозы в реальность, и об этом он знал, как никто другой.

— И… какова же моя роль в вашем сценарии?

— Ты свободен. Теперь твоё участие в этом своеобразном спектакле не нужно, ведь ты уже отыграл свою роль. Можешь жить своей спокойной жизнью, радоваться отношениям с Клэр и всё в этом роде, — произнёс весьма неожиданные слова Кенджи.

— Но…

— Я не стану повторять. Ты мальчик неглупый, потому должен был всё понять с первого раза, — более серьёзным тоном перебил собеседника мужчина, — Однако, парень, я хочу, чтобы ты кое-что усёк: не смей мне мешать. Если ты вмешаешься в мои дела, я лишу тебя всего: мира, покоя и той, чьей жизнью ты дорожишь.

Клаус почувствовал, как холодок страха пронзил его тело от таких резких и беспощадных слов. Взгляд на мужчину перед ним заставил его замереть, словно внутри него зародился страх, которого он не испытывал уже достаточно длительное время. Он понимал, что эта угроза — не просто слова, это было что-то гораздо более серьёзное и реальное.

Директор улыбнулся, встретившись взглядом с парнем, и спокойно произнёс:

— Похоже, ты всё понял. Вот и хорошо

Эти слова, выговоренные с такой невозмутимостью, отдавались пронзительным колоколом в ушах и сердце Клауса. Он ощутил, что его жизнь продолжает зависеть от воли и капризов этого человека, и самым ужасным было осознавать, что ничего не может с этим поделать. Смешение страха и бессилия сковывали его мысли и чувства, от чего парень испытывал невероятных масштабов дискомфорт.

Словно слышащий его немые мольбы, мужчина уверенно добавил:

— Теперь можешь идти.

В его голосе не было даже намёка на сомнение или неопределённость. Это было окончательное решение, и Клаус понял, что дальнейшая борьба, попытки что-то изменить или сопротивление просто будут напрасными.

Собственно, как и всегда.

— И больше не возвращайся сюда, — в конце добавил Кенджи, давая понять, что их совместная работа подошла к концу.

* * *

Ну, по крайней мере, он действительно пытался приготовить что-то путное.

Сказать по правде, для меня в тот момент подошла бы любая еда, и я бы ни за что не стал жаловаться на её вкус, на её вид и на её аромат. Так как мой организм был слишком истощён отсутствием какой-либо нормальной пищи за эти четыре дня, я мог позволить съесть себе всё, что только можно, если это, конечно, хоть чуть-чуть напоминает что-то съедобное.

Что же я получил от Дженсена? Обыкновенный бульон с мелкой лапшой — это всё, на что был способен его творческий гений. Нет, я вовсе не жалуюсь и не осуждаю его готовку. Напротив, то, что я видел, было очень неплохо и даже аппетитно, да только я ожидал чего-то большего, чем такое обыкновенное блюдо. Не мне, конечно, жаловаться с моим рационом питания, который состоял практически полностью из быстрого питания, но… Да, мои ожидания — мои проблемы.

— Что-то не так? — поинтересовался мой сегодняшний личный повар, сидя напротив меня и держа ложку в руках, с которой он меня, собственно, и кормил, ибо сейчас у меня не было сил что-либо держать.

— Пересолено немного, — и даже в такой ситуации умудрился проявить наглость я, — И почему именно бульон с лапшой?

— Я сомневаюсь, что твои зашитые кишки в данный момент хотят проводить что-то больше, чем жидкость и маленькие куски теста, — вполне логичными словами говорил он, — Мясо тебе сейчас есть не рекомендуется, как и другую тяжёлую пищу. Я ни в коем случае не сомневаюсь в тех нитках, что прямо сейчас держат части твоих органов вместе, но на твоём месте я бы не стал экспериментировать со собственным здоровьем.

— Обидно, — мне только и оставалось, что сделать грустное выражение лица.

— Скажи «А», — с ехидной улыбкой на лице проговорил Дженсен, поднося столовую ложку с едой к моему рту.

— Радуйся, что я тебе ничего сделать не могу, — принял со внутренней благодарностью ртом пищу я, — Как все раны заживут, я перестану быть твоей игрушкой.

— Как скажешь, плохой парень.

— Кстати, о кишках… — пришло мне в голову поднять эту тему прямо сейчас, — Я тут четыре дня в отключке провалялся. Прости за такой вопрос, но…

— В памперсы, Син, — понял, о чём пытался сказать я, мой собеседник.

— И ты…

— Да, менял их тебе.

— И тебе…

— Вообще всё равно. На войне приходилось и не такое делать, — отмахнулся Дженсен, — У нас практически не было медиков и медсестёр, потому за раненными товарищами мы ухаживали сами, меняя им памперсы. Даже иногда штаны приходилось им отмывать.

— Какой ужас, — представил это в своём воображении я, — Прости, что тебе пришлось вновь этим заниматься.

— Это нормально, парень. Было бы странно, если бы ничего из тебя не вышло в эти несколько дней. Тогда бы я подумал, что неправильно кишки твои зашил, — засмеялся он.

— Я обязательно отплачу тебе за это.

— Денег не хватит. Мои услуги стоят очень дорого!

«На сегодняшний день тело Сина Айкавы, об убийстве которого объявил сам Джек Потрошитель четыре дня назад, так и не найдено. Многие герои и обычные люди подключились к поиску злодея, но о каких-либо успехах говорить не приходится. Хочется всем сердцем верить, что известный линчеватель не обманул нас, и Син Айкава действительно мёртв, но, увы, какие-либо доказательства этому пока найти не удаётся. Следим за ситуацией дальше. Если появятся хоть какие-нибудь новости, мы вам обязательно сообщим», — выступил в новостях один из героев, описывая ситуацию, в которой общество оказалось.

— Этот Потрошитель очень сильно торопился объявить о твоей кончине. Похоже, он хотел получить признание такие образом, — улыбнулся Дженсен.

— Я бы действительно помер, не приди ты. Тут только твоя заслуга, — не совсем охотно говорил я, чувствуя волну смущения, грусти и некоторой обиды на самого себя за свою слабость и бессилие.

— Если бы ты так не держался за жизнь, у меня бы ничего не получилось, — серьёзно произнёс мой собеседник, — Не знаю, хотел ли ты действительно умереть, но, будучи без сознания, ты хватался за любую нить, чтобы спастись. Не каждый на такое способен.

Я? Хватался за жизнь? Чёрт подери, да я хотел сдохнуть в том месте, чтобы мои мучения закончились, а он пытается убедить меня в том, что я хочу жить. Звучит, как самый настоящий анекдот, ей Богу.

«Также героям до сих пор неизвестна личность, что убила знаменитого хакера по прозвищу «Цикада». Напомним, что его тело нашли сразу после того, как в интернете было опубликовано его обращение ко всем людям, в котором он говорил о своём наследии. Герои и полиция прилагают все усилия для того, чтобы найти виновного, но каких-либо зацепок пока что найти не удалось. Держим руку на пульсе и верим, что виновные будут наказаны!», — озвучил небольшую речь диктор.

— Надо же, как они запели, — ухмыльнулся Дженсен, — До его смерти называли его злодеем, призывая найти и наказать его, а теперь с энтузиазмом и рвением пытаются найти его убийцу, делая вид, будто бы им действительно жаль, что Цикада умер. Вот она — человеческая двуличность.

— Незадолго до этого мы связывались, — решил вставить свои пару слов я, но немного по другой теме, — Он сказал мне, что у него не получается найти нужные мне данные.

— И судя по всему, ему всё-таки что-то удалось откопать.

— Думаешь, что его убили из-за меня?

— Из-за его деятельности, но тот факт, что это сделали только после того, как он занялся твоим делом, действительно наталкивает на мысль, что его ликвидировал кто-то, кто связан с твоим делом.

— Может ли это быть обычным совпадением?

— Может, но стоит готовиться к тому, что та компания, что ты ищешь, уже в курсе твоих поисков.

— И они решили действовать, — завершил мысль я.

Я и Цикада не предусмотрели того, что наши искомые цели решат сами нанести удар, за что, собственно, и поплатились. Мою жизнь им забрать не удалось, а вот хакер всё-таки умер. Я обрёк его на смерть, заставил подписать смертельный договор, и только по моей вине он отошёл в мир иной настолько рано. Плюс ещё один груз на мои плечи. Можешь гордиться собой, Син.