– Ты обворожительна, – улыбнулся Юстас.

– Благодарю, ты тоже, – ответила Каролина.

– Не возражаешь, если мы поедем в «Голубую агаву»?

– Ты не обидишься, если мы поужинаем в «Быстром орле»? Мне там намного больше нравится.

«Братец меня убьёт, – промелькнуло в мыслях Юстаса. – Но с другой стороны, это дорогущий ресторан, и начос там точно не подают».

– Разве я могу обидеться на такое прелестное создание? – вслух проговорил он. – Мы поедем туда, куда ты пожелаешь.

Они провели в «Быстром орле» менее четверти часа, когда Эскот понял, почему его спутница настояла именно на этом месте. Каролина продолжала создавать свою скандальную репутацию, но на этот раз за счёт Юстаса. В ресторане появилась парочка фотографов, один был из «Зеркала», а второй из набиравшей популярность газеты, специализирующейся исключительно на слухах, сплетнях и громких разоблачениях. «Звёздная пыль» перемалывала кости знаменитостям и копалась в грязном белье, не гнушаясь никаких средств для получения информации.

Эскот вздохнул с облегчением: Каролина не была маньяком, она пошла с Юстасом на свидание, чтобы лишний раз засветиться в прессе и повысить свой и без того немаленький гонорар. С другой стороны, Эскот понимал, что, возможно, именно сейчас, настоящий маньяк уже нашёл свою новую жертву. Слушая болтовню Каролины, он думал о том, как спровоцировать преступника в следующий раз. Что если объявить о своём небольшом отпуске на Халеакале? Путешествие на материк ослабило его здоровье, и он решил поехать на курорт. Очень даже неплохая легенда.

Выпив вина, Салим окончательно повеселела и сама позвала Юстаса танцевать. Под вспышки фотокамер Эскот обнял Каролину, а она, встретившись с ним взглядом, потянулась за поцелуем. Юстас не стал разочаровывать ни её, ни журналистов. Ему тоже не помешает появление в подобной прессе. Манекенщик давно стал знаменитостью и получал от этого удовольствие.

Насытив и себя, и фотографов, Салим попросила отвезти её домой. Юстас проводил её до двери и получил приглашение зайти. Портить отношения с такой звездой подиума, как Каролина, Эскот совсем не хотел, поэтому согласился. Как только девушка удалилась в душ, Юстас поспешил к телефону. Он не знал, как проходило свидание его брата и где его искать, но набрал номер «Элизиума». Эриша дома не было, и Юстас сообщил Тлалоку, что он в гостях у Каролины и что она точно не маньяк. На это слуга лишь поохал и пообещал передать всё Эришу.

Юстас опустился в мягкое кресло в уютной спальне хозяйки дома, и на него вдруг впервые за вечер буквально накатило волнение за брата. А что если та женщина из магазина и была настоящим маньяком? Конечно, Эриш был сильным мужчиной и к тому же, обладал гипнозом, но психически нездоровые люди часто бывают непредсказуемы, это он знал по себе. А ещё они подчас обладают невероятной силой, которую от них никто не ожидает, особенно во время приступа. Юстас налил себе вина, которое вместе с бокалами обнаружилось на прикроватной тумбочке, и попытался расслабиться. Если уж ввязался в эту историю с Каролиной, надо было оставаться до конца. То есть до утра, если девушка пожелает.

Юстас привык никогда не забываться, даже когда ситуация была располагающей к тому, чтобы окончательно расслабиться, поэтому странный шум за окном не мог не привлечь его внимания. Рука сама потянулась к оставленному на тумбочке пистолету. Эскот не всегда брал его с собой, предпочитая оружие иного рода, но в Айланорте револьверы, а затем пистолеты прочно вошли в жизнь даже обычных горожан. Разрешение на ношение оружия получить было не так трудно, а Юстасу оно и не требовалось.

Каролина испуганно взвизгнула, но Эскот улыбнулся и приложил палец к губам. Затем он осторожно выбрался из-под одеяла и тихо поднялся. Шорохи за окном не прекращались. Резким движением Юстас открыл окно нараспашку, буквально взлетел на подоконник и направил свой пистолет на человека, барахтающегося между карнизом и раскидистым вязом. Им оказался один из тех фотографов, что были в «Быстром орле».

– Чудесная ночь, не правда ли? – заговорил Эскот.

– Что? – подал голос фотограф, которому удалось наконец встать более-менее ровно.

– Ночь, говорю, чудесная. Лунная. Если я кого-нибудь убью в такую, меня признают невменяемым.

– Убьёте?

– Тебя, например. Знаешь закон Айланорте? Проникновение в частную собственность, статья 139. Возможно, даже если я тебя застрелю, это примут за необходимую самооборону. Мол, грабителя убил. А Каролина всё подтвердит. Правда, детка?

Салим издала какой-то невнятный писк.

– Я не грабитель, – проговорил фотограф.

– Это в суде будут разбираться, только ты об этом уже не узнаешь.

– Почему?

– Потому что будешь лежать в холодильнике. Если хочешь этого избежать, кидай сюда фотоаппарат!

– Я не могу…

– Дело твоё, – Юстас взвёл курок.

– Там снимки из ресторана!

– А сейчас успел что-то сфотографировать?

– Нет, клянусь!

– Значит, так. Если ты меня обманул, то холодильник тебя ждёт. Причём весь сыск Айланорте будет гадать, от чего это мужчина в самом расцвете сил вдруг так скоропостижно отправился к праотцам.

– Значит, я могу идти? – с надеждой в голосе спросил фотограф.

– Можешь, – кивнул Юстас и, прежде чем убрать пистолет, снова направил его на мужчину и произнёс: – Бах!

Фотограф с громким треском веток свалился на землю.

– Как неловко получилось, – проговорил Эскот и под удивлённым взглядом Каролины вышел на карниз, перепрыгнул на дерево и спустился вниз. Фотограф был жив и даже почти цел.

– Ты женат? – ощупывая его ушибы, спросил Юстас.

– Что? Нет.

– Тогда до свадьбы заживёт. Так в Яссе, кажется, говорят.

– Мне кажется, я что-то себе сломал, – простонал мужчина.

– Когда кажется, к психиатру ходят. Ничего ты не сломал. Идём в дом, обработаю тебе твои ссадины.

– А ты доктор?

– Какой же ты журналист, если не знаешь? Я потомственный знахарь. Мой девиз: сам покалечу, сам вылечу. Пошли.

Юстас помог фотографу подняться, довёл его до входной двери, а сам отлучился к машине и забрал оттуда свою знахарскую сумку, которую Эскот всегда возил с собой.

– Надеюсь, свидание братца проходит чуть менее весело, – пробормотал он.

Лия интересно рассказывала о разных сортах винограда и об истории виноделия. Эриш и не подозревал, что его новая знакомая окажется таким увлечённым человеком.

– Знаешь, какое самое древнее свидетельство существования вина? – спросила Лия.

– Это что-то с юга Нэжвилля или из Фейсалии?

– Не угадал, это было в Сересе. Скорее всего, виноград в нём был смешан с рисовым пивом.

– А я слышал, что древние норты разбавляли вино водой, – вспомнил Эриш рассказы дедушки Фила.

– Да, так и было. Пить неразбавленное вино считалось варварством. Ты знаешь легенду появления вина в Фейсалии?

– Нет. Расскажешь?

– Один древний фейсальский царь, отдыхая в тени шатра, наблюдал за тренировкой своих лучников. Но вдруг его внимание отвлекла схватка птицы со змеёй. Птица уже была близка к гибели, и царь приказал лучникам убить змею. Выбравшись из её хватки, птица подлетела к своему спасителю, и из её клюва выпало несколько зёрнышек. Позже они проросли и стали первой виноградной лозой в Фейсалии. Царь полюбил пить сок из плодов лозы, но однажды ему принесли чуть скисший напиток, и он приказал унести его подальше. Про сосуд с соком совсем позабыли, пока любимая рабыня царя, мучаясь сильными болями, не приняла его за яд и не решила принять смерть. Вот только девушка не умерла, а крепко уснула и, проснувшись, оказалась полностью здоровой. С тех пор перебродивший виноградный сок был прозван царским лекарством.

– Неплохое оправдание любви к вину, – улыбнулся Эриш.

– Я понимаю, на что ты намекаешь, но разве лекарство не нужно принимать в строго определённой дозировке? Так и с вином.

– Справедливо.

Вдруг взгляд Лии устремился к входной двери, а затем она схватила со столика меню и спрятала в нём лицо.