— Никогда, — говорю я.
Она указывает на внедорожник.
— Чья это машина?
— Моя, — бормочет папа, после чего находит свободное место.
— Серьезно? — Спрашивает Шерри.
— Да, — отвечаю я. — Мне нужно многое тебе рассказать.
— Можно мне еще подлить? — спрашивает Йован, один из постоянных посетителей.
— Дайте мне минутку, — говорит она ему, а затем снова обращает свое внимание на меня.
— Налей ему еще. Я все расскажу, пока ты работаешь, — говорю я, чтобы у нее не было проблем с Сильвией.
Она хватает кофейник, и пока мы ходим от столика к столику, я рассказываю ей обо всем, что произошло за последние две-три недели.
К тому времени, как я заканчиваю, она смотрит на меня широко раскрытыми глазами, забыв о кофейнике в руке.
— Черт возьми, девочка. Ты живешь сказочной жизнью, о которой все мы мечтаем. — Игриво хлопает она меня по плечу. — Рада за тебя.
— Правда? — Улыбаюсь я от уха до уха, затем делаю то, что всегда хотела сделать, и кричу: — Пирог за мой счет, народ!
Я еще не потратила ни цента из денег, которые дал мне Дарио, и решила, что это лучший способ начать.
Посетители аплодируют, и я принимаюсь за работу, помогая Шерри раздать всем по кусочку пирога.
Когда я сажусь рядом с папой, чтобы подождать, пока он съест свой кусочек, говорю:
— Я буду скучать по этому месту.
— Ты провела здесь много времени.
— Да.
— Дальше будет только больше и лучше, — бормочет он, запивая пирог глотком кофе.
— Говоря о большем и лучшем. Хочешь открыть со мной столовую для бездомных и всех нуждающихся?
— Здесь, в Браунсвилле?
Я киваю.
— Я подумала, мы могли бы переговорить с церковью и что-нибудь предпринять.
— Ты действительно так хочешь потратить деньги, которые дал тебе Дарио?
Я рассказала ему о деньгах по дороге в ресторан, но не сказала, сколько Дарио перечислил мне. Я до сих пор пытаюсь осознать эту сумму, и это, вероятно, вызовет у папы сердечный приступ, а я этого совсем не хочу.
Отвечая на его вопрос, я говорю:
— Да. Я хочу приносить пользу обществу.
— Мы можем заехать в церковь на Ривердейл-авеню, прежде чем отправимся домой.
— Спасибо.
Откинувшись на спинку стула, я оглядываю закусочную, думая о том, как сильно изменилась моя жизнь.
В один момент я работаю официанткой и уборщицей, а в следующий — встречаюсь с Дарио Ла Роса, боссом мафии и любителем искусства.
Как, черт возьми, мне так повезло?
Глава 36
Дарио
Я только что забрал наркотики у Фрэнки и, проезжая по одной из улиц Браунсвилля, узнал внедорожник, припаркованный у закусочной.
Я сбавляю скорость и, припарковавшись позади машины, вижу Иден и Тайрона, сидящих в кабинке. Похоже, они едят пирог.
Я открываю дверцу R8, чтобы выйти, но сигнал тревоги на моем телефоне заставляет меня вытащить устройство.
Увидев оповещение о Мигеле, я быстро захожу в приложение. Его заметили в Майами.
Господи. Мы должны действовать быстро.
Я снова закрываю дверь и, заводя двигатель, отъезжаю от тротуара, одновременно набирая номер Дамиано.
— Лучше бы у тебя были для меня хорошие новости. Мои люди убили гребаного дядю, — бормочет он.
— Мигель в Майами, — говорю я, радуясь, что наконец-то могу сообщить ему достоверную информацию.
— Вылетаем через тридцать минут, — ворчит он. — Сообщи остальным, что мы встречаемся на аэродроме.
— Понял.
Звонок заканчивается, и, остановившись на светофоре, я быстро отправляю сообщение в группу.
Мигель замечен в Майами. Встречаемся на аэродроме. Вылет через 30.
Загорается зеленый, когда я набираю номер Иден, и, выезжая из Браунсвилля, слушаю гудки.
— Привет, — отвечает она.
— Я уезжаю из города по делам. Не знаю, сколько времени это займет.
— Что это за дела? — спрашивает она.
— Дела Коза Ностры. Мы идем за Мигелем, — честно отвечаю я, не желая держать ее в неведении относительно этой стороны моей жизни.
Ее тон становится взволнованным от беспокойства, когда она спрашивает:
— Это будет опасно?
— Со мной все будет в порядке, Tesoro. Тебе не нужно беспокоиться, когда я занимаюсь делами мафии.
— Легче сказать, чем сделать, — бормочет она. — Ты сможешь позвонить мне во время работы?
— Да. Я буду оповещать тебя каждые пару часов. Не волнуйся и наслаждайся своим пирогом.
— Пирогом? — бормочет она, затем ее голос срывается, когда она восклицает: — Как ты узнал о пироге?!
— Я всегда наблюдаю за тобой, — смеюсь я.
— Хм… Мне нравится знать, что у меня есть горячий преследователь, — дразнит она меня.
Звучит еще один звонок, и я говорю:
— Мне пора. Люблю тебя, Tesoro.
— Я тоже люблю тебя, детка.
Услышав от нее эти слова, я широко улыбаюсь.
Я завершаю звонок и отвечаю на другой.
— Дарио.
— Где ты? — Спрашивает Франко.
— Еду на аэродром.
— Я не смогу присоединиться к вам в этой поездке, а Дамиано не отвечает на свой чертов телефон. У тройняшек понос. Мы с Сэм почти не спим.
— Я передам ему.
— Спасибо. Будь там осторожен.
— Хорошо. Удачи, и, надеюсь, малышам скоро станет лучше.
— Твои слова да Богу в уши, — бормочет он, после чего вешает трубку.
Я набираю номер Дамиано, но он занят.
На очередном светофоре я отправляю Эсмеральде сообщение.
Еду в Майами по работе. Позаботься об Иден и Белле за меня.
Светофор сменяется зеленым, и мне требуется еще двадцать минут, чтобы добраться до аэродрома.
— Тридцать минут, мать твою, — бормочу я, останавливая R8 возле частного самолета.
Я первый, и то только потому, что уже был за рулем.
Впрочем, долго ждать не приходится. Вторым приезжает Ренцо с Винченцо и Фабрицио, затем Анджело и Большой Рики.
Мы все стоим возле самолета, когда к нам подъезжают три внедорожника и останавливаются с визгом шин.
Дамиано вылезает, что-то бормоча себе под нос с таким видом, словно сейчас оторвет кому-то голову.
— Сегодня хороший день, — говорю я. — Мы знаем, где Мигель. Почему ты не рад?
— Я рад.
— Вообще не похоже.
— Дарио, я сегодня не в настроении выслушивать твое дерьмо. Давай покончим с этим, чтобы я мог немного отдохнуть и разобраться с…
Он замолкает, и все мы поднимаем брови, глядя на него.
— Садитесь в гребаный самолет, — кричит он.
Мне чертовски любопытно, но я прикусываю язык и сажусь в частный самолет.
Пока пилоты готовятся к взлету, я сажусь рядом с Ренцо, а Анджело — рядом с Дамиано. Остальные мужчины занимают свои места и благоразумно стараются не шуметь, видя, что Дамиано в отвратительном настроении.
— Дети Франко больны, — говорю я нашему боссу. — У них у всех понос.
— Господи, бедняга, — бормочет Анджело. — Я лучше пойду на войну, чем буду иметь дело с тремя младенцами, у которых понос.
— Мы можем не говорить о дерьме? — рычит Дамиано.
— Серьезно, кто тебя разозлил? — Спрашивает его Анджело.
— Просто сосредоточься на миссии, — огрызается он.
Как только мы взлетаем, я встаю и достаю из отсека сумку с оружием, которая находится на борту.
Я проверяю свою винтовку и оптический прицел, пока остальные делают то же самое со своим оружием. Убедившись, что винтовка готова, я кладу ее обратно в сумку.
Устроившись на своем сиденье, я достаю телефон и захожу в приложение, чтобы проверить, не был ли Мигель замечен где-нибудь еще.
Через час я вздыхаю, потому что больше его не видели.
— Что? — Спрашивает Ренцо.
— Мигеля больше не видели.
— Где его видели в последний раз? — Спрашивает Дамиано, не сводя глаз с овального окна рядом с ним.
— На светофоре возле одного из его клубов, — отвечаю я.
— Вероятно, он пробудет там допоздна, — бормочет Ренцо. — Значит, нам придется его подождать.
— Или мы зайдем внутрь. — Переводит взгляд на нас Дамиано. — Я хочу, чтобы все было сделано как можно быстрее. Мы и так потратили достаточно времени на этого ублюдка.