— От повышенной лохматости, — улыбнулся Иван и плюхнулся на диванчик.

— Слушай, Вань. Я тут набросала вчерне какой можно сделать стену с барной стойкой в «Тропикане».

— Где?

— Ну… В нашем 3D-кафе. Я думаю, его надо назвать «Тропикана»… Раз парного молока организовать не получится, то пусть там будут всякие тропические соки. И всегда пляж, солнце, море и так далее. Вот, смотри…

Иван покрутил в руках эскиз.

— Ты чё, сама это рисовала?

— А что такого? Не очень-то и красиво. Это же я не на стенку повесить, а так, набросок для памяти.

— И ты это всё сама придумала?

— Не. В основном по памяти набросала и немного нафантазировала. В Питере мы играли в одной кафешке. Там оформление было похожее. Я и подумала… Да, я с Заровым вчера созванивалась.

— Уже? А чё сразу не сказала?

— Да ты вечером был такой гружёный… А сейчас Заров счёт прислал. В общем, может он переделать всё для нашей Тропиканы размером в два больших зала… И ещё он придумал, что нужно по полу рассыпать настоящий пляжный песочек, прямо горячий, словно солнцем нагретый, и уже на нём расставить шезлонги, столики. Только у нас на двухзальную кафешку экранов пока нет… Или, всё-таки есть, — Лана заметно погрустнела, — если к тому, что ты нашаманил, всю нашу комнату отдыха отдать.

— Знаешь что, — Иван обнял её за плечи. — Давай мы начнём с однокомнатной Тропиканы. Сперва надо понять, понравится ли вообще всё это публике?

— Ты просто меня жалеешь, да? Ну чтобы я без своей любимой игрушки не осталась?

— Иэто тоже. Но вообще-то я это… Пытаюсь быть рациональным. Зачем лишать тебя удовольствия, если можно и без этого сделать всё хорошо и удобно?.. Не, если тебе так важно оставить нас без комнаты отдыха, то…

— Мне другое важно. Я очень хочу быть полезной.

— В смысле?

— Полезной тебе. Другим людям. Неправильно это, что я сижу тут и целыми днями ничего не делаю, в то время как все вокруг…

Он, не дав договорить, поцеловал её в губы. Обнял, подсунув руку под ноги. Усадил её себе на колени. Ткнулся лицом в тёплую, мягкую грудь. Поднял глаза, любуясь удивлённым, зарумянившимся лицом Ланы:

— Чтобы быть полезной тебе надо просто быть. Вот тут. Рядом со мной… Ты думаешь, этого мало? Да если бы не ты, я бы, наверное, уже сбежал отсюда, ото всех этих проблем. Или забухал бы по чёрному. А так… — Он снова прижался к Лане. — Просто будь. Когда ты счастлива, довольна, то и мне хорошо. А всё остальное не так важно.

— Не так важно? — она грустно улыбнулась. Запустила пальцы в его рыжеватые волосы. — Что же ты тогда часами сидишь за этими своими документами, пытаясь в них разобраться? Орёшь на своих министров? Я вижу, что для тебя важно.

— Я могу тут что-то изменить. Именно поэтому так стараюсь вникнуть и…

— Я понимаю. Но ведь и я тоже что-то могу?

— Оставить нас без комнаты отдыха? — вздохнул Иван. — Слушай, если тебе скучно, то просто придумай себе какое-нибудь занятие. Хочешь — займись вплотную этой нашей кафешкой. Найди для неё помещение, подбери персонал. Найди, кто бы оформление нам сделал. Я серьезно, чё ты ржешь? Ты всё равно во всех этих кафешках в сто раз лучше меня разбираешься. Я велю Семёнычу и Ярославне — они будут тебе помогать. Только сперва давай сделаем однокомнатную «Тропикану». Без песка и всяких изысков, но побыстрее. А потом поглядим, как оно заработает, подумаем. Если всё пойдёт хорошо, забацаем «Тропикану» побольше, с пляжем. Может даже вообще с бассейном. М?

— Ну… Не знаю, — покачала головой Лана. — Я раньше ничего такого не делала. Играла, конечно, в разных ресторанах и кафе. Но ведь это совсем другое…

— И ещё знаешь что, — Иван помрачнел. — Дай-ка мне свой пайфон, а то я его номер не помню.

— Вот, — Лана сунула ему в руку пайфон самой простенькой модели. — А зачем тебе… Вань, ты чё, сдурел? Ты… И зачем мне столько бабла? Тебя Семёныч, поди, заругает. И потом, это даже как-то неприлично. Я же с тобой не из-за бабла. Мне ничего этого не надо. Честно-честно.

— Это мои личные деньги. Мне каждый день на текущие расходы капает, а я даже не понял ещё как мне их тут, в башне, потратить. В ресторан вон тебя сводил, так и там нас обслужили бесплатно.

— У тебя теперь на счёте ноль, — ткнула она в его пайфон.

— Фигня. Завтра опять переведут. А у тебя, случись что, хоть какие-то деньги на счету останутся.

— А что, — Лана закусила губу, — может случится?

— Да что угодно, — Иван обнял её, вспоминая последние свои разговоры с Кречетом и Рониным.

— Ты меня не бросишь? — шепотом спросила она. — Прижалась к нему.

— Не брошу. Всё у нас будет хорошо, — прошептал он в ответ. Нежно провёл рукой по её спине.

Сарданапал вскочил на диван и подсунул свою голову под ладошку Ивана. Утробно урча вскарабкался на колени Ланы. Немного повозившись, завалился на бок, подставляя девушке под руку свое недочёсанное брюхо.

— Вот ведь наглая рожа.

— Угу… Вань, подай мне расчёску. Во-он она. Да отвлекай эту морду как-нибудь, пока я чешу, а то как бы он опять не удрал.

— Алло? Да, Михаил Иваныч! — Семён Семёнович Ронин вытянулся в струнку. — Да, конечно… В лучшем виде, несмотря на все сложности… Да, но мы же… Я понимаю, но и вы нас поймите… — куратор позвонил Ронину в субботу, в одиннадцать утра, в тот самый момент, когда Семён Семёнович обсуждал с Иваном текущие вопросы в королевском кабинете. Премьер, сперва обрадовавшийся звонку, с каждой секундой всё более мрачнел. Губы его плотно сжимались, а на лице проступала нездоровая бледность. — Я всё понял… Да… Так точно! Немедленно всех выпустим. И извинимся… Но… Так точно… Но поймите, у нас просто не было выбора! Я же подробно в докладе всё изложил! Неужели нам надо было оставить всё как есть и покорно ждать новой террористической атаки?.. Поставить жизнь двадцати тысяч наших граждан под удар, но зато соблюсти все нормы?.. Никак нет… Но… Я просто пытаюсь вам объяснить… То есть все эти намёки про комиссию не утка?.. И когда они прилетят?.. С полной проверкой всей документации и условий жизни?.. А нельзя это как-нибудь отложить, хотя бы на неде… Нет, нам скрывать нечего. Готовы в любое время… Да всё я понимаю. Спасибо за предупреждение. Встретим их в лучшем виде… Да. Обязательно. Спасибо вам. Мы непременно… Да понятно. Всё мне понятно. — Рука с церусом безвольно опустилась на столешницу. Премьер закрыл глаза. Вдохнул. Выдохнул. Открыв глаза натужно улыбнулся королю.

— И что всё это значит? — спросил Иван, холодея от нехорошего предчувствия.

Семён Семёнович, чуть подрагивающей рукой сунул комм в нагрудный карман пиджака:

— Кажется, в столице решили устроить нам публичную порку. А то и настоящий разгром. В понедельник прилетит межведомственная комиссия для комплексной проверки Пятой башни. По её результатам может быть принято решение о приостановке договора федеральной власти с нашей СПЗ.

— А как же… Чё, и вот так можно? — пролепетал Иван.

— В экстренных случаях, когда жизни и основным правам жителей СПЗ угрожает опасность, договор может быть приостановлен государством в одностороннем порядке. Комиссия должна определить не возник ли у нас именно такой случай.

— Что же она определит?

— Известно что, — Семён Семёнович скрипнул зубами. — Если бы они не хотели приостановить договор, никакой комиссии не присылали бы. Тем более так срочно.

— То есть, получается, наш куратор заодно с этими китайцами? — прошептал король, постепенно вскипая.

— Дело не в кураторе, — покачал головой премьер.

— Да он же с потрохами сдал нас этим бандитам! Дай мне свой комм.

— Зачем?

— Я ему позвоню. Я ему всё выскажу! Всё!

— Михал Иванычу? Да ты с ума сошел!

— Не хочешь давать? Да у меня, поди, тоже где-то есть его номер… — зло прошипел Иван, доставая из кармана свой золочёный церус.

— Стой, — премьер схватил его за руку. — Подожди… Расскажи сперва мне, что именно ты хочешь ему сказать?