—Да. Они, скорее всего. Имена, фамилии. Они.

—То есть их теперь высылают из башни, как преступников?

—Не факт. Это просто список выезжающих. Может высылают, а может они сами. Ну, я поспрашиваю…

Комм Сергея вдруг запиликал:

—Да… Да? — он обернулся к королю: — к тебе Константин Борисович. Ну, министр энергетики, с докладом пришел. В дверь звонит, а я тут не слышу. Пускать?

—Конечно. Ну, ты расскажи мне сразу, как только хоть что-то узнаешь.

Сергей кивнул и поспешил к входной двери.

В кабинет зашел полный мужчина с усталым одутловатым лицом и аккуратной седеющей бородкой.

—Зинкевич, Константин Борисович, — он протянул Ивану руку. Крепкое рукопожатие. Спокойный взгляд. — Министр энергетики. Помнишь меня?

—Не очень, — смутился Иван. — Вы, по-моему, ничего не пытались всучить мне под роспись в первый же день.

—Не имею такого обыкновения, — министр сдержанно улыбнулся.

—Садитесь, — приглашающе махнул рукой Иван, и сам уселся за компьютерное кресло.

—Э… Мне бы на столе освободить уголок. Я тут много всякого принёс, для наглядности, — министр раскрыл свою папку.

Иван глянул на наслоения ещё дядьславиных бумаг на столе, на кипу уже своих, так и не просмотренных до конца документов, тяжко вздохнул, свои документы сунул под клавиатуру, а дядьславины, по возможности, аккуратно, сгрёб на дальний край стола, клятвенно пообещав себе все их на днях просмотреть, рассортировать и разобраться, чем же занимался король в последние дни своей жизни.

На освободившемся месте Константин Борисович тут же развернул большой цветной плакат с чертежами.

—Это план нашей башни. Вот вид сверху. Вот в разрезе. Общая энергетическая схема… Давай сперва определимся, с какого места тебе начинать объяснять.

—С самого начала, наверное? — беспомощно развёл руками Иван, разглядывая цветные линии и непонятные обозначения.

—Точно?.. Считается, что сначала был большой взрыв…

—Ну, не настолько же!

Они оба рассмеялись.

—Откуда у нас в башне электричество?

—Замечательный вопрос! — потер руки Константин Борисович. — На схеме электричество это вот такие синие линии. Поквартирное распределение, конечно, не указано. Масштаб не тот. Только общая схема. Мы покупаем электричество у Первой, башни. Она же — Портовая. Вот он, этот кабель, проложен к нам под коридором транспортной галереи, соединяющей нашу башню с остальными. Этот кабель провели сразу же, как только начали стройку. А вскоре мы запустили и собственную газовую теплоэлектростанцию, ТЭС, малой мощности. Выдаваемого ей электричества в целом нам пока хватает, но в пиковые моменты, когда потребление растёт, всё-таки приходится докупать электричество у Первой. С каждым годом докупаем всё больше. А у Первой и свои потребности увеличиваются. Так что зимой это может стать для нас проблемой. Они или слишком задерут цену на своё электричество, или просто перестанут нам его продавать. Пока понятно?

—То есть нам надо ставить ещё ТЭС или увеличивать мощность той, что есть, да?

—Верно. Но обо всём по порядку. Свою газовую ТЭС мы поставили не только ради электричества, но, главным образом, ради отопления.

—Но на отопление всей башни её не хватает.

—Кто сказал?

—Яна. Я спросил, почему только один сектор башни сейчас заселен, а она говорит — больше протопить энергии нет.

—В целом, так, — энергетик нахмурился. — Только сложнее.

—Так объясняйте. Объясняй, то есть.

—Да, конечно, — министр улыбнулся: — Начнём с того, что башня круглая. Это не только экономия стройматериалов. Это ещё и уменьшение внешней площади, через которую уходит тепло. Площадь внешней стены у нас триста тысяч квадратных метров. Утепление первоклассное. Окон и каких-то других мостиков холода наружу просто нет. Утепление капитальной крыши столь же надёжное, но площадь крыши у нас почти два миллиона квадратных метров. Соответственно и теплопотери через крышу больше.

—А почему такое не выгодное соотношение высоты башни к её площади? — удивился Иван. Почему не забацали сорока или там шестидесятиэтажную башню, например, полкилометра в диаметре? Тогда соотношение внешней площади к внутреннему объему было бы выгодней.

—Глубоко копаешь, — буркнул энергетик: — Начнем с того, что эта башня такая, какую придумал Слава. У него, кроме энергетических, были и другие соображения… Да, с точки зрения уменьшения теплопотерь от остывания внешней поверхности, лучше строить кубик, высокий цилиндр или вообще шар. Но при большей высоте возникают дополнительные проблемы с толщиной несущих стен, с нагрузкой на фундамент, с лифтами, водопроводом, вентиляцией. Да и скорость постройки упала бы в разы. Высокую скорость дают именно славины монтажные платформы. Но сделать их высотой сильно больше двадцати этажей, сохранив при этом высокую подвижность и устойчивость оказалось задачей слишком дорогостоящей... Кроме того, основные теплопотери в полностью заселённой башне у нас всё равно будут не через внешнее ограждение, а через вентиляцию.

—В смысле?

—Ну, дышать-то чем людям в этой бетонной коробке? Вот поселятся тут сотни тысяч людей. Каждый дышит. Мало того, потеет и даже, извиняюсь, пукает. Некоторые ещё что-то жарят, варят, не дай бог, курят. Предприятия тоже потребляют атмосферный воздух. Некоторые — в огромном количестве. И всем нужна вентиляция. Мы выдуваем использованный воздух через вентиляционные шахты наружу, наверх, а внутрь загоняем свежий воздух, чистый, полный кислорода. Вот только он холодный. Особенно зимой, когда снаружи у нас до минус тридцати, а внутри хочется чтобы было плюс двадцать. В среднем на человека в день надо подавать шестьсот кубометров воздуха. Или двадцать пять кубометров в час. Подавать меньший объем без ущерба для здоровья не получится, и по санитарным нормам не положено. А разница в температуре зимой будет до пятидесяти градусов. Так что холодный воздух придётся нагревать. Вот, тут, — министр выложил на стол ещё пару листов, — все графики, расчеты. Количество воздуха, который придётся прокачивать зависит от того, сколько людей будет жить в башне. Чем больше людей, тем больше воздуха надо прогонять, тем больше придётся нагревать. Чтобы нагреть до комнатной температуры шестьсот кубов воздуха, зимой надо затратить примерно десять киловатт-часов на каждого жильца. То есть каждый день на каждого жильца по десять, понимаешь?

—Но ведь в обычных городах столько, наверное, и тратят? И ещё через стены в разы больше теряют тепла. А потом, есть ведь эти... Такие штуки, чтобы холодный воздух, который забирается снаружи, нагревался за счет тёплого воздуха, который выходит наружу.

—Да ты, оказывается, в теме, — улыбнулся энергетик. — Верно. Называется такая «штука» рекуператор. Рекуператоры уже установлены у нас на всех штатно работающих вентиляционных каналах жилой зоны. И они позволяют почти в десять раз сократить затраты тепла на подогрев забираемого воздуха. По мере заселения мы везде такие поставим. И всё равно придётся на нагрев воздуха тратить по киловатт/часу на каждого жителя... Вообще, наша башня спланирована как очень энергоэффективная система. Когда она будет построена, мы будем тратить, в расчете на жителя, в десятки раз меньше энергии, чем тратится в обычных городах. Просто потому, что у нас один большой дом, с минимальным внешним контуром, с максимальной теплоизоляцией, с продуманной системой вентиляции и подогрева, с отличными промышленными рекуператорами. Обычный город это, своего рода, огромный радиатор — масса неровностей, каждая из которых излучает тепло, просто нагревая воздух. Даром теряют тепло трубы отопления, зарытые в холодную землю, теряется на сопротивлении электричество в проложенных от дома к дому электропроводах. Да и сами километры лишних проводов и труб, тянущихся от дома к дому, стоят немалых денег. А у нас всё компактно. Ни лишних труб, ни лишних проводов, ни лишних потерь при передаче. Но пока это всё мечты. А реально у нас большая проблема.