***

Иван замер, задумчиво глядя на дверь: — "И ведь что бы я ни сделал, кто-то всё равно будет недоволен. Может, правда, надо было согласиться на перетряску этих тарифов? Ведь если с новой турбиной к зиме не успеем… Сперва надо с энергетиком поговорить. Может, можно просто сжигать больше газа ради нагрева воды? Понятно, что если нагрев воды это только побочка от выработки электричества, то совмещать нагрев воды и работу электротурбины выгоднее. — Тут он представил, как Лана, вся в пупырышках на посиневшей коже, моет голову в тазике, чтобы лишние пять литров тёплой воды не потратить: — Да ну к чёрту! Не должно такого быть в моей башне. Не будут тут люди корячится, как какие-нибудь экологически озабоченные дикари. Как-то по-другому надо вывернуться".

Дверь открылась и в кабинет вошел Семён Семёнович.

—Ну? Как у вас дела? Обсудил легенду с Ланой?

Король кивнул.

—И бумажку уже того? Хорошо… А Виолетту ты что ли довёл? Выскочила только что отсюда вся красная.

—А нечего предлагать такой идиотизм! Люди не виноваты, что у нас мощностей не хватает… И ладно бы потихонечку как-то мы на них наживались. Им было бы хотя бы не обидно. Но урезать нормы, да при этом ещё поднимать тарифы? Как вообще такое в голову может прийти? Заманили людей в эту бетонную берлогу на краю света, а теперь выжимаем до нитки. И всё под трескотню о самой лучшей в мире башне!

—Ладно, ладно. Остынь. И так тётка уже чуть ли не ревела. Я тоже против того, чтобы сейчас что-то с тарифами менять. Но вообще-то, знаешь… Неправильную позицию ты занял. Типа "я за людей, а вы, злые министры, их тут гнобите и грабите". Некрасивая позиция. Потому что, в конечном итоге, именно ты наживаешься на всех этих ухищрениях. Мы вместе со Славиком всё это придумывали… Да, несправедливо. Да, люди не виноваты. Но откуда нам деньги-то брать на то, чтобы всё это достроить? Сравнительно с простыми работягами, которые сюда приехали, мы с тобой, конечно, очень богаты. Но сравнительно с другими башнями и их хозяевами мы просто нищие. Нам не на что расти, на самом деле. Можем только у самих себя украсть или взять взаймы, понимаешь? И эти рабочие, если что-то будет не по ним, просто уедут. А мы, если что-то у НАС пойдёт не так, потеряем вообще всё… Ты думаешь, ты такой добренький? Думаешь, что это хорошо, справедливо — раздавать людям прямо сейчас разные блага от своих щедрот? Всем поровну, всё по-честному, да?.. Только этой доброты народ никогда не оценит. И до тебя сотни раз такое уже пробовали. И каждый раз оказывалось, что народу всегда всего мало. Сожрут и добавки потребуют. И то, какой кровью, какими нервами дается нам каждое улучшение, каждый шаг, никого не волнует. Никого из этих "простых людей", о которых ты так беспокоишься.

—Но если совсем на них наплевать, они же просто разбегутся отсюда… И правильно сделают.

—Тут ты прав. Но вывод-то какой?

—Как какой? Надо создать людям человеческие условия. Чтобы им здесь нравилось. Чтобы…

—Да всё равно найдутся недовольные, хоть ты в лепёшку для них расшибись. Спорим? — премьер хитро сощурился.

—Так что же, просо сидеть у них на шее и кровь пить, как упырь?

—Ну почему же "как упырь"? Ты и вся наша команда управленцев это не упырь на теле народа. Это голова на безголовом теле. Мы, высшее звено управленцев, это и есть народ, на самом-то деле. Также, как голова это и есть личность. А эти, внизу, так — кусок безголового мяса… Вот ты скривился. Воспринимаешь это сейчас как какое-то человеконенавистничество, наверное. А я ведь люблю этих людей, хочу, чтобы они были довольны, счастливы. Но без головы тело не может быть счастливым. Без головы оно просто умрёт.

—Они не безголовые, не безмозглые, — король упрямо наклонил голову. — Уж это-то я знаю совершенно точно.

—Каждый в отдельности — да. Не безмозглый. Некоторые, может, даже умнее меня. В чём-то своём, чем занимаются профессионально, наверняка умнее. Ну и что? В целом всё равно каждый человек это только небольшая клеточка огромного организма, который тут живёт и всё вот это строит. И эта клеточка без руководящего пинка, без подробных планов и прямых приказов головы будет просто беспомощна, бесполезна. Да они без нас перемрут тут через неделю, если не раньше… Ладно, какие-нибудь папуасы жили себе на острове и ели свои бананы, которые сами растут. Они могли быть каждый сам по себе. А в более сложном обществе? А тут, за полярным кругом? Да тут жить как папуас просто невозможно. Умом многие из них это, конечно, понимают. Но в душе ни один из них с этим не согласен. Они уже много столетий живут как клетки единого организма. Но в душе они всё ещё такие же папуасы-собиратели с тёплого острова… Да хуже. Обезьяны! И что с этим делать? Обезьянке хочется тёплую ванную! Ах, как я её понимаю! Но сейчас тёплой воды на всех не хватит. Да, потом мы доделаем, настроим как надо. Но надо ещё дожить, чтобы доделать. А обезьяна хочет всё уже сейчас, сразу. А ещё она хочет отнять самое лучшее у других обезьян. Не потому что злая, нет. Просто инстинкт такой. Лучшую самку, лучшую еду, лучшее место у ближнего отнимать. И тёплую воду в ванную этот инстинкт хочет не кому-то, а для себя, причём прямо сейчас. То, что другим в результате не хватит, думаешь, хоть кого-нибудь остановит? Да никого вообще… У одного из ста, может, что-то в душе шевельнётся типа "ох, я же других обираю". Но от тёплой ванной он всё равно не откажется, да? Сам — не откажется. Надо надавить на него, чтобы отказался. Морально надавить, общественным мнением. Рублём надавить. Просто посмотри на это с такой стороны. Перестань видеть в нас, в администрации башни, врагов. Мы за тебя. И мы за них, за этих самых людей. Мы помогаем им делать то, чего они, на самом деле, и сами хотят. Ведь каждый имеет этот выбор. Приехать сюда, уехать. Даже зимой каждую неделю дешевый транспорт ходит отсюда на материк… Вот только на материке большинству из них ещё хуже, чем здесь. Они прекрасно это понимают. Именно поэтому они едут сюда сами, и терпят все эти неудобства, тесноту, пыль, холод, всю эту ахинею с тарифами, видеокамеры повсюду и ещё массу всякого…

—То есть ты не подписал бумаги Виолетты не потому, что не хотел усложнять жизнь людям. Ты не подписал их просто потому, что не хочешь лишний раз дразнить обезьян? — Иван скривил рот в саркастической усмешке.

—Да. Чтобы не дразнить обезьян. Можно и так это назвать. Это очень важно для любого руководителя. А ещё очень важно при этом не обижать людей. Потому что каждая из этих обезьян ещё и человек, который что-то понимает и много воображает о себе. Так что надо не просто "не дразнить обезьян". Надо ещё и проявлять к уважение к людям. Надо объяснять людям. Даже сложные вещи. Даже тупым. А для обезьян кнут и пряник. Как-то приходится совмещать, понимаешь? Каждый из них одновременно и человек и обезьяна. И ты такой же. И я. Все. И очень трудно заранее предсказать, когда и кто с одного переключится на другое… Ладно. Со временем сам поймёшь. Я, собственно, что зашел-то? Я зашел предупредить. Очередной танкер со сжиженным газом, который сегодня должен был прийти из Сабетты, точно не придёт. Позвонили сейчас. Какая-то поломка у них. Так что в ближайшую неделю у нас будет только тот газ, который остался в хранилищах. И у соседних башен лишнего газа тоже не будет. В долг брать не у кого.

—А наших запасов на неделю хватит?

—Теоретически, на девять дней должно хватить. Если только что нибудь где-нибудь не сломается… А ты говоришь "тёплой воды всем не хватает" . Говоришь, "тарифы". Если останемся без газа или без электричества, — премьер суеверно три раза постучал по деревянному столу, — тогда будет действительно... — Потом он вдруг схватился за сердце, точнее за комм, завибрировавший у него во внутреннем кармане пиджака: — Да? Уже? Хорошо. Бегу. — Кивнув королю, он выскочил из кабинета.

—Вот так, — Иван плюхнулся на диванчик. Задумчиво почесал живот развалившемся тут же Сарданапалу. — Не получается всех осчастливить, хоть ты расшибись… Хочешь, хоть тебя угощу ложечкой икры?