– Полковник, – кэналлиец смотрел на доносчика, очень благожелательно смотрел, – вы говорили, что все порученцы генерала Кракла были на месте, но не сказали, когда это было.
– Точного времени я не назову, но генерал Ожери прибыл буквально через несколько минут.
– А, вот вы о чем… – лицо Кракла было в пятнах, но он усиленно улыбался. – Да, все так и было. Я отправил приказ несколько позже.
– Замечательно, – кэналлиец, видимо, тоже улыбался, – почему вы отдали этот приказ, и почему именно тогда?
– Я предпочел бы… обсудить это в более узком кругу.
– Нет.
– Господин командующий…
– Я уже сказал, нет.
– Простите, маркиз. Я хотел обратиться к маршалу Манрику. Он должен понять… мои мотивы. Маршал, прошу вас выслушать меня и генерала Ожери лично. Это…
– Ваши мотивы… – Савиньяк вмешался за мгновенье до того, как это сделал бы сам Рейнхард, – должны понять мы с бергерами.
– Та, мы очень хотящие знать, – Кнуд отлично понимал талиг, хоть и не успел усвоить талигойские порядки. – Для какого глюпого Змея нас отпрафляли в срашение посше на сорок годов, чем пыфало по-умному.
– Резонный вопрос, – обрывать Кнуда Алва и не подумал, теперь умник решит, что влезать в дела начальства здесь в порядке вещей. – Кракл, так какого Змея вы скрыли, куда дели бергеров, а потом принялись действовать самостоятельно и, к тому же, так затянули?
– Я отвечу, но… моя лояльность требует… сделать это приватно.
– Говорите здесь, – отрезал успевший усесться Манрик. – Тайны сейчас не ко времени.
– Как скажете… Бергеры перешли на ту стороны оврага по приказу командую…
– Прекратите врать! – рявкнул маршал, – Я память еще не потерял!.
– Возможно, я вас не так понял, хотя вы меня не поправили… Я не сомневался, что причиной вашего обморока стало… осознание того, что вы своим приказом поставили левый фланг под удар. При этом я не хотел повредить вашей репутации и не сомневался в генерале Савиньяке. Его слава говорит сама за себя! Савиньяк должен был продержаться до прихода подмоги, и я изыскивал возможность эту подмогу послать. По возможности незаметно. К счастью, появился генерал Ожери…
– К счастью, – грохнул Понси, – полковник фок Варзов не стал ловить ворон.
– О та! – подхватил от входа Кнуд, – фоители не лофят форон, а идут в пой и упивают «гусей» и «пафлиноф».
Не было печали, теперь учи обалдуя хорошим манерам! А Кракл – дурак, причем услужливый и подлый. Такие порой хуже врагов. Выгнать бы его к Леворукому, чтоб другим было неповадно выгораживать начальство за счет тех, кто подыхает.
– Вы хоть понимаете… что натворили? – Савиньяк думал о том же, и немудрено. – Мы… продержались, но кавалерии в армии, считай, нету… Разве только Алонсо… генерал Алва останется.
– Само собой, я останусь, – Алва быстро глянул на Савиньяка и тут же перевел взгляд на Ожери. – Кузен Кар… Его величество Карл вряд ли будет возражать, особенно если мы достигнем новых успехов. Итак, бергеров по ошибке отозвал генерал Кракл и из уважения к маршалу Манрику в этом не признался, попробовав затем исправить положение с помощью своего друга Ожери. Мне нужен этот приказ и отвозивший его порученец. Он здесь или за ним придется посылать?
– Нет… – выдохнул Ожери и натужно закашлялся, – простите…
– Выпейте воды и пошлите за порученцем. Надеюсь, молодой человек жив.
– Маркиз, – Ожери сглотнул, но пить не стал, – могу я попросить вас о разговоре наедине?
– И вы тоже? Нет, не можете.
– В таком случае… Вынужден признать, что генерал Кракл ко мне с подобной просьбой не обращался.
– С подобной? – подался вперед Алва. – Тогда с какой обращался?
– Мне, право, несколько…
– Вам несколько неудобно признаваться, что генерал Кракл просил вас подтвердить его ложь? У вас случайно никто из порученцев не погиб во время сражения?
– Теньент Дави. Он отпросился в роту своего дяди и…
– И генерал Кракл об этом узнал. Когда он попросил вас подтвердить его слова?
– О, совсем недавно…
– То есть уже после того, как еще раз отослал бергеров, оплатив им двухдневную попойку вне лагеря. Когда Кракл просил вас о помощи, он упоминал, что она почти наверняка не понадобится?
– Ну, в общем, да…
– Итак, – кэналлиец словно бы думал вслух, при этом не забывая разглядывать нахохленных свитских, – из трех отправленных с тремя приказами порученцев у нас остается один, самый первый. Савиньяка никто ни о чем не предупреждал, а бергеры во время боя действовали вообще без приказа. Полковник фок Варзов, как временный командующий выношу вам предварительную благодарность. Ваше вмешательство трудно переоценить.
– Нас оно, во всяком случае, спасло… – подтвердил Савиньяк. – Рейнхард, я твой должник!
– Мы все должники генерала Савиньяка и наших доблестных союзников, – внезапно ожил еще один генерал, кажется, Люра. – Но я хочу понять, что это было? Глупость или измена?
– Измена! – у кривого Понси сомнений не было. – Лэкюрё удрал, хоть этого возьмем. И в столицу его, в Багерлее!
– Да, это похоже на заговор, – подался вперед красавец-полковник, донесший первым.
– Это и есть заговор! – рявкнул его сутулый сосед.
– Что бы это ни было, оно чуть не стоило жизни командующему, – спохватился и Ожери, – Апоплексия, знаете ли, очень опасна…
– Чего вы ждете? Кракла нужно немедленно арестовать…
– И отправить в столицу! В Багерлее!
– Да, это дело должна расследовать корона.
– Кракл всегда вызывал сомнения…
– Люра, вы… вы…
– Я – верный подданный его величества, а вот вы – изменник!
– Успокойтесь! – велел сразу всем Алва, подступая к Краклу почти вплотную. – Генерал, у вас был умысел на измену?
– Нет! Это ошибка, это чудовищная ошибка… И малодушие… Я растерялся, все вышло само собой. Я не сомневался в приказе… Но командующему стало плохо, и я…
– Отлично, раз умысла на измену не было, то в столицу сообщать не о чем. С ошибками можно спокойно разобраться здесь.
– Хончо, – поморщился Савиньяк, – сообщить придется, хоть и противно… Нам нужна кавалерия.
– Кавалерия есть, – успокоил кэналлиец, но смотрел он по-прежнему на Кракла. – Так почему вы убрали бергеров?
– Я же уже сто раз… Я не изменник! Нет!
– Верно, зачем вам изменять? Нет, попади вы в окружение, вы бы предали не хуже Пэллота, но сейчас для предательства все слишком благополучно. Господа, подскажите, чем еще, кроме слабоумия и измены, можно объяснить поступок сего господина? Только не предлагайте мне бесед наедине.
– Алонсо, – негромко окликнул Савиньяк, – зачем нам это?
– Вам незачем, а я хочу понять, – Манрик аж слез со своей кушетки и теперь стоял, уперев руки в бедра. Как был, в одних чулках. – Истолковать мои слова как приказ передвинуть бергеров было невозможно, а соображает Кракл неплохо.
– Несомненно, господин маршал, – сутулый полковник тоже предпочел встать. – У меня есть третье объяснение. Генерал Кракл не хотел, чтобы генерал Савиньяк добился заметного успеха. Несколько дней назад я слышал его беседу с генералом Ожери…
– Слышал?! – по-поросячьи взвизгнул прихваченный на горячем подлец. – Подслушивал! Проныра и интриган…
– Ожери, – бросил Алва, даже не повернув головы, – один раз вы уже допустили откровенность. Сделайте это вновь. Кракл жаловался вам на Савиньяка?
– Ну… Можно сказать и так. Он считал, что мы лучше справимся своими силами, без навязанных нам северян. Только не подумайте… Я не знал его замыслов!
– Вы их знать и не могли, – утешил кэналлиец, – Судя по всему, это была импровизация.
– Мой генерал, я тоже… – теперь вскочил веснушчатый теньент, – я тоже слышал, как генерал Кракл говорил… Что успех генерала Савиньяка нас всех ограбит!
– Мерзавец! – физиономия Манрика стремительно наливалась красным, как бы старику опять не потребовалось кровопускание. – Алва, до конца боя командуете вы… Если вы не арестуете Кракла сейчас, завтра это сделаю я.
– Маршал, – кэналлиец тоже не был слеп, – немедленно сядьте и выпейте воды, иначе вы никого никогда не арестуете. Кракл, мы все сходимся на том, что вы не изменник. То, что вы натворили, в самом деле было ошибкой. Смертельной для вас.
