– Не думаю, Арно постарался за всех нас. У Каракиса если и остался резерв, то совсем небольшой. И он его скорей для охраны своей важной персоны прибережет, а не на тебя потратит.

– Тогда я пошел.

– Постой. Я ошибся, неожиданность случиться может. Если против вас двинут алатскую конницу, не трогай их до последнего.

– Думаешь, эти кошки рискнут сменить сторону?

– Еще не сейчас, но за Гайифу с Уэртой они дохнуть не рвутся.

– Иногда ты бываешь прав, и почему не сейчас? – Дьегаррон вытащил и подбросил монету. – Решка… Ты угадаешь.

– А ты пробьешься к Савиньяку.

– Куда я денусь? Мы идем, ты стоишь и смотришь. Не испытывай зависти к клинку, он в твоей руке.

– Я всего лишь сожалею. Скажешь Арно, что этот день – его. Удачи!

– Эномбрэдасоберано, Хончо!

Лошади легче взбежать на холм, чем спуститься. Тезка не медлит, но и конем не рискует, пускает его по склону наискосок и лишь потом кентером в голову ждущей его сигнала колонны. Все, добрался. Теперь сорвать и бросить одному свитскому берет, принять у второго шлем, надеть, шевельнуть поводьями… Лирио принимает с места парадным коротким галопом. Дорога по верху гребня к проходу занимает всего ничего. Жаль, что придется остаться, но сейчас иначе нельзя, а парни поймут. Он достаточно водил их в бой, чтобы сегодняшнее не сочли слабостью.

Взмах руки – эгуэстрос слитным ревом, как и положено перед битвой, приветствуют кровь соберано. Тысячи всадников разом срывают и переворачивают неприметные походные плащи, теперь на их плечи ложится ясная полуденная синева. Он ни разу еще не видел этого сверху, красивое зрелище, будто небо наконец-то упало на землю…

Как там называли уэртского короля, которого прикончил соберано Диего? Нахал соглашался убраться из тогда еще Талигойи лишь после падения небес. Максимилиан… «Высокомерный»! Да, вроде бы так. Каракис личного прозвища пока не заслужил, но итоги встречи с конницей Кэналлоа для них обоих должны стать если и не вовсе одинаковыми, то сходными. А раз должны, значит, станут.

Словно в ответ внизу знакомо и вызывающе поют трубы, и лавина всадников под сине-черными знаменами устремляется вперед сквозь так удачно расположенные проходы в гряде. Три с лишним тысячи здесь, полторы – на стыке центра и правого крыла. На той стороне их точно не ждут.

Арно, ты только продержись еще немного…

В приказах особой необходимости не было, люди и так знали, что нужно делать, а за тем, чтобы они не делали того, чего не нужно – не ломали строй и не отрывались от соседей по шеренге, – следили десятники. Под ноги падали мертвые и пока еще живые, своих, когда могли, перешагивали, чужих – топтали и, если сильно мешали, добивали.

Так и бились стенка на стенку, упорно и зло. Пока одними пиками, до более короткого оружия не доходило, ну и стрелки вносили свой вклад – отойдя назад и пользуясь преимуществом возвышенного положения, стреляли через головы своих товарищей, нанося вражеским баталиям дополнительный урон. Ответная пальба была редкой и пока что беспокоила не сильно.

Укол в ответ на укол, отвести чужое древко, не дать сбить вниз свое… Медленно, шаг за шагом, полк Пуэна оттеснял «павлинов» в низину, которую те недавно уже преодолели. И вот там-то талигойцев ничего хорошего не ожидало.

Сверху Стивену было просто отлично видно, как новые имперские баталии переходят ручей. Еще немного – и придется драться у подножья гряды, на одном уровне, причем у противника будет раза в полтора больше сил. И что тогда? Удержаться, наверное, выйдет, а вот наступать дальше – вряд ли. Ну и зачем Манрику понадобились эдакие танцы?

– Слушай, нам ведь Пуэн перед атакой говорил о подмоге, – Варден тоже слепым не был, – дескать, будет, и будет вовремя?

– Думаешь, такое «вовремя» как раз и наступает? О, глянь-ка на красавцев!

Между чужими рядами замелькали особо нарядные особи в ярких перьях, то есть одеяниях. И стрелки как раз успели перезарядиться:

– Парни, смотрим вон туда, – шпага указывает направление, – до этих щеголей меньше полусотни шагов. Все вместе – целься… огонь!

Дым от залпа ветром отнесло прямиком на Хейла, пришлось выбегать из кисло пахнущего облака. Ха, а ведь действительно кого-то достали, вон как порскнули кто-куда… Красота какая!

Схватка сместилась к самой подошве холма, причем так дела шли не только у Пуэна. Пусть и не идеально ровная, но без провалов и разрывов, линия талигойских баталий упорно ползла вниз, то есть вперед. Соседи и слева, и справа не отстали, но и не обогнали, а свежая имперская пехота была уже совсем близко, несколько минут, и она подопрет потрепанную первую линию. Мало того, что подопрет, гайифский строй окажется длинней талигойского, а, значит, их крайние баталии начнут обходить вышедшего на ровное место противника с флангов…

Звонко-пронзительное пение дальних труб донеслось даже сквозь шум, лязг и грохот боя. Другой бы и внимания не обратил, но Стивен помнил эти голоса по Бересклетке. Тогда тоже ничего хорошего не ждали, просто рубились, думая, что позволяют основным силам отойти, а потом… потом ветер запел. Неужели опять? И еще эти утренние всадники!

Ветер дул со стороны «линарцев». Не подумайте плохо, полк из Линарэ был ничуть не хуже прочих, даже, пожалуй, получше. Потому и стоял слева, где череда холмов прерывалась заметной седловиной. Паршивая позиция, если ждать вражескую кавалерию, а своя – своя должна вся быть у Савиньяка. Неужели показалось?

Нет, за баталией «линарцев» и впрямь мелькали новые знамена. Не привычные, квадратные, а темные, узкие, с двумя длинными хвостами, они змеями вились на разгулявшемся ветру. Ошибки быть не могло. Кэналлийцы! Причем личная конница соберано – уж слишком быстро плыли в воздухе двухвостые змеи. Латная кавалерия так просто не сможет, а простым легкоконникам не положены такие знамена.

Но тогда их ведет кто-то… из дома Алва!

Вылетев из прохода меж холмами, синий поток в считанные минуты прошел сквозь боевые порядки имперцев, попутно отрезав от остальных сил крайнюю баталию. Не успевшие укрыться внутри строя мушкетеры были походя растоптаны, и паводок хлынул дальше, выходя гайифской пехоте в тыл.

Зазвучали трубы. Еле слышно, но Алонсо привычным ухом разобрал: Дьегаррон дает сигнал разделяться. Четыре полка, почти две тысячи всадников, оторвавшись от общей лавины, галопом рванули на запад выручать Арно. Остальным предстояло отбить у «павлинов» всякое желание не только наступать, но и вообще драться.

Таранить плотные построения в лоб эгуэстрос, само собой, не собирались, тем более что имперские баталии второй линии, завидев угрозу, одна за другой останавливались и ощетинивались во все стороны частоколом пик, превращаясь в огромных дикобразов. Кидаться на таких – и лошадей загубить, и дела не сделать, поэтому вокруг «дикобразов» и устраивают смертельные конные пляски. Как же Хончо Алвасете их в свое время любил!

Близко, очень близко, но все-таки дальше, чем достанет пика, пронестись вдоль чужого строя… Трещат пистолетные выстрелы, летят брошенные меткой рукой дротики, от которых в Кэналлоа и не думают отказываться – пики от такого не защита, и пытающимся отстреливаться мушкетерам приходится прятаться в глубине построений… Стрелки стрелками, но первейшей целью становятся командиры, от низших до самых важных. Это если кто-то из господ полковников окажется очень храбрым и вылезет в первые ряды.

Нет, конечно, рискуешь и ты, и этот риск пьянит, только рэй свою меру знает во всем и всегда. Должен знать, особенно если тебе рано или поздно становиться соберано, но насколько все же разные ощущения, когда ведешь своих людей сам, и когда, посылая их в бой, смотришь уходящим в спину. Маркиз Алвасете делать этого не хотел и еще утром не собирался, думая тряхнуть стариной и тем прибавить к прошлым своим выходкам еще парочку. В палатке Арно всё казалось предельно ясным и обещало крупный успех, потом случилась какая-то дурь, которую еще предстояло понять, но успех все равно будет! Будет, и именно сейчас к нему рвутся не только его родные эгуэстрос, но и вся Южная армия.