Она смеется и буквально силком впихивает меня в глубокое кресло.

— Не хочу. Я не люблю такие вещи.

— Ну пожалуйста, я хочу, чтобы ты увидела, какую красоту мы сделали — сложенные перед собой ладошки в комплекте с губками бантиком и просительным выражением милой детской мордахи лишают меня всяких сил к сопротивлению.

Я молча улыбаюсь, пока она натягивает на меня шлем, похожий на мотоциклетный. А внутри меня почему-то растет панический страх. Я пытаюсь что-то сказать и не могу произнести ни звука. Мне кажется, наступает последний миг моей жизни, вижу как миниатюрные пальчики нажимают что-то на боковой панели внутри шлема. Почему-то я перестаю чувствовать своё тело, вокруг меня лишь полная пустота и тьма. От охватившего меня ужаса я закрываю глаза.

Краш.

Итак, стартовая локация. Бежать до нее далековато. По прямой не меньше часа, но я неплохо изучил местность и попробую справиться минут за сорок.

Энжи разошлась, конечно. Сначала накинулась на Дэна, потом чуть ли не силком впихнула девчонку в игру. Чуть ли?.. Силком и впихнула. Вот ещё неугомонная. Меня слегка удивила реакция Эли. Отчего такая паника? Клаустрофобия? Угробит Дэну работника, брат её сгрызет. Вспоминаю Элины глаза за миг до того как их скрыл шлем. Насколько у всех они разные, глаза в смысле. Вот взять мою непоседу. Настолько ярких синих я не встречал никогда. Даже прожилки в них ровные, напоминают грани драгоценного камня. А слёзы в них видеть вообще невозможно, хочется сделать что угодно, только бы эти глазищи довольно смотрели на тебя. Все остальные вокруг сероглазые. У Оли они светлые с более тёмным центром и каким-то прямо голубоватым отливом, выглядят кристаллами чистейшего льда – ну что поделаешь, ледяная королева, но иногда очень горячая. У Лиры, четырнадцатилетней соседки Ольги Иришки, моей ближайшей союзницы и подружки Энжи, глаза тоже огромные, а цвет – точно кусочки светлого гранита. Зеленые прожилки, искорки. У Эли зрачки матово-серые, взгляд кажется мягким, обволакивающим, успокаивающим и каким-то заботливым. Как она лихо Дэна смогла вывести из ступора. Одно слово, умница. Если бы не моё несносное сокровище… Как с ней бороться, ума не приложу.

И всё-таки страх в глазах был осознанный, она явно просила о помощи и просила именно меня. А я не успел даже как-то среагировать. По её словам шлем она видела впервые.

Зверьё и все Дедулины нововведения проскакиваются небольшими виражами, наматывать круги желания никакого. Часть даже не реагирует, другие пристраиваются на какое-то время в кильватере. Вот и сейчас за мной вприпрыжку несется десяток разнообразного зверья, призрак и какое-то чудище болотное, упырь или что-то подобное. Впереди возникает фигура, явно игрок. Слабенький, хотя до стартовой отсюда далековато.

Внезапно останавливаюсь. На автомате отправляю себе за спину заряд холода на максимуме. Медленно подхожу. Я не могу ошибиться и не могу поверить – передо мной Черный Ангел.

— Лита. — Вот сейчас мне в игре катастрофически не хватает обнимашек, до боли прямо.

— Краш. — Её глаза лучатся такой же радостью.

— Мы тебя искали и очень переживали. Где ты была? Энжи за тебя Дэну плешь совсем проела. — Меня пронзает мысль об Эле, как иногда хорошее происходит невовремя! — Ты прости меня, пожалуйста, Мне нужно найти одного новичка, а потом я бегом вернусь.

— Не беспокойся, ты её уже нашел.

— Не понимаю. — Растерянно смотрю на Литу.

— Помнишь свою клятву?

— Да, но я же тебе говорил, мне не нужно никаких клятв, я сделаю для тебя все, что в моих силах.

— Мне нужно. — Она мягко улыбается и я замечаю, что и её глаза серые с каким-то матово-жемчужным отливом. — То, о чем я попрошу, тебе может показаться выше твоих сил.

— Я выполню… Но сейчас там бродит новичок, которому забыли даже объяснить, как выйти из игры. Если она потеряется…

— Не потеряется, она здесь. Это я.

Я стою, пораженный услышанным.

— Как ты?

— Там заходит девочка Эля, а здесь появляюсь я. — Она явно иронизирует и кажется, прямо наслаждается моей реакцией, моим ступором. — Мне всегда нравилось наблюдать за тобой.

Она смеется.

— Но как?!

— Ты не задавался вопросом, куда я могла исчезнуть?

— Этот вопрос вот уже два месяца не выходит из головы у нас всех.

— Правда?

— Да, даже у Дэна. Он, может, и не сразу это понял, но ему хреново без тебя.

Она улыбнулась.

— Лита, как все-таки это произошло?

— Я научилась пользоваться вашей айпи-телефонией.

— И не позвонила? Дэн был бы на седьмом небе от счастья.

— Нет. Мне было этого мало. Нашла тело девушки, в котором после аварии не должно было остаться ничего от её личности, договорилась с матерью этой девочки и перенеслась через шлем. Так я попала в ваш мир.

— Почему ты не сказала?

— Не могла. Не всё пошло так, как я рассчитывала. Оказалось, что личность девочки была жива и спала все одиннадцать лет. Повреждения мозга не убили её, но и не давали полноценно функционировать её телу. — Она помолчала. — У меня встал выбор: убить это слабое спящее сознание и занять его место…

— И ты не смогла?

— Да, я взяла на себя часть поврежденных функций, стала в своём роде её глубинным подсознанием, но управляет телом, живёт она. Я лишь вижу и слышу. — Лита рассмеялась. — Теперь я хорошо понимаю, что чувствовала Энжи, когда поначалу я вселялась в её тело. И иногда мне тоже хочется грязно ругаться. А иногда я могу её заставить даже что-то сделать. Немножко.

— Тот жест? Это ты взяла за руку Дэна.

— Да. — она опустила взгляд. — Но слова были практически её.

— Подсказанные, — улыбаюсь, — её подсознанием. Нужно вернуться и рассказать Дэну и Энжи. Они будут счастливы.

— Нет! — Её лицо на миг стало жестким. — Это и есть то желание, о котором я тебя хотела просить. Ни Дэн, ни Энжи не должны ничего знать. Эле я разрешаю сказать обо мне, только если совсем не будет другого выхода.

— Она не чувствует тебя?

— Она просто не допускает мысли, что в ней может быть еще одно сознание. Она иногда сама удивляется своим поступкам и решениям, но считает, что это часть её самой.

— А ты не пробовала заговорить с ней? — Смеюсь. — С Энжи вы неплохо общались.

— И свести девочку с неокрепшей психикой с ума? Твоя Энжи эмоционально очень стабильна.

— Мы говорим точно об одной Энжи?

— Она чрезвычайно позитивна и открыта, в ней нет места большому количеству сомнений. Даже вроде бы негативные чувства в её случае имеют в своей основе позитивный заряд, например, любовь к тебе.

— Почему? Почему ты не хочешь, чтобы Дэн знал? Он бы уже был здесь с тобой.

— Мне почему-то кажется, что этой девочке эта идея не пришлась бы по нраву. Сама она не может войти в игру. Вхожу только я. Она же в это время растворяется практически в небытии. Я пока не уверена, что такие входы безопасны. Ты видел её страх? — Я киваю. — Это был мой страх. Я очень боялась погибнуть. И еще я просто хочу дать ей шанс стать для него чем-то важным.

— А она сама этого захочет?

— Мне так кажется.

— А ты?

— Я буду рядом. А иногда в игре он будет со мной.

Она тает у меня на глазах, и всё это время с её лица не сходит улыбка.

***

Энжи.

В этот раз я точно перестаралась. Братец мне, конечно, сейчас ничего не сделает, но ворчать и дуться будет долго. И помощи Дедуле в приведении игрушки в «эстетическое соответствие», как Дэн это называет, будет маловато. Как только мой Крашик следом за Элькой уходит в игру, я сползаю с дивана и на коленках по-детски семеню к креслу брата. Складываю руки на его коленях, прислоняю на них голову, вывернув её так, чтобы видеть его глаза.

— День… Деня.

— Чего тебе? — уже надулся.

— А ты знаешь, что ты мой любимый братик? И я тебя очень люблю.

— Не знаю. — Приплыли, обиделся, так обиделся.

— Ты можешь меня побить, если хочешь, можешь на меня сердиться, но я тебя люблю. Ты у меня самый лучший брат и вообще самый лучший. И самый умный. Я даже готова признать, что ты умнее Крашика.