Погрузив руки в волосы, Зеланд сидел над планами и бумагами, глазами пожирая тексты, не видя слов, не видя букв, но лишь прокручивая узнанное в голове, а сознание билось в стену безысходности, рождая в ней все новые трещины, потому как демонически сильный ум не знал предела своей изощренности. Лишь увеличивалась боль, с которой рождались новые решения в этой все более сложной ситуации.

На четвертый день по прибытию Зеланд поручил Азенету донести до горных лагерей серых гвардейцев, чтобы они выступили в Змеиную нору.

Воспаленный разум Зеланда принял решение провести парад, продемонстрировав, несмотря ни на что возрастающую, мощь серой гвардии. Необходимо было показать всем серым братьям, что военное крыло непоколебимо в своей решимости. Отпугнет он этим трусливых перевертышей, мечтающих занять свое место в совете… это не имело больше значения, ведь теперь подле него останутся лишь преданные гвардейцы и те из серых братьев, что истинно верят в Новую эру, эру магии и магического народа.

Прошла ещё неделя.

Обычный пасмурный день.

На главной улице перед домом хозяина городища небольшой деревянный помост.

На помосте стоит, устремив озабоченный судьбами народов взгляд, Зеланд в теплом сером плаще с одноручным мечом на поясе; рядом также одетый невзрачный хозяин крепости, плод смешения жителей юго-востока и пришельцев с севера.

Ветра задули…

Порывы частиц несли завесу пустынность вдоль горных троп. Из завесы этой ровными рядами квадраты идеально ровных отрядов стали заходить в город, деревянные ворота которого отворились.

Люди же столпились вдоль улиц. Старики, молодые, дети, взрослые, женщины и мужчины, местные торговцы и ремесленники, смотрел на то, как гвардия заходит в городище.

Большие квадратные щиты, лес стальных дротов, а над всем реет серый штандарт с изображением черной пирамиды. И лица, лица, лица. Разные челюсти, но везде сжатые губы, бесчувственные глаза, устремленные перед собой. Уже не воинство это было, но армия.

Идеальный шаг, идеальное равнение. Зеланд пришел в восторг, глаза его загорелись, дыхание участилось.

— Какое строгое знамя теперь у ордена… — сказал хозяин крепости.

Повернувшись, Зеланд многозначительно посмотрел на него.

— Это знамя гвардии, — и крайне твердо добавил, — у ордена нет знамен.

— Брат Зеланд, прости мне мою беспечность, — смутился хозяин городища.

— С этого дня называй меня магистр.

— Слушаюсь, магистр.

Зеланд вновь обратил свой взор, полный наслаждения, к шагающим мимо отрядам, головы гвардейцев были повернуты к нему.

_____

Отношения с Зэорисом портились с каждым днем.

Дело близилось к настоящему расколу. Орден был бы разорван на куски.

По прошествию трех дней после парада в Змеиной норе, в другом убежище под названием Драконий клык проходило расширенное заседание коллегии Серого ордена, на котором кроме членов коллегии присутствовали представители самых важных крепостей и лидеры городских братьев.

Прибрежное убежище, стоящее на высоком утесе, что сам был подобен великой волне, застывшей в камне. Окруженный стеной квартал, а позади него высокая широкая цитадель. Когда-то владелец этого замка командовал одной из конных рот в северной области, воевал с воинами Стремительного, а потом сам же пал в битве за этот град.

Внутри же цитадели зал для пиршеств на втором этаже. Слуги подают мёд и вино, эль, пиво; на столе всевозможное мясо, овощи, сладкие фрукты.

Азенет, Инхерит и сам Зеланд, а также хозяин Змеиной норы, сидели на одном краю стола. С другой же стороны сидел Зэорис, при нем Исеп, Эвлалия, которая о чем-то с ним оживленно беседовала, но Зеланду оттуда не было слышно. Меж них же предводители и представители.

Пришло время решить, в чем дело.

— Поднимем кубки, — громко сказал Зэорис, поднимаясь, все затихли, и один только Зеланд с Азенетом и Инхеритом не подняли своих кубков, но смотрели на Зэориса исподлобья, — за то, чтобы орден наш процветал, за то, чтобы мы сами решали, какую судьбу нам избрать, не отдавали себя на растерзание врагам, а твердо шли к своей цели.

Представители и предводители дружно выпили.

— Ну хватит, — гаркнул Зеланд.

— Что-то сегодня боевое крыло не в духе, — без радости на лице сказал Зэорис.

— Ну, ну, — начал кто-то из предводителей.

— Держите себя в руках, братья, — сказал ещё кто-то.

Эвлалия молча поднялась и прошлась в сторону Зеланда, заняв ближе к нему пустой стул.

Зэорис усмехнулся.

— Что ж, Зеланд, ты хочешь сказать нам что-то?

— Все, что я хотел сказать, сказано в моих делах, пересказано теперь в моем взгляде. Но вот что хочешь сказать мне ты?

Зэорис поставил кубок.

— Да только то, что правды нет в твоих делах. Чего ты пытаешься добиться? Для чего ты собрал вокруг себя стольких братьев, сладкими речами ты их привлек, и гонишь на верную смерть. Ведь ты же убьешь их всех, и что хуже всего, ты это понимаешь.

— Я не ослышался, ты знавал меня убийцей?

— Да, Зеланд, ты убийца.

— Зэорис, — произнес тревожно Исеп.

— Я знаю, что говорю! — воскликнул Зэорис, — ты уже убил их всех! Они все мертвы, все, кого ты собрал, это трупы!

— Свинья! — рявкнул покрасневший от гнева Азенет.

— Тише… — Зеланд великодушно приподнял руку в утихомиривающем жесте.

— Кто это там рот раскрывает? — нахмурился Зэорис.

— Так нельзя продолжать это заседание, — встал хозяин замка, статный мужчина с длинной каштановой бородой и черными густыми бровями, одетый в багровую тогу, — серые братья не должны так общаться между собой, ведь это не сборище каких-то отбросов. В своей обители я не потерплю такого.

Ненадолго воцарилась полная тишина, прерываемая шагами слуг, уносивших блюда и кувшины.

И тогда встал уже Зеланд.

— Позволь и мне сказать.

— Говори, — немного помедлив ответил хозяин замка.

— Я скажу вам от лица всех братьев, вступивших в боевое крыло ордена, вступивших в серую гвардию. Мы, гвардия ордена, верим в свою цель, мы верим в Новую эру, верим в магический народ. Пока нас ловят, пока нас терзают, как преступников в рыцарских казематах, трусливые соглашатели и перевертыши убеждают всех в нужде смириться с мощью совета, кажущейся им непоколебимой. Но для истинных братьев нет ничего непоколебимого, мы пришли в этот мир, чтобы поколебать его основы, мы восстали из пепла самой жуткой войны не для того, чтобы унижаться в этом грязном существовании, какое сейчас влачат люди в катакомбах города. Вы думаете мы, серая гвардия, позволим этому продолжаться? — и почти что с шипением полным самого острого омерзения, он добавил, — мы лучше сдохнем, насаженные на копья и порубленные мечами, чем будем мириться с этой властью.

Но предводители и представители смотрели на Зеланда с тревогой и недоверием. Не выдержав этого, он отшатнулся от холода тех, кого считал когда-то своими товарищами.

Развернувшись, он просто вышел из зала, а следом поднялись и направились к выходу Азенет, Инхерит, Эвлалия и хозяин Змеиной норы.

Только теперь Зеланд начинал медленно терять надежду.

На следующий день он покинул всех и ушел в далёкий храм в горах. Преодолев в короткий срок, в сопровождении охраны из гвардейцев, многие мили, он достиг небольшого каменного фундамента, по краям которого наблюдались лишь укрытые мхом остатки некогда внушительных стен.

Встав на колени среди пробившегося меж камня мелкого кустарника, Зеланд начал произносить едва слышно полные отчаяния слова.

Молитва богу небес тянется беспокойным шепотом, сбивается, вновь становится плавной…

Так он молился с утра и до утра следующего дня.

И когда тусклый рассвет превратился в день, через гвардейское оцепление ворвался гонец и внес весть, и услышал Зеланд.

Чёрное рыцарство вошло в город и захватило главный зиккурат.

Глава VI