— Мне жаль.

И тогда Альтиор словно устал от этой приличной беседы:

— Это пройдет, а вот что будем делать с нашими разногласиями?

— Наши разногласия являются плодом отсутствия ясности. Ну кому это все нужно? Давайте честно распределим, мы уйдем на север, вам останется юг.

Альтиор жестом попросил время на раздумье.

Возникла пауза.

Они все также прогуливались по гранитной тропе, огибающей сад.

Когда Альтиген посмотрел в сторону, то увидел оленя. Вот это его удивило. Но он не стал ничего говорить, лишь мысленно ухмыльнулся.

Подул прохладный ветерок, на востоке показались тучи.

— Я… — и маска его лица приобрела обаяние амбициозности, — Я много думал об этом и... Новый мир ещё не понят нами. Слишком многое произошло. Белый город велик. И его величие не в рыцарской доблести, отнюдь. Однажды обретенное величие обязывает нас быть сильными. И мы должны быть достаточно сильны, чтобы не воспринимать своих соседей, как угрозу.

— Ты демонстрируешь мужество настоящего воина, — серьезно сказал Альтиген, — мы не тронем друг друга. Ведь так?

— Не тронем. Хищник не убивает другого хищника.

Они пожали друг другу руки.

"Да ты меня понимаешь. Неужели ты начинаешь смекать?" — с удовольствием думал Альтиген.

— Скажи, может ли чёрное рыцарство рассчитывать на более тесный союз?

— Союз?

— Да. На самом деле, при соблюдении за нами определенной свободы, мы бы с радостью подняли белое знамя. Конечно, это случится не завтра, и даже не в следующем году, но однажды.

— Да, однажды каждый рыцарь на континенте встанет под белое знамя, — произнес Альтиор и самодовольно улыбнулся.

_____

Шел одиннадцатый год после окончания войны с чудовищами и строительства магистралей.

Горстка рыцарей в черных латах покидала город. Они спускались по той же самой тропе, по которой и пришли сюда. Твердо шагали бронированные ноги, шумела сама броня.

В этот день дул сильный ветер, и по зелёной траве расходились волны.

Солнца не было видно за пасмурными тучами.

Одиннадцать уходили, а значит светило не будет их провожать.

Альтиген обернулся. Он увидел огромный столб света, в котором пребывал город. Свет падал лишь там, а кругом были извечные пасмурные небеса, в этом году они вряд ли вновь разойдутся.

"Снова наш мир… весь мир за стенами этого города наш," — подумал Альтиген.

Глава II

Тигры в руинах

_____

Месть.

Большие ничего его не интересовало с того мгновения.

_____

Ночь.

Зима.

Где-то между городами Новый Храм и Приют.

Вьюга воет, призывает всех, кто умер…

Ни луны, ни звезд.

Обычная ночь на континенте теперь очень мрачная, едва заметные расселины проблесков в тёмных небесах.

Изредка небо могло озариться зеленовато-перламутровым сиянием, огибающим клубы висящих туч.

На уступе горы, разделяя тропу, идущую вдоль крутого склона на до и после, стоит вытянутый каменный чертог без окон, с вратами на севере и вратами на юге. Внутри это был один сплошной длинный зал, прогреваемый многими огнями в полу.

Здесь в тесноте ютились вместе с людьми буйволы, восточные двугорбые верблюды и ослы, ставшие большой редкостью. Торговцы, отчаянные ребята, спасли прямо в шубах, ели сухари, пили воду и впадали в сон, чтобы утром встать и пойти извилистой горной тропой, преодолевая весь ужас путешествия на высоте. Больше никто не будет пренебрегать этой профессией, она едва ли не опаснее воинского ремесла.

Тихо перешёптывались купцы:

— А там, у Лысого Антония, который держит приют перед самым Новым храмом, слыхал?

— Что у него?

— Монстры ночью напали, — пояснил кто-то с выражением полнейшего всезнания.

— И чего!?

— Убили многих. Беда тому приюту.

— Да не может быть! — взволнованно.

— Не хошь, не верь… а только теперь там процветает Скупой Марк, брат его. Он поди и открыл ворота. У него приют был по левой тропе, там две тропы огибают последнюю вершину, вот с одной стороны этот был, с другой…

— Да кто ж пойдет теперь той дорогой… горе нам, бедным продавцам…

— Да заткнитесь вы, спать мешаете! — гаркнул кто-то.

Расслабляюще потрескивали костры в каменных очагах.

В этом чертоге стоял караван. И охраняли его черные рыцари. Два десятка их стояли, неподвижные, вдоль стен, поставив полуторные мечи пред собой, сильные руки их покоились на рукоятках.

Словно ожившие латы они присутствовали здесь.

Но эта ночь не будет спокойной.

Открылись южные врата. С тропы, ведущей от Нового Храма, зашли пятеро в белоснежных латах и, закрыв с трудом двери за собой, положили тяжелый засов. Развернувшись, они деловито высвободили из ножен свои мечи и уперлись взглядами в стражников каравана, один из которых еле заметно повернул голову.

Один из белых рыцарей направился к нему.

— Ну что, черная падаль, отведаешь стали!?

Одновременно они сделали выпад…

И лязг стали разошелся под сводами чертога.

И девятнадцать черных латников ожили мгновенно и ринулись к белым, что встали цепью у дверей.

Проснулись ослы, и заревели буйволы, поднялись все торговцы, ошарашенные, они пятились к стенам и удерживали испуганных животных. Тупорылый шум заполнил помещение.

Свет пламени игрался на полированных доспехах.

Из-под черного шлема одного из рыцарей послышался ироничный хриплый голос:

— Вы зря пришли, но теперь вы зря не уйдете.

— Мы не зря пришли и теперь точно не уйдем, — парировал белый рыцарь.

— Но что точно напрасно, так это то, что вы изволили пожаловать к нам ночью, — вновь произнес хриплый голос.

Рука в латной перчатке сделала неясный жест.

Костры погасли.

Белые рыцари слегка дрогнули и оступились, прижавшись к вратам.

Теперь во тьме лишь притаившиеся встревоженные скоты и простые люди, трепещущие от ужаса то ли перед теми, кто на них напал, то ли перед теми, кто их защищает.

Но постепенно во тьме засветились красноватым мечи стражей каравана и желтоватым доспехи пришедших сюда воинов Белого города.

Один из рыцарей поднес повыше и отсвет пал на его мутные, расплывшиеся глаза, которые он демонстрировал врагам. И воины Белого города видели переливы магии в его глазах, ощущали пульсирующую в них силу, незримую для обычных людей.

Тишина.

Лишь вьюга все также стонала за толстыми стенами из песчаника.

Тогда на груди одного из рыцарей ярким белым светом вспыхнул кулон, маленький шарик, словно маленькое солнце зажегся в этой темноте, своими лучами заполнив своды и дальние уголки чертога.

— Свет развеет тьму, белые рыцари развеют черный прах, — громогласно заявил рыцарь.

И тогда пятеро ринулись в атаку.

Рубка.

Волны искр.

Лязг металла.

Ни единого крика, лишь грудами лат один за другим падали черные латники. Белые рыцари ударами невероятной мощи мяли им доспехи, сносили головы, отрывая их вместе со шлемами, и поломали все свои мечи, но они брали раскалённые клинки поверженных врагов и шли дальше, пока все защитники каравана не были повержены, кроме одного.

Он все также стоял, держа раскаленный меч у собственных глаз. И тогда в его мертвых расплывшихся зрачках мелькнула недобрая искра.

Меч его раскалился добела.

Пятеро кинулись на последнего, и пали все за одним, от пяти спокойных ударов, разрезавших их белые латы и плоть под ними, словно масло.

Костры зажглись вновь.

Торговцы впали в ужас, увидев десятки грузных трупов, одетых в доспехи.

Один из дружественных трупов ещё шевелился, магия не истекла из него. Захрипев, тот поднял шлем во полумраке угла и выплюнул немного своей густой бордовой крови.