На нее-то незваная гостья и села, прижав к груди подушку.

— Какая же у тебя способность, а? — прошептала Рокотова, смотря в потолок. — Может, предсказание? Нет, они никогда не обладали и толикой такого могущества, что есть у тебя. Тогда что?

Оставив подушку, Рокотова легла на покрывало и вытянула руки в стороны. На груди под наглухо закрытым платьем шевельнулся кулон и скользнул в ложбинку между грудей. Вероника Андреевна прикоснулась к нему сквозь плотную ткань.

Между бровей тут же появилась едва заметная складка. Рокотовой до зубного скрежета надоела строгая одежда, надоели правила приличия, надоело ждать.

Скоро, совсем скоро все изменится. От этой мысли на губах заиграла улыбка, и Вероника Андреевна радостно вздохнула.

Ее рука скользнула в потайной карман в юбке и достала оттуда крошечный флакон, тряхнула его, и со дня поднялись серебристые искорки.

— Достаточно всего трех капель, — заученно пробормотала она и со всей осторожностью вытащила плотную пробку. — Раз, два, три, Эгерман меня люби.

Звонко расхохотавшись, Рокотова поднялась, спрятала флакон и поднялась с кровати. Затем она тщательно разгладила покрывало, чтобы не было заметно, что на нем кто-то лежал.

Удовлетворенно кивнув самой себе, она сделала еще один круг по комнате и направилась к двери. И остановилась только у самого порога.

— Маленький шаг для человека и большой для человечества, — с пафосом произнесла она и выскользнула из комнаты никем не замеченная.

— И что ты узнал про нее? — напряженно спросил я, глядя на Лерчика.

— Ты прямо сейчас хочешь узнать или подождешь, пока я приведу себя в порядок.

— Субботин, не тяни.

— Хорошо-хорошо, — он примирительно поднял руки. — То, что она говорила про себя и родителей — правда. Она действительно из княжеского рода, несколько лет назад родители погибли в пожаре. В отчетах сказано, что она еле спаслась. С этого момента ее жизнь круто поменялась. Правила приличия не позволяли ей жить одной, и к ней приехала какая-то дальняя родственница. То ли троюродная сестра матери, то ли кузина, так глубоко я не искал. Жили скромно. Большая часть денег уходила на содержание огромного поместья. В итоге родовое гнездо она решила продать, а на вырученные деньги поехать посмотреть мир.

— А как же выгодный брак? — удивился я. — Она красивая, образованная…

— Заметил все же, да? — усмехнулся Лерчик. — Женихи были, но дальше порога их не пускали. Один барон просто заваливал ее подарками. Слуги говорят, что хозяйка еле смогла продать лошадь, которую он ей привез.

— Может, он был страшный?

— Не могу сказать наверняка, портрет не видел, но судя по описаниям, весьма приятный мужчина, хоть и немного старше.

— Тогда ничего не понимаю. Да, смерть родителей — это большой удар, да и возможная бедность тоже. Но вот так бросить поместье и отправиться путешествовать! Это ж какую смелость нужно иметь?

— Согласен. Общество бы такое не приняло. Она, кстати, могла именно поэтому покинуть родной Гротск.

— А в этих путешествиях ничего не случалось?

— Я даже не смог выяснить все места, где они были! — с уважением отозвался Лерчик. — Слишком много городов. Будто она задалась целью побывать в каждом. Надолго нигде не задерживались. Смог узнать, что последние полгода она с теткой передвигалась от курорта к курорту.

— Ты меня не успокоил, — задумчиво сказал я.

— Что есть, то есть. Я тоже думал, что найду мрачные тайны и прочее, но нет. Она чиста. Может, тебя сбивает ее храбрость?

— Нет, тут что-то другое. А когда ты узнал все это?

— Да буквально на днях. Я хотел тебе в управлении сказать, но у вас так там было интересно, что из головы вылетело. Потом эта дурацкая дырка в брюхе, — Лерчик пожал плечами. — Поискать еще?

— Нет, не нужно. Мало ли, на тебя из-за этого напали.

— Я не вижу смысла. Обычная княгиня. Что тут такого таинственного?

— Не знаю, не знаю. Слушай, а может она маг?

— С чего ты взял?

— Должна же она хоть что-то скрывать!

— Только если свое тело. Слушай! А вдруг она тощая, а под платьем накладки? Или, наоборот, это один сплошной утягивающий корсет?

Я удивленно посмотрел на друга, и он не выдержал, разразившись смехом.

— Да ну тебя, — махнул я рукой. — Матушка уже спит и видит, как женить нас, а ты мне совсем не помогаешь.

— А чего ты думаешь, женись на ней. Так и все тайны раскроешь. Не забудь потом со мной поделиться, — улыбнулся он до ушей.

— Заморожу и брошу здесь одного, — пригрозил я, впрочем, не смог сдержаться и усмехнулся.

— Вот так всегда, хочешь помочь другу, а он тебя заморозить обещает. И вообще, где душ? Где девочки? Где вино, в конце концов⁈ — возмутился Лерчик, открывая дверь.

— Валерий! — раздался укоризненный голос Левкова, который стоял в коридоре. — Какое вино? Вы на больничном!

— Ну вот, все настроение испортил, — тихо сказал Лерчик, обернулся к Святославу и вкрадчивым голосом сказал: — Доктор! Вы поставили меня на ноги! Это чудо! Надо за это выпить!

— Владимир Иванович, вы хоть ему скажите! — со вздохом пробормотал Левков. — Организм ослаблен, большая потеря крови…

— Святослав, клянусь тебе, это бесполезно, — усмехнулся я. — Хотя у нас с тобой есть средства защиты винных погребов от этого человека, но сейчас ему нужно в душ, поесть, а там посмотрим.

Левков кивнул, не переставая хмуриться.

— Ты за ним пришел? — спросил я мага.

— Нет, я к вам, Владимир Иванович. Приехал представитель. Вас ждут в приемной.

— Тогда проследи за ним, а то он вино может достать откуда угодно. Всегда думал, что у него такая способность.

И, не слушая возмущений Лерчика, поспешил в управление.

— На каком основании вы удерживаете Соколова Степана Николаевича в этом ужасном месте? — вопил кругленький человечек в старомодном костюме.

Гладковыбритое лицо, тройной подбородок, редкие темные волосы и очень громкий голос — таков был Серебрянский Михаил Андреевич, посредник между двумя мирами.

Я с интересом наблюдал, как он топает ногой и активно жестикулирует, и думал о том, что в ни один театр в мире его с такой игрой не взял бы.

Рядом со мной сидел старший офицер Логинов Юрий Борисович, отвечающий за охрану Соколова, поджарый мужчина, по лицу которого ничего нельзя было понять, начальник управления Драгунов Семен Иванович, высокий и худой, как палка, и Мишин. И все мы молча смотрели на выступление Серебрянского. Потому что вставить хоть слово в этот жаркий монолог было невозможно.

— Это нарушает права магов! Подумать только! Что скажут великие магистры! Да я вас засужу!

— Уточните, пожалуйста, Михаил Андреевич, — не выдержал я, наконец дождавшись крохотной паузы в его речи. — А в каком суде вы собираетесь отстаивать права заключенного? В магическом или императорском?

Серебрянский аж задохнулся от возмущения. Его рот открывался и закрывался, но, хвала святым наместникам, не издавая звуков.

Логинов неодобрительно качнул головой, но уголок его губ дернулся в улыбке.

— Михаил Андреевич, — продолжил я, не давая ему время прийти в себя, — Соколов Степан Николаевич задержан на основании обвинений в покушении на военного офицера. И мы готовы обсудить с вами его дальнейшую судьбу.

— А также, — подхватил Мишин, — наложение заклинаний на людей без способностей для личного обогащения.

Серебрянский, наконец, закрыл рот и шокировано на нас посмотрел. Потом сел и забарабанил пальцами по столу.

— И что вы от меня хотите? — нормальным голосом спросил он.

Теперь уже мы шокировано смотрели на него. А нельзя было так сразу⁈

— В настоящее время, — сказал я, — в нашем законодательстве существует ряд наказаний для преступников…

— Задержанных! — вставил Михаил Андреевич.

— Задержанных, — согласился я. — Ввиду того что Соколов является магом разума, мы решили перед началом следственных мероприятий посоветоваться с вами.