— Что. Здесссь. Происссходит⁈

Шипящий, почти искусственный голос Оррисса невозможно было перепутать ни с чем. Я разлепил глаза и сделал глубокий вдох, выходя из состояния полутранса, в который погружала «Трава, что крушит камни». Ситуация явно изменилась к худшему, но оставалась под контролем — иначе бы Ксарр, Кара или Кром побеспокоили меня раньше.

Почти всё пространство вокруг было усеяно кусками уничтоженных гаргулий. Из двадцати пяти ловчих на ногах осталось семнадцать — один лежал без сознания, семеро могли двигаться, но получили тяжёлые раны. Кара и Кром остались невредимы. Им всем противостояли восемь каменных тварей, которые не решались лезть врукопашную, и вместо этого забрасывали гноллов с высоты импровизированными снарядами, в том числе останками своих товарищей. Гноллы уворачивались, швыряли в ответ сети и боласы, но гаргульи теперь были настороже.

Я надеялся, что Оррисс лично решит поучаствовать в замесе, но его нигде не было видно. Откуда он тогда говорил?

— Я ссспросссил, что здесссь происссходит⁈

Ну да, стоило догадаться — злобное шипение неслось из-за закрытой двери. Вместо того, чтобы понаблюдать снаружи, семиглазый ворон просто спустился на первый этаж. В башне он явно чувствовал себя в безопасности — и именно на этом его можно было подловить.

— Происходит выселение проблемного жильца, — ответил я, рассеянно наблюдая за схваткой ловчих и гаргулий. Одна из тварей взялась за слишком большой кусок камня и летела медленней других — я с удовольствием угостил её пулей из Райнигуна.

— Что ты сссказал⁈

— Что слышал. Выходи наружу, Оррисс, если не хочешь быть вытащенным за хвост. Надзиратель тебя уже заждался.

— Сссамонадеянный глупец! Тебе никогда не проникнуть внутрь!

— Неужели?

— Так и есссть. Дверь в башню подвлассстна только мне!

По правде говоря, я мог бы оспорить его утверждение, но этого не было в планах. Я уже пробовал драться с Орриссом в его личных покоях, и не получил от этого ни малейшего удовольствия. Нет, он был нужен мне снаружи, сбитым с толку и напуганным до усрачки.

— Допустим, дверь за тобой. А как насчёт фундамента?

— Насссчёт чего?

Я закрыл глаза, присел и положил руку на землю. Земля снова дрогнула — более ощутимо, чем в прошлый раз.

— Что? Что происссходит⁈

— Ты не представляешь, — проникновенно сказал я. — Сколько спящих семян молодых деревьев скопилось здесь за столетия. Полночь не давала им расти, даже в заброшенных зонах, но сейчас дело особое. Мне понадобится всего пять минут, чтобы заставить их рвануть вверх и уничтожить половину фундамента твоей башни. Как ты думаешь, сколько она простоит после этого?

Образовавшуюся паузу хорошо заполнил звук падения очередной гаргульи. В воздухе и на крышах их осталось всего шесть.

— Ты… безумец… — прохрипел наконец голос из-за двери. — Это твой сссобственный замок! Ты сссобираешьссся обрушить на него целую башню⁈

— Знаешь, в мире, откуда я родом, была очень популярна одна песня. Там говорилось, что сперва надо кое-что разрушить до основания, а потом уже поверх этого строить. Идея, конечно, грубовата, но…

Мой расчёт был довольно прост: без времени на подготовку, сортировку любимых предметов и продумывание пути отхода Оррисс должен был потерять контроль. Он слишком долго сидел на одном месте, слишком к нему привязался, слишком привык ускользать и откупаться от череды хозяев Полуночи. И теперь угроза такого масштаба, ни с того, ни с сего? С моей стороны обрушение северной башни было самым крайним из вариантов, самым скверным и непредсказуемым, который мог повлечь за собой большое недовольство замка. Но эта язва давно напрашивалась на вычищение.

Чего я не ожидал, так того, что Оррисс начнёт действовать немедленно.

Дверь в башню не распахнулась — слетела с петель, с размаху ударив в меня и заставив покачнуться. А следом за дверью из проёма вылетел Оррисс — и мне впервые удалось разглядеть его во всём великолепии. Он был несколько меньше, чем казался в темноте, но всё равно очень высоким и непередаваемо сумасшедшим. Его тело больше напоминало человеческое, но с чёрными перьями, торчащими неаккуратными пучками, и кое-как прикрытое десятками поясов и ремней. Худую голую шею оттягивали многочисленные ожерелья, от тяжёлых золотых до ниток с нанизанными бусами. То, что я в темноте принял за шипы, оказалось всякой мелочью вроде ножей и отвёрток, торчащей из бесконечных карманов на поясах. Если бы я нагрузил на себя таким количеством хлама, то скорее всего не смог бы сдвинуться с места.

Но Оррисс оставался таким же шустрым, как и в нашу первую встречу. И все его семь жутких немигающих глаз прямо-таки сочились ненавистью. У меня было не больше секунды, чтобы разглядеть его в деталях и подготовиться к бою.

Потому что затем он издал пронзительный клич и бросился на меня, планируя оторвать голову большими загнутыми когтями.

Даже если бы гноллы не были заняты с гаргульями, я сам велел им не вмешиваться. Это был мой бой, и несмотря на успешную первую атаку врага, я не поддался. Здесь, снаружи, я мог воспользоваться полной силой «Зверя в лунном свете», а также недавно открытыми возможностями «Метаморфа». Когти Оррисса впились не в тонкую человеческую кожу, а в бугристую шкуру носорога, которая внезапно покрыла мою шею. Короткий меч сверкнул, рассекая вражескую лапу, и на землю упали капли чёрной крови — удивительно, но семиглазый ворон не иссох за столетия. Правда, в следующую секунду меч отлетел в сторону — скорости моему противнику всё же было не занимать. Но у меня оставалось достаточно оружия, включая собственное тело.

Какое-то время мы только и делали, что наносили друг другу раны, сцепившись во что-то вроде большого клубка из когтей и перьев. Затем Оррисс сообразил, что порезы от его когтей быстро затягиваются под лунным светом и решил сменить тактику. Издав свой фирменный визг и оглушив меня на долю секунды, он сомкнул вокруг моего тела колючие объятья и рванул ввысь. Проверенная тактика гаргулий, получить преимущество в родной воздушной стихии и в идеале превратить врага в лепёшку.

Проблема Оррисса была в том, что я ожидал от него именно этого — и дал кое-кому соответствующие инструкции.

Мы поднялись высоко, очень высоко — до самого верхнего уровня северной башни, когда воздух разорвал пронзительный свист. Мне хватило полсекунды, чтобы сделать то, что я мог сделать с самого начала — рвануться и освободиться из хватки ценой разодранных в кровь предплечий. А вот Оррисс среагировать не успел — и попал под удар большого арбалетного болта, выпущенного из ручной баллисты, которую как следует доработала и настроила Адель. Когда все гаргульи отвлеклись на потасовку с гноллами, моя исполняющая обязанности механика спокойно вышла на крышу, откуда нас когда-то притащили на вершину башни, и стала ждать. Попытка семиглазого ворона сбежать или сбросить меня с высоты была сигналом к действию.

Оррисс упал на землю первым — истекающий чёрной кровью, переломавший все конечности, но живой. Я спланировал следом и не торопясь застегнул на нём Оковы Судьбы.

— Ссспассси, — его шипящий голос звучал совсем тихо, но по-прежнему различимо. — Пощади. Всссе мои богатссства будут твои.

— Без обид, но они и так теперь мои.

— Не всссе. Ссспрятал сссамое ценное. Ссскажу, где.

— Найду сам.

— Жнец, — не сдавался Оррисс. — Ссстарый Жнец. Ужасссный, грозный Жнец. Рассскажу всссе ссспосссобы избежать. Рассскажу, что он такое и где сссидит. Отпусссти.

— Заманчиво, но нет.

— Всссе тайны, что я знаю. Всссе сссекреты. Кто поссстроил замки. Кто сссломал Полночь. Как вернуть сссвободу ссслугам. Я знаю всссё! Всссем поделюсссь, клянусссь на крови!

Признаться, на этом моменте что-то внутри меня ощутимо ёкнуло. Так ёкнуло, что рука словно против воли потянулась к ключу на шее, и пришлось её останавливать. Если дал слово, то слово надо держать, как бы соблазнительно не выглядело нарушение. Все ответы, вот они, прямо на ладони, протяни и возьми…