Судя по всему, там была кухня.

Они прошли к комнате в конце коридора, дверь которой была открыта. У двери уже стоял ее чемодан.

Значит, есть и короткий путь, подумала Синди. Ведь кто-то же доставил его сюда.

– Вы будете жить здесь, – распорядилась миссис Оливер. – Мы не ожидали вашего визита, поэтому другие комнаты не готовы. Меня слишком поздно проинформировали.

Она сказала это таким тоном, что Синди немедленно почувствовала себя виноватой.

Ее новая комната была небольшая, но казалась просторной из-за малого количества мебели. Кровать у стены, шкаф у входа, стол и стул у окна. На стене висело небольшое зеркало, в котором Синди увидела свое лицо.

Обычно полное энергии и любопытства, сегодня оно было бледным, растерянным, даже испуганным. Синди изо всех сил вживалась в роль бедной родственницы.

Судя по впечатлению, которое она произвела на миссис Оливер, у нее неплохо получалось.

Синди мысленно поздравила себя.

– Здесь есть все необходимое, – продолжила миссис Оливер. – Если что-то будет нужно, обратитесь ко мне. Завтрак в семь, обед в двенадцать, чай в четыре, ужин в семь вечера. В этом доме не принято опаздывать.

– Я постараюсь, – кивнула Синди. – Если я проголодаюсь, можно зайти на кухню?

– Кухня для прислуги, – процедила миссис Оливер. – Дождитесь следующего приема пищи.

– Нельзя ли в холодильнике что-то взять?

– В этом доме не принято лазить по холодильникам, – ледяным тоном сообщила миссис Оливер и удалилась.

Синди закрыла за ней дверь и начала распаковывать чемодан.

Платье, пиджак, юбка, пара блузок и брюки заняли свои места на вешалках в шкафу.

Майки и шорты легли на полки.

Кроссовки и туфли отправились на подставку для обуви.

Учебник по бухгалтерскому делу – она припомнит это Виктору – был положен на стол. Косметичка устроилась на полочке под зеркалом.

Сюда же легли пара колец. Зачем их вообще носят? Красота сомнительна, а пистолет надежно держать мешают.

Рядом с кольцами приземлился браслет. Еще одна никчемная вещь. Вот так забудешься, махнешь рукой, заденешь что-нибудь твердое, браслет загремит и выдаст твое место засады.

Синди открыла косметичку, вынула баночку крема и тушь для ресниц. Они выглядели вполне невинно. Но если покрутить определенным образом, то у крема обнаруживалось второе дно, где лежала пара жучков.

Если нацепить их на объект, то можно отследить его передвижения.

Синди достала клипсы в виде жемчужин. В одну из них был вмонтирован микрофон.

Она повернула тушь для ресниц против часовой стрелки и открыла дисплей подслушивающего устройства.

Надев клипсы, Синди пропела строчку из песни. Звуковой индикатор встрепенулся и показал, что записывает звук.

Синди удовлетворенно кивнула, вернула косметике прежний невинный вид и убрала ее. Она посмотрела на себя в зеркало, сделала глубокий вдох и расправила плечи.

Агент Синди Рэлл была готова к выполнению задания.

Синди подняла руку, чтобы постучать в дверь кухни, но не успела.

Дверь распахнулась, и прямо перед ней возникло раскрасневшееся лицо женщины в поварском колпаке. Ее звали Мария и ее карие глаза, прекрасные в гневе, метали молнии.

Увидев Синди, она сделала глубокий вдох.

– Вы, вероятно, заблудились. – Она растянула губы в некоем подобии улыбки.

– Если это кухня, то нет, – ответила Синди. – У вас случайно не найдется бутерброда? Я ужасно проголодалась.

Брови Марии взлетели вверх. В ее глазах погасли молнии, и на смену им пришло любопытство.

– Разве миссис Оливер не сообщила вам распорядок? – осторожно поинтересовалась Мария.

– Да, но я подумала, что в этом доме должны быть и нормальные люди.

Мария засмеялась и, убедившись, что домоправительницы нет поблизости, взяла Синди за руку и потащила ее на кухню.

– Роза, достань холодное мясо с зеленью, – приказала она дочери.

Розе было на вид лет тринадцать, и она все глаза смотрела на гостью. Она тоже была одета в поварскую форму. Но если на матери та трещала по швам, то на худенькой дочери болталась.

Роза полезла в холодильник, не переставая разглядывать гостью.

– Перестань пялиться, это невежливо, – прикрикнула Мария. – Ты что бездельничаешь, Тони? – обратилась она к сыну, худому подростку, который стоял, скрестив руки у окна. – Налей чаю. Не видишь, человек голодный.

– Спасибо, – сказала Синди. – Мне только перекусить, чтобы до ужина продержаться. Я не хотела вас беспокоить.

– Никакого беспокойства, – махнула рукой Мария.

Она поставила тарелку с бутербродами на столик у окна.

Стол был старый, деревянный, с потемневшими от времени ножками. Столешница была светлее тоном, поскольку ее постоянно чистили.

Тони поставил перед Синди чашку с дымящимся чаем.

Он был очень похож на мать: те же карие глаза, та же ямочка на подбородке. Поварская форма очень ему шла. Закатанные рукава обнажали накачанные руки. Таскание тяжелых мешков с продуктами оказывает не менее благотворное влияние на мускулатуру, чем походы в фитнес клуб.

Кухня была полна булькающими кастрюлями и шипящими сковородками, которые хвалились друг перед другом аппетитными запахами. На разделочной доске лежали овощи и травы, готовые по первому требованию ножа отдать сок. Стройные ряды специй в стеклянных банках просили «посыпь меня».

Кухня пахла домом.

Кухня была домом.

Синди, для которой дом был всегда временной категорией, испытала странное чувство.

Она взяла бутерброд, с тарелки, на которой оставалось еще три.

– Вы не хотите составить мне компанию?

– Нам не положено есть с хозяевами, – с едва уловимой ехидцей в голосе сообщил Тони.

– Так я и не хозяйка.

– Вы – дочь хозяина.

– Я еще не решила, хочу ли я ей быть.

Синди вонзила зубы в бутерброд. Сгоравшая от любопытства Мария подсела к столу.

– Это правда, что вы никогда раньше не виделись? – Синди кивнула. – Как же хозяин узнал о вас?

Сначала Синди рассказала историю «случайной» встречи на кладбище. Потом как ее отец и мать любили и потеряли друг друга. Почти все из ее слов было правдой, но не всей правдой.

На столе появились еще чашки, тарелка с бутербродами опустела.

Мария рассказала о себе.

Ее муж погиб в автокатастрофе. Она осталась с маленькими детьми, не умея ничего, кроме как готовить еду. Сначала она подрабатывала в маленьких семейных ресторанах, где не требовали диплома об окончании поварских курсов.

Потом, когда дети подросли и пошли в школу, ее взял на работу знаменитый шеф. Пройдя его школу, Мария смогла рассчитывать на хорошую зарплату. В молодости ей нравилось работать в ресторане, но с возрастом стали утомлять шум и напряжение.

Пять лет назад Барри Хадсон пригласил ее в качестве личного повара. С тех пор она служит в доме.

Роза и Тони помогают ей на летних каникулах, когда Хадсоны принимают много гостей. Эти приемы позволяют детям Марии заработать денег, которые они откладывают на учебу после школы.

Когда на дне ее чашки остался последний глоток чая, у Синди появилось ощущение, что она знает Марию, Розу и Тони всю жизнь.

Они болтали о пустяках, обсуждали последние новости, смеялись шуткам Тони. Он не жалел саркастичных красок для гостей дома.

– Взять хотя бы Джеба Мерфи, которого позавчера похоронили, – говорил Тони. – Все ходили на цыпочках перед ним, лебезили, проекты новые ему приносили. Хотя все знали, что он скряга, каких поискать, что он за лишний доллар удавится.

– Зато сынок его теперь оторвется, – сказала Мария. – Помяните мое слово, не пройдет и пяти лет, как он профукает отцовские миллионы. Все дети богачей одинаковы.

– Не все, – возразила Роза. – Алекс совсем не такой. У него свой бизнес. Его все уважают. Даже отец с ним советуется.

– Что правда, то правда, – согласилась Мария. – Красавчик Алекс может одно исключение и есть.