– У меня была хорошая позиция, сэр, – голос Синди вибрировал, выдавая ее волнение. – Я обезвредила одного грабителя и получила его оружие. Это позволило мне нейтрализовать главаря и вывести под огонь снайперов еще двоих.

– Я был рядом с полицейским спецназом, – поддержал ее Виктор. – Они знали, в каком окне появятся грабители и были готовы отреагировать.

– А если бы они не вышли к окну? – продолжал допытываться Шеф. – Вы бы остались с одним стволом против четырех? Это вы учли?

– Да, сэр, – сказала Синди. – Я использовала в качестве щита шестого члена шайки. Настоящего лидера и организатора всего дела. Они бы ни за что не стали ей рисковать.

– Откуда вы знаете?

– Потому что это была их мать. Я знаю каково это потерять ее, – тихо сказала Синди.

Шеф Джонсон не любил неловкие паузы, и потому, недовольно поморщившись, распорядился:

– Агент Круз, жду вашего отчета о проделанной операции к вечеру.

– Слушаюсь, сэр.

– Вы, агент Рэлл, – повернулся он к Синди, – можете сегодня отдыхать. Завтра утром вас будет ждать психолог доктор Симпсон.

Синди поморщилась.

– Если понадобится, я притащу вас к ней на веревке.

На следующее утро в назначенное время Синди сидела в кабинете доктора Симпсон.

Место было ей хорошо знакомо: стол, пара кресел и небольшой диван. Где-то далеко за окном шумел большой город. Здесь была тишина, которую наполняли редкие реплики хозяйки кабинета и многословные ответы ее клиентов.

В воздухе носились запахи изысканных сортов чая, который водился у доктора в таких количествах, что впору было открывать собственный чайный магазин.

В этот раз она налила нечто душистое с манго.

Синди сделала глоток, поставила чашку на журнальный столик перед собой и подняла глаза на доктора Симпсон.

– Давайте я сразу скажу все, что вы от меня ждете, – предложила она. – Вы запишите, что я хорошая девочка и правильно работаю над собой. После чего мы разойдемся каждая по своим делам.

Худая, с короткой стрижкой, в тунике и широких брюках, с руками, унизанными горстями браслетов, доктор Симпсон была больше похожа на современную художницу, чем на психолога.

Она что-то черкнула в своем блокноте и кивнула Синди, приглашая ее продолжать.

Короткими сухими фразами Синди описала ситуацию с освобождением заложников. В ее рассказе все выглядело хорошо продуманной операцией с минимальным риском.

Момент, когда оружие в ее руках дало осечку, был единственным, заставившим ее голос вибрировать.

Она запнулась.

Психолог поставила в своем блокноте знак вопроса.

– Давай еще раз вернемся к этому моменту, – предложила она. – Что ты почувствовала, когда он встал, чтобы защитить тебя?

– Вы имеете в виду Алекса?

– Да, человека, который спас тебя от пули.

– Мне сложно сказать. – Синди отвела глаза.

– Ты не помнишь свои чувства в этот момент?

– Все произошло очень быстро. Я ничего не успела подумать.

– Я не спрашивала, что ты подумала. Мой вопрос был о твоих чувствах.

Взгляд доктора Симпсон давал Синди понять, что той не удастся ее провести.

– Ты не хочешь говорить об этом, потому что тебе неприятно вспоминать об этих чувствах? Или ты стыдишься их?

Синди непроизвольно сжала руки в кулаки. Ее губы превратились в тонкую красную линию. Казалось, она едва себя сдерживала.

– Тебе неприятны мои вопросы, – продолжила доктор Симпсон. – Возможно, это потому, что я стучусь в дверь, в которую ты никого не пускаешь. Тебе кажется, что заперев свои чувства на замок, чтобы они не мешали тебе работать, ты станешь лучше как агент.

– Разве это не так? – вырвалось у Синди.

– Нет. – Доктор спокойно встретила ее взгляд. – Если мы не контролируем наши чувства, то это будет делать кто-то другой. Знать, что с тобой происходит – это часть умения держать себя под контролем. Ты приходишь сюда, чтобы разобраться в себе и стать сильнее. Моя задача помочь тебе. Если я не буду уверена, что у тебя все в порядке, я не могу допустить тебя к работе.

– Похоже на шантаж, – ехидно заметила Синди.

– Я предпочитаю называть это профессиональной этикой. Я не могу взять оружие и пойти с тобой на операцию. Но я могу сделать так, чтобы ты была более спокойна и уверена в себе. Еще чаю?

На пузатом фаянсовом чайнике сумасшедшие зайцы в теплых свитерах сплелись в клубок. Иногда казалось, что они обнимаются, иногда, что дерутся. В зависимости от настроения пациента.

Синди долго смотрела в окно, как если бы собиралась с мыслями.

Затем она взяла чашку и дальше разговаривала с ней. Почему-то девушке было легче говорить с неодушевленным предметом, чем с живым человеком напротив.

– Когда тот грабитель взял меня в прицел, я подумала, что вот и все. Не знаю, почему, но мне не было страшно. Нас хорошо тренируют просчитывать варианты. Так что я была занята оценкой обстановки до последнего момента. Но когда Алекс уложил последнего грабителя, я растерялась.

– Почему? Разве это не было приятно?

– Это было… непривычно.

– Почему?

– Я всегда сама себя защищаю.

– У тебя есть напарник.

– Виктор – это другое. Он мне как друг, как старший брат. Мы работаем вместе много лет. Я прикрываю его, он прикрывает меня. Все просто.

– Ты хочешь сказать, что с Алексом все непросто?

Синди не ответила и снова уставилась в окно.

Когда она говорила о напарнике, ее голос звучал свободно. Она удобно устроилась в кресле, расслабилась. Психолог отметила в своем блокноте и это.

– Когда человек защищает тебя, что ты чувствуешь к нему? – спросила доктор Симпсон.

– Обязанность ответить тем же, – ответила Синди.

– Тебе это неприятно? Почему?

– Потому что так возникают взаимные обязательства.

– Так вот что тебя пугает

Синди снова сжалась в кресле, как будто готовилась к прыжку. Или ожидала удара.

– Возможно, эти ситуации похожи. В обеих другой человек защищает тебя от опасности, – продолжила доктор.

– С Виктором мы на равных, – возразила Синди.

– Почему вы не на равных с Алексом?

– Он богат и знаменит, а я…

– А ты?

– У меня даже нет ни одного платья, – вспылила Синди. – Только брюки, майки и камуфляж.

– Ты считаешь это важно?

– Ему наверняка нравятся модели с ногами там, губами, бюстом и другими достижениями пластической хирургии.

– Откуда ты знаешь, что именно ему нравится? – спросила психолог. – Ты судишь его по стереотипам. Ты бы хотела, чтобы он также думал о тебе?

– С чего бы ему думать обо мне? – Синди закрылась за сложенными на груди руками. – Он даже не знает, кто я.

– Ты бы хотела, чтобы он узнал?

– Да… нет… не знаю. Может быть.

Доктор отложила в сторону блокнот и взяла свою чашку чая.

– Я полагаю, здесь мы имеем дело с классической ситуацией влюбленности в рыцаря в сверкающих доспехах. – На недоуменный взгляд Синди она пояснила. – С этим комплексом приходится иметь дело пожарным, полицейским, врачам, особенно хирургам после сложных операций. Они спасают человеку жизнь, тем самым провоцируя сильный эмоциональный ответ. Человек принимает свое чувство благодарности за влюбленность. В особо сложных случаях нужна серьезная психологическая помощь, чтобы справиться с такой ситуацией.

– Вы хотите сказать, что я влюбилась в Алекса как в пожарного? – хмыкнула Синди.

– Или он в тебя.

– Он не может в меня влюбиться.

– Почему?

– Он меня не знает, – раздраженно ответила Синди, как будто доктор не понимала элементарных вещей.

– Так он влюбился не в тебя, а в тот образ защитницы, который ты ему показала.

– В мешковатых штанах, бейсболке и очках? Очень секси.

– Ты не знаешь его предпочтений, – улыбнулась доктор. – Может быть, именно это его и заводит. Но если отставить шутки в сторону и предположить, что у него к тебе появились чувства, ты бы ответила на них?

Где-то на улице раздался визг тормозов внезапно остановившейся машины. За ним последовали крики человека, который только что избежал опасности и теперь стремился выплеснуть адреналин.