- Ничего, дело семейное, разберутся, - наморщила нос Алена.

- Что это вообще было?

Она, как могла, объяснила, Стас расхохотался.

- Похоже, мы оба решили получить звездочку в табель. Сделали доброе дело, а ни одно доброе дело не остается безнаказанным. Так нам и надо, чтобы варежку не разевали. Тебе куда?

- На метро.

- Ехать куда?

- На «Черную речку».

- Хочешь, подвезу?

- Ты на машине? Хочу, - кивнула Алена.

Они прошли немного по улице, и Стас остановился у темно-синего «Соляриса». Пискнула сигнализация, мигнули фары.

- Садись.

Алена чуть помедлила, как будто ждала, что он откроет ей дверцу, но Стас обошел машину и сел за руль. Она юркнула на пассажирское место, зябко поежилась.

- Замерзла? – Стас включил подогрев сидений, музыку.

- Симпатичная машинка, - сказала Алена.

Стас взглянул на нее, слегка сдвинув брови, но промолчал. И только вырулив от поребрика, заметил:

- Неплохая. Но сейчас я бы ее не купил.

- Почему?

- Знаешь, есть несколько пород машин, - он так и сказал: «пород», - которые у водителей идут за диагноз. И лярва в том числе.

- Лярва? – удивилась Алена.

- «Солярис». Их обычно покупают такие… - он пощелкал пальцами, - в общем, без башки в голове. Но с дешевыми понтами.

- Ты так интересно говоришь…

Алена согрелась, но легкий озноб не прошел. Ощущение было странным – смутно, неуловимо знакомым. Как забытый сон. Она поглядывала на Стаса и чувствовала то же волнение, что и в тот вечер, когда он подошел к их столу в клубе. Каждым своим движением, даже самой посадкой за рулем Стас напоминал хищного зверя – гибкого, грациозного, опасного. Алена поймала себя на том, что смотрит, не отрываясь, на его лежащие на руле руки. Смотрит, приоткрыв губы, пересохшие от частого неглубокого дыхания.

Он словно почувствовал ее взгляд, повернулся, взглянул – быстро, коротко. И тут же снова перевел глаза на дорогу. Это было как порез листом бумаги – тонкий, острый, болезненный. Алена задохнулась и откинула голову на спинку сиденья. И зажмурилась, пытаясь выровнять дыхание.

- Ты не женат? – спросила она, неожиданно для себя.

- Нет, - ответил Стас.

- А девушка у тебя есть?

- Нет.

- Почему? – Алена открыла глаза и посмотрела на него.

- Странный вопрос, - усмехнулся он. – Просто потому что нет. Нет, не гей. Но девушки нет. А у тебя есть парень?

Алене очень хотелось сказать, что нет, но – словно против воли – пробормотала:

- Есть.

- Понятно… Тебе куда на «Черной речке»?

Она объяснила, пожалев, что добрались так быстро. Вот так бы сидеть в его машине, слушать музыку и ехать, ехать… Когда Стас свернул под арку во двор, Алена вдруг подумала, что мать запросто может выйти зачем-то на кухню, посмотреть в окно. Увидит ее вылезающей из машины – и начнется…

- Останови здесь, пожалуйста, - попросила она. – Не хочу, чтобы мать случайно в окно увидела.

Стас притормозил, повернулся к ней:

- Ну… счастливо!

- Спасибо, - кивнула Алена. – Пока!

Выйдя из машины, она стояла, пытаясь прийти в себя и сообразить, что же это такое было. Чья-то рука грубо схватила ее за плечо, развернула.

- Вот, значит, как? – спросил Олег, сдув с глаз упавшую косую челку. – На звонки не отвечаешь, дома тебя нет. Кто это, интересно, тебя домой привозит – и откуда?

- Отпусти! – Алена вырвала руку. – Не твое дело! Давай, в конце концов, уже расстанемся по-хорошему. Ты же видел…

- Ничего я не видел! – лицо Олега стало испуганным, голос дрогнул. – Ален, ну не надо так! Я же тебя люблю!

- А я тебя – нет! Дай мне пройти!

- Подожди! – Олег обнял ее, попытался поцеловать, но Алена вырвалась.

- Хватит уже!

Из парадной вышла женщина с собачкой, и она быстро проскользнула вовнутрь, захлопнув дверь прямо перед носом Олега. Пока поднималась на свой восьмой этаж, сбросила три его звонка. Вошла в квартиру, скинула пальто, сапоги, проскользнула мимо матери к себе. Долго ходила по комнате туда-сюда, потом наконец решилась. Зайдя в контакт, открыла страницу Стаса и отправила сообщение, добавив свой номер телефона: «Пожалуйста, перезвони мне».

Когда Алена изложила ему свою просьбу, у Стаса просто челюсть отвисла. Да, яблоко от лошади недалеко падает. Что мамочка, что доченька – обе горазды решать свои проблемы чужими руками. И с какой стати эти руки должны быть его?

- А просто на хер послать религия не позволяет? – ядовито спросил он.

- Пробовала, - вздохнула в трубку Алена. – Он не верит. И не идет.

- Тяжелый случай. Извини, но нет. Хватит с меня добрых дел. Каждый раз потом оказываешься крайним. Все, спокойной ночи.

Стас нажал на кнопку отбоя и набрал номер Карпова.

- И что? – поинтересовался он, когда Иван ответил.

- Лизка утащила свою сестричку-истеричку. Думаю, теперь дело в шляпе.

- С чего вдруг?

- Ну а як жеж? Разве она меня уступит сестре? Хотя эта сопля страшная мне точно не нужна. Даром что каждую фотку в сетях лайкает.

- Ну удачки! – хмыкнул Стас.

Он походил взад-вперед по комнате, сварил кофе покрепче, выпил, глядя в окно на темный пустырь. Разговор с Аленой был как заноза в заднице. Как тонкая колючка от кактуса, впившаяся в палец. Раздражение, которое не оставляло его вот уже который день, перелилось через край кофейной пеной.

Как только они сели в машину, Стас почувствовал: Алена его хочет. Нет, не тем очевидным желанием, когда женщина вся течет и готова тут же раздвинуть ноги. Это было другое. То, что только зарождается где-то глубоко-глубоко, и она сама еще его не сознает. Он научился угадывать это желание по выражению лица. По взгляду – то быстрому, легкому, то наоборот тяжело замершему. По едва заметно участившемуся дыханию и тонкой дрожи пальцев. А иногда и без видимых признаков – инстинктом человека, для которого вызывать и удовлетворять желание было профессией. А эти вопросы – женат ли он, есть ли у него девушка!

И вдруг остро захотелось привезти ее к самому дому, не спрашивая адреса, а потом рассказать все: и что трахал ее два года назад, и что делал это за деньги ее матери. Зачем? А низачем. Просто чтобы посмотреть, как вытянется ее лицо. Чтобы разрушить ко всем херам ее мир розовых пони и белых единорогов. Как вам такая проза жизни, принцесса? Вашей мамочке задвигает по самые помидоры проститут, под которого она потом подкладывает и вас. Якобы из благих побуждений. Ну что ж, пиздеть не мешки ворочать. Он не сомневался, что на самом деле причина была совсем другая. Потому что по Инке реально плачут все психиатры мира.

С этим соблазном справиться удалось. Но через полчаса он обнаружил в контакте сообщение от Алены с просьбой позвонить. Можно было сделать вид, что не заметил. Удалить и забыть. Но почему-то позвонил. Из любопытства?

В половине первого, бешено злясь и на себя, и на Алену, Стас позвонил ей снова. Она взяла трубку сразу же.

- Я свободен завтра до пяти, - сказал без всяких предисловий.

- А у нас как раз две пары только, - обрадовалась Алена. – Без двадцати двенадцать уже закончим.

Когда она сказала, где учится, Стас подумал, что лярва рядом с Академией госслужбы будет выглядеть малость дешево. Да кто бы сомневался! Он знал, что бывший муж Инны занимал высокую должность в городском комитете по образованию, а сама она была владелицей нескольких магазинов бытовой техники. Разумеется, не отправят дочь в швейный колледж.

На следующий день он приехал на Средний и с трудом втиснул лярву между крутых тачек, стоящих у входа в Академию. Наконец на крыльце показалась Алена. За ней тащился какой-то худосочный унылый крендель в коротеньком, как говорила Муму, полуперденчике. Стас коротко бибикнул и вышел из машины. Алена, радостно взвизгнув, подбежала к нему и повисла на шее.

Обнимая ее за талию и прижимая к себе, Стас языком резко раздвинул ее губы, протиснулся между зубами и вошел так же сильно и глубоко, как входил членом во влагалище ждущей его женщины. Алена коротко то ли всхлипнула, то ли ахнула и подалась ему навстречу. Их губы сталкивались, боролись, захватывали и поддавались, языки ощупывали и ласкали друг друга, то мягко, то грубо до боли.