– Ладно, тогда отвезешь меня куда-нибудь еще. – Он важно кивает. – Я вовсе не удивлен. Если так подумать, то не поражаюсь даже тому, что ты снова вернулась в наши края. У нас есть свои грешки в прошлом, верно?

– Да, у каждого есть свои грехи. Ты не возражаешь, если я закурю и немного посижу рядом?

Он хмурится, глядя на меня.

– Ангелы не курят.

– Откуда тебе известно?

Его слезящиеся глаза внимательно смотрят на меня, но все же жестом он приглашает меня присоединиться к нему за столом. Я сажусь, и он следует моему примеру, наблюдая, как я достаю сигарету и прикуриваю от его зажигалки. Я делаю глубокий вдох, и мои глаза невольно закрываются от такого знакомого и поэтому долгожданного головокружения.

– Ах, так хорошо выкурить сигаретку. Ты святой, Бен.

– Разве? – торопливо переспрашивает он. Открыв глаза, я сморю на него.

– Ты же понимаешь, что я не умерла, верно?

Несмотря на то, что именно я задаю этот вопрос, я не уверена, что верю в это. Кажется, что я нахожусь внутри стеклянного шара, пойманная в хитроумную временную ловушку.

– Они так говорят, они говорят. Утонула в своей любимой маленькой лодочке. Я раньше всегда думал, почему ты выходишь в море в полном одиночестве? У меня едва не остановилось сердце, когда Робби рассказал мне, что ты больше не вернешься.

– О, Бен… – Я кладу свою руку поверх его. У него вздувшиеся от артрита пальцы, а стариковская кожа почти прозрачная. – Мне очень жаль…

– И твой бедный муж. – Бен качает головой. – За него я тоже беспокоился. Думаю, он не спал все эти дни, пока тебя искали. В ту ночь, когда Робби рассказал о тебе, я сидел тут, на веранде… и плакал. А Кейн… парнишка подходил к самой кромке воды и громко кричал.

О, любовь моя. Ты так долго страдал из-за моей слабости.

Бен задумчиво потирает подбородок.

– Его крики звучали как нечто среднее между волчьим воем и криком банши[12], так, если бы они гремели в унисон. Это была самая жуткая сцена, которую я когда-либо видел в моей жизни. Человек стоит под луной и буквально разваливается на части. Ты слышала его там, наверху? Когда он пытался докричаться до тебя? Думаю, он звал именно тебя.

Я прикрываю рот рукой. Боль в груди похожа на сердечный приступ, возможно, так оно и есть. Возможно, мое сердце не выдерживает картины, которую Бен нарисовал в моем воображении.

Если часть тебя всегда будет ненавидеть меня за все то, что тебе пришлось пережить, я приму это. Любой, кто причинит тебе боль, должен заплатить свою цену, даже я.

Сетчатая дверь со скрипом открывается, и на веранду входит Роберт, внук Бена.

– Господи, святые угодники! Лили?!

– Ты тоже ее видишь? – с тревогой спрашивает Бен.

Я тушу сигарету в пепельнице и провожу рукой по лицу. Должно быть, мой макияж потек из-за пролитых слез.

– Привет, Робби. – Я встаю и протягиваю ему руку.

– Как ты тут оказалась? – радостно спрашивает он, крепко обнимая меня. – Где ты пропадала?

Благодаря Роберту я могу отчетливо вспомнить то, каким когда-то был Бен – в далеком, далеком прошлом. Примерно моего роста, долговязый, с квадратным серьезным лицом. Он мой ровесник, но выглядит лет на двадцать пять. Как и его дедушка, Роберт из тех обаятельных парней, которые никогда не задерживаются с одной девушкой, но столь очаровательны, что на них никто не обижается.

– Это долгая история, – отвечаю я, возвращаясь на свое место, и снова затягиваюсь сигаретой.

У меня дрожат пальцы, поэтому складывается такое впечатление, что я курю травку, а не сигаретный табак. Все вокруг становится отдаленным, туманным и странным, очень похожим на дурной сон.

– Ты действительно не умерла тогда? – спрашивает Бен, прищуриваясь.

– Кажется, нет. – Они странно смотрят на меня. – Что такое?

– Ты снова вернулась в этот пляжный домик?

– Да, мы вернулись. Мы живем в городе, но пока отдыхаем здесь. Надеюсь, мы будем часто сюда приезжать.

Роберт задумчиво проводит по своим каштановым волосам.

– Так, мне нужно выпить. Будешь газировку?

– Да, не откажусь.

Он уходит в дом.

Бен откидывается на спинку, продолжая качать головой.

– Если ты действительно живая, то тебе следует знать, что в твоем доме водятся привидения.

Я делаю паузу на вдохе, дым застревает в моих легких.

– Откуда ты знаешь?

– Мы видели тебя там. Робби и я. Сначала тебя увидел Робби. Он часто гуляет по пляжу. Он увидел тебя в дверном проеме, который выходит на задний дворик. Я сказал ему, что это просто игра света и тьмы. Он долгое время в это верил. Но потом, пару лет спустя, он увидел тебя в окне второго этажа. – Он замолкает, прикуривая сигарету, и тяжело вздыхает. – А я видел тебя в прошлом году. Было темно, но наверху горел свет. Ты стояла в окне, и вокруг твоей головы было какое-то сияние, вроде нимба. Это до чертиков напугало Робби, но я почувствовал настоящее умиротворение. Как будто все наконец-то встало на свои места.

Роберт приносит стаканы, бутылку виски и газировку. Дверца сама собой закрывается, но этот знакомый и ожидаемый щелчок заставляет меня подпрыгнуть. Я тревожно встаю, чтобы помочь разлить напитки по стаканам.

– Ого. – Роберт пристально смотрит на меня. – Зачем ты обрезала волосы?

Я тушу очередную сигарету, а потом сминаю оставшийся окурок.

– О чем ты.

– У тебя были длинные волосы, когда я увидел тебя в прошлом году, – сообщает Бен.

– Насчет этого… – Я смотрю на Роберта, поскольку его разум еще не дает сбои из-за возраста. – Не мог бы ты поподробнее рассказать о том, что ты тогда видел?

Он делает большой глоток виски, а потом откидывается на спинку стула и пожимает плечами.

– Я и не знаю, что тебе сказать. Я никогда никому ничего не рассказывал, кроме Бена, потому что это полное безумие.

– Вы оба видели какую-то женщину в том доме? Почему вы решили, что это именно я?

– Она тоже была высокая. И очень стройная. Я был внизу, у самой воды, но даже с такого расстояния сумел рассмотреть, что она потрясающе красивая. Похожа на тебя. – Робби смущенно пожимает плечами.

– Это была именно ты, – продолжает упорствовать Бен. – Я бы узнал тебя из тысячи.

Его слова эхом отдаются у меня в голове. Я никогда не возвращалась в домик на берегу моря.

– Лили! – Ветер доносит голос любимого мужчины, рассеивая весьма мрачные мысли.

Меня удивляет, что впервые за все это время ты назвал меня по имени.

Отодвигая стул, я вскакиваю на ноги. Осматриваю пляж и вижу, как ты бежишь в мою сторону.

– Кейн! – кричу я.

Ты поворачиваешь голову и бежишь ко мне с удивительной скоростью и ловкостью, которыми я когда-то восхищалась на баскетбольной площадке. Твои ноги едва касаются песка. Прекрасное лицо заметно побледнело. Глаза – темные круги, похожие на похоронные монеты, плату лодочнику Харону за переправу через реку Стикс. За переправу ко мне, в мой личный ад. У меня внутри разрастается чувство вины. Я мчусь навстречу, и мы встречаемся на полпути. Ты подхватываешь меня и крепко обнимаешь, настолько крепко, что мне кажется, будто я слышу треск собственных ребер. Но я рада принять эту боль.

Твоя рука зарывается в мои волосы, окончательно прижимая меня к сильному телу. Мои ноги болтаются в воздухе. Ты сильно дрожишь, и я крепко, насколько позволяет мое положение, обнимаю тебя в ответ. У меня перед глазами стоит картина, которую нарисовал мне Бен: совсем один, убитый горем, ты стоишь на берегу. Возвращение в пустой дом, должно быть, пробудило застарелую боль, и я сразу же начинаю просить прощения.

– Мне жаль, – выдавливаю я, пытаясь совладать с подступающими слезами. – Мне нужно было оставить записку.

– Ты не можешь вот так просто взять и уйти. Мне нужно знать, где ты находишься.

– Я понимаю. Мне очень жаль. – Я ласкаю его обеими руками, поглаживая мускулистую спину. – Я не подумала.

Мой взгляд скользит по пляжу в поисках потенциальной угрозы. Меня пугает, что мы стоим у всех на виду. Цветы – весьма очевидный намек, что кому-то известно не только наше местоположение, но и мое темное прошлое. Нас каким-то образом сумели разоблачить, поэтому ты можешь быть в опасности.