В то же самое время. Май 641 года. Королевство Британия.

Полосатые паруса датчан покрыли гавань города Кантваребурга. Только сейчас это ни у кого не вызывало прежнего ужаса. Пришли свои: союзники и даже родственники. Сам Эйнар Который Сжег Руан прибыл в гости к сыну и прихватил с собой целую армию.

— Отец? — раскинул свои медвежьи объятия Сигурд. — Ты здесь? А я думал, ты бьешься в Нортумбрии!

— Нашел дурака! — усмехнулся Эйнар. — Меня же там ждут! Все ценное уже вывезли вглубь острова, а берег патрулируют отряды воинов. Я пришел за добычей для своих парней, а не для того, чтобы разбить лоб о стены Беббанбурга. Кстати, сын, что это за дурацкое имя для города?

— Прошлый король Дейры город в честь жены назвал, — развел руками Сигурд. — Бебба ее звали. Любил он ее.

— Вот дерьмоеды! — Эйнар даже сплюнул от возмущения. — Никогда не понимал этих англов. И что у них в головах?

Королевский дворец, то есть огромный сарай, крытый потемневшей деревянной дранкой, едва вмещал всех гостей. Ярлы данов и альдерманы британцев расположились рядом и пили вино, запасы которого уменьшались прямо-таки устрашающими темпами. Во главе стола сидел Сигурд и его отец, который уже перешагнул на седьмой десяток. Эйнар был очень стар. Стар до того, что лицо его прорезали глубокие морщины, а крепкие плечи опустились вниз. И борода, и тщательно расчесанные волосы с годами поседели, приняв ярко-серебряный цвет. Только глаза его оставались молодыми и горели пьяным задором.

— Сигурд! — встал конунг. — Сын! Мое сердце разрывается от гордости! Ты прославил себя. Ты прославил своего отца! Ты прославил нашу землю! А теперь ты стал королем. Я горжусь тобой!

Ярлы заревели, опрокинув в себя кубки, а Леутхайд напряженно вглядывалась в лица пирующих. Это был уже далеко не первый тост в честь ее мужа. Что-то не давало ей покоя, и она сама пока не понимала, что именно. Хотя… Да вот же оно! Болли! Младший брат короля мрачнел с каждым тостом и пил молча, сверля ее мужа ненавидящим взглядом. Вот оно!

— Княгиня Мария, спасибо тебе! — прошептала Леутхайд. — Ты же предупреждала меня, что именно так все и будет. Яд зависти разъедает братскую любовь. Ты говорила, что нет врагов хуже, чем родные братья, которые не могут поделить славу и власть.

И она толкнула локтем мужа, который расплылся в улыбке, словно кот, слушая славословия, льющиеся на него со всех сторон. Сигурд повернулся и посмотрел на нее непонимающим взглядом.

— Когда я встану сказать тост, — шепнула она ему, — не вздумай меня перебить. Молчи и кивай, что бы я там ни говорила.

— Что-то случилось? — непонимающе глянул на нее Сигурд.

— Пока нет, — покачала головой королева. — Но скоро может случиться.

— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, жена моя, — пристально посмотрел на нее Сигурд и отвернулся к гостям. Там как раз встал пьяный в дым альдерман Хосса, который излил такой поток славословий, что и сам запутался в собственных словах.

— Давайте выпьем за короля Сигурда… — снова встал Эйнар, и это стало последней каплей. Болли Горелая борода вскочил со своего места, чуть не лопаясь от злости.

— Сигурд! Сигурд! Сигурд! — заорал он. — Разве у тебя один сын? А я? Это же я привел сюда корабли! Я сжег флот ромеев в Равенне и у Константинополя! Я бил арабов в Египте! Про меня ты скажешь сегодня хотя бы слово?

В зале установилась гробовая тишина, а Эйнар хватал воздух ртом, словно рыба, выброшенная на берег. Он начал медленно багроветь и хотел было ответить, но Леутхайд встала и подняла кубок.

— Болли Горелая борода! Любимый брат моего любимого мужа! Почему же ты не рассказал своему отцу, что скоро возьмешь на копье Зеленый остров? Почему не сказал, что просто помогаешь старшему брату завоевать свое королевство? Не твой отец виноват сейчас, а ты сам! Ты и твоя скромность! — Леутхайд повернулась к свекру. — Конунг Эйнар, твой сын Болли завоюет Зеленый остров, который тамошние скотты называют Эйре, а саксы — Ирландия. Но Сигурд попросил его пока остаться с нами и помочь в будущей войне. Потому что нет моряка более умелого, чем знаменитый ярл Болли Горелая борода. И в Словении, и в Романии знают его имя. Воины страшатся его, а женщины хотят от него детей! Так поднимем же кубки за Болли, грозу морей и повелителя огня!

— Это что, правда? — растерялся Эйнар, переводя взгляды с одного сына на другого.

— Да! — рявкнул Болли и ударил кулаком по столу. — Да! Все так и есть! Я помогу старшему брату, а потом пойду и заберу свое королевство!

— Тогда поднимем же этот кубок за моего младшего сына! — заревел в восторге конунг. — Мой старший сын Харальд наследует Данию. Сигурд мечом взял Британию. А Болли станет конунгом Зеленого острова! Я самый счастливый отец на свете! Обещайте, сыновья, что мой курган будет высочайшим в этой земле. И что отправите со мной в Валхаллу две сотни трэллей, не меньше! Я не хочу остаться без слуг после смерти!

— После смерти? — наморщил лоб Сигурд. — Я что-то не пойму…

— Я пришел сюда, чтобы погибнуть в бою, — торжествующе сказал Эйнар. — Я стал так стар, что того и гляди помру в собственной постели, если слишком сильно пёрну. А я хочу попасть в Валхаллу, и пировать там с храбрецами. Не для того я прожил такую длинную жизнь, чтобы подохнуть позорной смертью. Что же тут непонятного?

— Какой достойный поступок! — восхитился Сигурд. — Я тоже так сделаю, когда стану стар, как ты. Сниму свой доспех и брошусь в бой с одним топором. Пойдем на север вместе, отец! Эссекс, Мерсия, Восточная Англия и Нортумбрия ждут нас. Мы порвем их в клочья!

— А я потом наберу парней и поплыву на Зеленый остров, — торжествующе заорал Болли. — Только помогу сначала старшему брату! А то он без меня ни хрена не может! Иди ко мне, дубина, дай я обниму тебя!

Пьяный Сигурд обнимался с не менее пьяным Болли, а Эйнар подошел сзади к Леутхайд и наклонился к ее уху.

— Спасибо, дочка! Это было красиво. Последнее дело, когда родные братья рвут другу глотки из-за зависти.

Леутхайд молча кивнула. Она была полностью довольна собой. Она давно готовила что-то подобное, да только повода не было. Болли с каждым днем все больше и больше превращался в занозу в заднице, и она давно уже мечтала избавиться от него. И прибрать к рукам его владения тоже, чего уж греха таить. Ведь земель у новоявленного герцога Суссекса совсем немало, и это были самые лучшие земли. Они точно ей пригодятся. Она высадит там виноградники.

Пару недель спустя. Лунденвик. Королевство Эссекс. (в настоящее время — Олдрич, район Лондона).

Крошечному королевству восточных саксов армии вторжения противопоставить было нечего. Король Сигиберт Малый, почитавший старых германских богов, вывел свое войско на битву и героически в ней погиб. Старые боги не помогли ему. Совокупная мощь юга, усиленная данами конунга Эйнара, смела ополчение Эссекса. Король сложил голову в бою, войско разбежалось, а альдерманы саксов, распечатав родовые кубышки, поехали договариваться со своим новым королем. Армии Мерсии, Нортумбрии и Восточной Англии, которых они призвали на помощь, еще не явились. Май же! Сеяться нужно. Сигурд и Эйнар, не мудрствуя лукаво, решили подождать их здесь. Все лучше, чем гоняться за ними по всему острову.

— А чего они в Лондиниуме не живут? — недоумевал Эйнар, оглядывая руины убогого Лунденвика. Даны спалили его дотла. — Хороший же город. Был когда-то…

— Да я и сам не пойму никак, — пожал плечами Сигурд. — Дикие люди, отец! Такая красота пропадает!

Римский город стоял на милю восточнее (1) саксонского Лунденвика, и людей там почти не было. Пара сотен человек — не в счет. Рыбаки, потомки римских горожан и несколько купцов, которые показали деревянную пластину со звездой. Даны плюнули и отстали от них. Связываться с компаньонами конунга Само дураков не было. Великий князь скор на расправу.

Город забросили, но стены его стояли во всей своей красе. Лишь кое-где на его башнях, что были высотой в пятнадцать локтей, зацепились семена вездесущего вяза, которые проросли и начали рвать камень своими корнями. Шесть ворот старого города сгнили, оголив кладку римских арок, а дороги заросли травой так, что их почти и видно не было. Тем не менее, этот город все еще хорош, и Сигурд бродил по его развалинам, прикидывая, что если его расчистить и срубить кустарники, затянувшие своими ветвями горы битого кирпича, то здесь будет совсем неплохо. По крайней мере, крепость-то прекрасная! Лучшая из всех, что остались на острове. И построена она до того добротно, что простоит еще больше тысячи лет, пока ее не снесут за ненадобностью.