– Кровать маловата, – сказала она тихо.

– Извини, пожалуйста, но я не собирался ее ни с кем делить.

Она подтянула одеяло к подбородку, потом укрыла и его.

– Иначе тебе будет холодно, – объяснила она, поворачиваясь к нему спиной.

Ник долго смотрел в потолок, пока дыхание Саммер не стало глубоким и ровным. Хорошо. Теперь она спит и ему будет легче обуздывать свое неистовое желание вновь погрузиться в ее тело.

Боже мой, что с ним стало? Он дрожал от неудержимой потребности задрать ей рубашку и созерцать великолепие ее белоснежных ног.

«Ну что же ты, давай! Она не будет тебя останавливать. Она уже простила тебя за то, что ты вел себя с ней как последний мерзавец…»

Саммер перевернулась на другой бок, уткнулась носом ему в плечо и вздохнула. Тело Ника покрылось испариной, кожа его буквально горела от ее прикосновения.

«Почему ты медлишь, возьми ее! Утоли свой голод, погаси свой огонь!»

Ник погладил длинные волосы девушки. Разгоревшееся в нем пламя вряд ли уже можно было погасить. Неужели он позволил страсти так безраздельно овладеть им?

Саммер вздрогнула, подняла голову и посмотрела на него широко открытыми глазами.

– Я не могу спать, – прошептала она. Он отбросил с ее лица несколько непослушных локонов. Слегка склонив голову, так что ее губы коснулись его подбородка, она произнесла:

– Я чувствую себя очень странно…

– Странно? В каком смысле?

– Мне трудно дышать. Мне жарко. Сердце так бьется! – Она взяла его руку и положила ее себе на грудь. Прикосновение Ника сначала заметно напугало ее, но затем она закрыла глаза и откинула голову назад, прислушиваясь к своим ощущениям. – О, Николас, – вздохнула она. – Мне это нравится…

– Нравится? – у него пересохло в горле.

– Да. Это плохо? Это тебя разочаровывает? Он коснулся пальцем ее соска и прошептал:

– Нет.

– Удивительно, боль была очень сильной, но…

– Но?

– Я только и вспоминаю то ощущение, которое возникает, когда ты касаешься меня…

– Правда?

– Я таю, как масло на солнце, – она подвинулась ближе и зашептала совсем тихо. Не дай Бог, она сейчас поцелует его… – Я хочу быть твоей женой в полном смысле этого слова. Навсегда!

– Наш брак и так уже не назовешь фиктивным… Вряд ли я теперь смогу отослать тебя назад в Англию. Саммер вздрогнула.

– Ты позволяешь мне остаться? – Взвизгнув, она обхватила его шею руками. – Ты никогда об этом не пожалеешь, Николас. Я научусь хорошо готовить, обещаю тебе. Я научусь шить. Я даже буду помогать тебе стричь овец.

Она рассмеялся.

Девушка улыбнулась и коснулась его лица.

– Я люблю тебя, – сказала она тихо.

– Нет, не любишь. Ты едва знаешь меня, поверь. Если бы ты узнала все мои темные и грязные секреты, ты первым же кораблем удрала бы в Лондон.

Неуверенная улыбка появилась на ее губах. По-кошачьи выгнув спину, она накинулась на него, разметала свои изумительные волосы по его плечам и поглядела ему прямо в глаза:

– Ну-ка, рассказывай мне все свои маленькие и большие секреты!

– Не стоит…

– Исповедь, это духовное очищение, ты же знаешь. Разве муж и жена могут что-нибудь скрывать друг от друга? Давай, Сейбр. Неужели ты боишься, что я испугаюсь, соберу вещи и навсегда уеду?

Ник чувствовал, как растет его напряжение. Эта загадочная девушка умела затрагивать какие-то тайные, никому не ведомые струны его души.

– Николас, – взмолилась она, – глядя на него темными глазами. – Я расскажу тебе все мои секреты, если ты расскажешь мне свои.

– Не думаю, ирландочка, что твои секреты могут сравниться в моими.

– Посмотрим!

– Но ты будешь шокирована.

– Несомненно!

– Проникнешься ко мне отвращением.

– Не решая за меня!

Ник долго смотрел на ее бледное лицо, нежную улыбку, стараясь представить себе жизнь без нее: бесконечные дни и ночи, постылая работа и убогое однообразие.

– Я никогда не оставлю тебя, – пообещала Саммер.

– С чего ты взяла, что меня это волнует?

– Я никогда не оставлю тебя, – спокойно повторила она. Взяв девушку за руки. Ник крепко прижал ее к себе и, неожиданно для себя попросил:

– Пожалуйста, ирландочка, пообещай мне, поклянись всеми своими святыми, что никогда меня не покинешь!

– Клянусь! – сказала Саммер.

Рукам ее было больно, но сейчас это не пугало ее. Каким юным и уязвимым оказался ее возлюбленный!

– Я клянусь тебе! – повторила она твердо. Ник немного ослабил хватку, но не отпустил ее.

– Лет с пятнадцати я вел весьма беспорядочную жизнь: много пил, а ночи проводил со шлюхами. Я восставал против всех приличий, против самой морали. Меня не интересовали ни власть, ни влияние, ни деньги, ни общество.

– Значит, ты восстал против всего, что значило для твоего отца больше, чем ты сам? – Ник даже не мог себе представить, как хорошо понимала его Саммер.

– Мой братец частенько закатывал в Париже оргии. За большие деньги там можно было купить все, что угодно, совершенно не опасаясь за свою репутацию.

Саммер поджала губы, подумала и спросила:

– А что такое «оргия»? Вопрос застал Ника врасплох.

– Это… ну… понимаешь ли… Ты и в самом деле не знаешь, что такое «оргия»?

– Что-то вроде роскошного ужина? Однажды я рассматривала картинки в огромной книге из жизни римской империи. Одна из них мне запомнилась: жирные мужчины, едва прикрытые простынями лежат на диванах, а полуголые женщины кормят их виноградом.

Руки его погладили ее нежную кожу.

– Да, – сказал он тихо. – Очень похоже.

– Ну и что в этом плохого?

– Все было бы ничего, если бы молодые женщины кормили их только виноградом, – Ник помолчал. – Я слыл заядлым игроком. Пропустить очередные скачки или пари, отказаться от партии в карты было выше моих сил. Я спорил по любому поводу – какое меню нам сегодня предложат в клубе, какого цвета галстук наденет в такой-то час тот или иной человек, и так далее. Неудивительно, что при таком образе жизни я вечно сидел в долгах. А мое пьянство?

В полдень я уже бывал под хмельком, в три меня шатало, а к шести я обычно валялся в стельку пьяный и орал что-то нечленораздельное. В девять вечера я переходил к опиуму и гашишу, а в полночь меня в бессознательном состоянии можно было найти в постели какой-нибудь женщины.

Впрочем, все это не мешало мне презирать человечество, а в особенности женщин…

– Из-за своей матери?

– Да. В двадцать один год, я встретил милую красивую девушку и без памяти влюбился в нее. Я попросил ее руки и даже готов был покончить с беспутной жизнью. Любовь захватила меня настолько, что, поверив этой девушке на слово, я убил на дуэли своего друга. К сожалению, прозрение пришло слишком поздно…

Саммер молча смотрела ему в глаза. Она не знала, что сказать. Попойки, деньги, шлюхи – все это было ей чуждо. Только давние отношения Ника с неведомой коварной женщиной тревожили ее невинное сердечко.

Обняв Саммер, Николас перевернул ее на спину и буквально вжал в провалившийся матрас. Ощутив на себе его тело, девушка затрепетала. Она вспомнила его горячие поцелуи, его неутолимый жар, его первое проникновение в нее… Как сильны эти впечатления! Как они потрясли ее! Сколько радости они принесли с собой!

– Теперь твоя очередь, – напомнил он ей.

– Моя очередь?

– Я хочу знать твои секреты! Все! – Саммер ощутила его дыхание у своего виска. – Исповедуйся мне, расскажи мне все, чтобы я не считал себя единственным негодяем на свете…

Девушка смутилась и отвела глаза.

– Однажды я украла кусок пирога с подоконника Хелен Боствик. – тихо призналась она.

Ник взглянул на нее, и улыбка тронула его губы:

– Ты стырила пирог?

– Я сделала это на пари.

– Нет, ирландочка, наверняка в твоей жизни было что-то более ошеломляющее.

Нервная дрожь пробежала по телу Саммер, и лишь отчасти она была вызвана осязанием его твердеющей плоти. Боже мой, как легко она забыла причины, соединившие ее с Сейбром. Она, убийца, присвоила себе имя мертвой женщины, чтобы избежать правосудия. Она ведь даже не является законной женой Сейбра! Неужели все рухнет именно сейчас, когда Николас Сейбр, наконец, решился оставить ее здесь? Но разве он не выбросит ее отсюда вон, если узнает всю правду?