– Но не так очарователен, как фиолетовый и белый вереск, цветущий на холмах вокруг Гленонгейза, правда?

Она вопросительно посмотрела на него.

– Вы закрутились в таком водовороте раутов, балов и официальных приемов, что у меня не было времени познакомиться с вами поближе. – Он улыбнулся. – Полагаю, Нейл в своей студии?

– Да, – кивнула Джессалин. – Он не хотел упустить утренний свет.

– Что он там делает? – спросил маркиз. Джессалин поморщилась:

– Пишет мой портрет.

– А Шарлотта?

– Бабушка еще спит, – ответила Джессалин, называя маркизу так, как нравилось леди Чизенден.

– Тогда вы не смогли бы уделить немного внимания старику?

– Разумеется, да, – улыбнулась она. – У меня еще не было возможности поблагодарить вас за мое приданое и за все, что вы сделали для меня и для клана Макиниес.

– Не нужно благодарностей, – твердо произнес он.

– Но, сэр…

Маркиз предложил Джессалин руку:

– Идемте со мной, и я вам все объясню. – Он привел ее в свой кабинет и закрыл за ней дверь. – Посмотрите. – Он показал на портрет над каминной доской.

Джессалин изумленно открыла рот, когда увидела этот портрет. Это было как посмотреться в зеркало. Женщина на портрете была похожа на нее как две капли воды. У них были одинаковые глаза, волосы и даже цвет лица и фигура. Это было невероятно.

– Она была первой шотландской графиней Дерроуфорд. Моя жена, леди Хелен Роуз Макиннес. – Он улыбнулся Джессалин: – Она была вашей двоюродной бабкой. Младшей сестрой вашего деда и тетей вашего отца. По-моему, вы носите ее имя.

– Да, – пролепетала Джессалин. – Но я не знала…

– Она умерла много лет назад. – Маркиз вздохнул. – В этом марте исполнилось уже пятьдесят два года. Она умерла, давая жизнь нашему сыну. Он пережил ее всего на две недели. Уверен, ваш отец не помнил ее. Он был младенцем, когда она умерла, а большинство членов клана Макиннес не знали о моем родстве с ними. Но Каллум был вождем, поэтому ему рассказали. Он знал. – Он повернулся к Джессалин. – Я двадцать два года ждал возможности заплатить мой долг благодарности клану Макиннес за Хелен Роуз. Я был так взволнован, когда Каллум написал мне и спросил, не могу ли я помочь спасти его клан, и был очень обрадован предстоящей женитьбой Нейла на вас. Я хотел снова стать частью клана Макиннес. Все могли забыть Хелен Роуз, но я ее не забыл. – В его черных глазах блеснули непролитые слезы. – Я любил ее со всей пылкостью юности, и даже сейчас я храню как сокровище память о времени, проведенном с ней.

– Ей нравилось жить в Лондоне? – спросила Джессалин.

– Она была счастлива, когда мы были вместе. Но я был молод, ужасно амбициозен и часто уезжал из дома. Думаю, она очень старалась полюбить Лондон, но страшно скучала по Шотландии. Я видел это в ее глазах, слышал в ее голосе. – Он повернулся к портрету. – Мне надо было отвезти ее домой. Но Шотландия была тогда такой дикой, и я боялся за нее… – Он помолчал. – Большинство той мебели, домашней утвари, картин, канделябров, гобеленов и посуды, что я послал вам, принадлежало Хелен Роуз. Это было ее приданым. Вы думали, что я был чересчур щедр, но на самом деле я только заплатил свой долг, вернув вам то, что принадлежало вашей семье.

– Льюис? – Маркиза Чизенден открыла дверь кабинета. Она ожидала увидеть его одного и уже хотела уйти, услышав, что он с кем-то разговаривает, но его слова заставили ее остаться и слушать, и терпеть боль, когда он рассказывал, как любил свою первую жену.

– Ваше присутствие здесь – это почти как возвращение Хелен Роуз. Та же красота, смелость, верность и отважное сердце. Я вот уже неделю наблюдаю за вами и иногда забываю о том, что вы Джессалин. Я жду, что вы посмотрите на меня с любовью и страстью в глазах, как это делала она, но потом вспоминаю, что теперь я уже старик, а вы любите Нейла, вы его жена. И тогда я понял, что не имеет значения, как сильно я любил ее, потому что настало время ее отпустить. – Какой-то звук привлек его внимание. Маркиз взглянул на дверь своего кабинета и увидел, что она открыта. Он присмотрелся и обнаружил за дверью Шарлотту. И тогда он заговорил о ней. – У меня есть жена, которая смотрит на меня с любовью и страстью в глазах – даже через пятьдесят один год! И пришла наконец пора признаться ей, что я люблю ее так же сильно, как любил Хелен Роуз, и даже еще сильнее. У нас был сын, и есть внук, и мы прожили вместе прекрасную жизнь. Мне понадобилось время, чтобы понять, что я любил ее все эти годы. – Маркиз подошел к письменному столу, достал из ящика шкатулку и протянул ее Джессалин. – Эти драгоценности принадлежали Хелен Роуз, – пояснил он. – Возьмите их и носите в память о ней и с мыслью, что когда-нибудь они будут украшать вашу дочь.

Джессалин взяла шкатулку.

– Я буду беречь их. – Она шагнула к старику и поцеловала его в щеку.

Маркиза Чизенден тихонько закрыла дверь кабинета. Слезы ручьями лились по ее лицу. За пятьдесят один год их брака он никогда, кроме моментов страсти, даже не намекал, что любит ее. Сегодня он впервые сказал это вслух.

– Теперь, когда ты стала богатой женщиной, ты собираешься меня оставить? – Нейл смотрел, как его жена открыла шкатулку и с восторгом разглядывает драгоценности, которые подарил ей его дед.

– Разумеется, нет. – Она лежала на диване в его студии, позируя ему для эскизов.

– Тогда о чем ты думаешь?

– Я думала о Лондоне и гадала, сколько времени пройдет, пока я научусь его любить. – Она взглянула на выполненный из дерева и бумаги макет собора, построенный Нейлом.

– Не старайся очень сильно его полюбить, – посоветовал он, – потому что ты не будешь видеть его слишком часто…

– Я думала, ты хочешь строить дворцы, и соборы, и недорогие дома для простых людей. Я думала, что тебе нравится идея перестроить Лондон.

– Так и есть, – спокойно ответил он. – Но я понял, что могу, построить кое-что гораздо более важное в Шотландии.

Джессалин села и посмотрела на него:

– Что же это?

– Дом, семья, любовь и вся жизнь с тобой.

– О Нейл… – Она заплакала. – Ты же ненавидишь Шотландию!

– Я ненавидел ее раньше, – признался он. – Но это было до того, как я на тебе женился. Лондон не привлекает меня так, как раньше, потому что мой дом теперь в Шотландии.

– Ты уверен? – спросила она. – Потому что я уверена, что смогу полюбить Лондон, если очень постараюсь.

Он улыбнулся:

– Уверен. Я подал в отставку, но согласился работать под руководством генерала Уэйда над завершением строительства форта Огастес. А когда этот проект будет завершен, я закончу твой портрет и повещу его над кроватью в комнате тайных свиданий вождя. Потом я займуеь замком. Там предстоит большая работа, если мы хотим подготовить его к визиту короля следующим летом. Я придумал систему звонков, чтобы вызывать слуг, которую я бы хотел опробовать и…

– Король приедет в наш замок? Будущим летом? Но я буду…

– Ты уже совершенно оправишься, я надеюсь, – Нейл наклонился и поцеловал ее, – после рождения нашего первого ребенка.

– Ты знал? – потрясенно спросила она.

– Я догадался.

Джессалин взяла в ладони его лицо и заглянула в его удивительные зеленые глаза.

– Ты уверен, что хочешь жить в Шотландии? – Нейл улыбнулся.

– Совершенно уверен, – ответил он с великолепным шотландским акцентом. – Мне очень нравится быть мужем Макиннес. Я люблю и уважаю людей Гленоигейза. Я заслужил свое место в клане и с нетерпением жду возможности помочь горцам расти.

– И как ты собираешься помогать им расти?

– Ну, – протянул он, – у нас будет куча детей, и я организую совместное предприятие с Мунро.

– Мунро?

– Да, – кивнул он. – Мы будем продавать лучшее во всей Шотландии виски.

– Шотландия – бедная страна. Кому ты собираешься его продавать?

– Англичанам, французам и всему остальному миру. – Его глаза горели от возбуждения.