Он разочарованно вздохнул. Лондон – это город. Город, где только часть населения жила в ужасных условиях. Но здесь… Здесь почти каждый за границами Эдинбурга ходил босой и голодный. А из-за того, что Нейл уступил требованию деда и получил офицерский чин, он оказался в ловушке, там, где быть не хотел. Его долг перед королем и страной и восстание в Шотландии не дали ему возможности продолжить обучение архитектуре у сэра Кристофера Рена. То, что он занимался массовым строительством фортов и дорог, ведущих в глубь Шотландии, должно было бы удовлетворить его потребность построить лучший мир, но Нейл не хотел строить его на земле, которую он ненавидел.

Он хотел перестроить свой дом. Он хотел перестроить Лондон. Он хотел воплотить свою мечту – создать новый Лондон, с великолепными зданиями и соборами, и превзойти своего учителя. Он хотел разбивать парки и площади и окружать их аккуратными рядами домов на маленьких участках земли, куда можно было бы переселить бедняков из их грязных трущоб. Нейла очень беспокоило, что, пока он стоит на недостроенной зубчатой стене форта Огастес, его великолепные планы нового Лондона пылятся в кабинете его городского дома.

Он смотрел на местных босоногих женщин и думал о лондонских портных и той сумме, которую тратил на любовницу, чтобы она ходила в шелках и атласе. Дебора постоянно жаловалась, что ей нечего надеть, в то время как эти шотландки, у которых действительно не было ничего, носили свои рваные пледы с такой гордостью, будто это были горностаевые мантии.

Каждый раз, глядя на женщин в форте, Нейл с грустью думал о будущем Деборы, мечтал о том, чтобы поскорее вернуться в Лондон и уберечь ее от попыток найти другого покровителя или, того хуже, оказаться выброшенной на улицу. Он постарался обеспечить ее, оставив приличную сумму своему адвокату, чтобы она могла удовлетворять все свои капризы, пока он торчит в глуши Каледонии, но Дебора ничего не понимала в финансах. Она уже промотала состояние своего покойного мужа, и Нейл хотел удостовериться, что она не истратила все, что он оставил на ее содержание. Дебора была расточительной и избалованной, и ей нравилось, что Нейл потакал всем ее прихотям. А если адвокату придется ограничить Дебору в расходах – Нейл знал свою любовницу слишком хорошо и не сомневался, что она тут же отправится искать более щедрого покровителя. А что, если новый любовник окажется жестоким или таким же мотом, как она сама? Как он сможет защитить ее от этого?

Он заперт в Шотландии, зависит от честности своего адвоката и понятия не имеет, сколько времени понадобится Деборе, прежде чем она окажется в таком же ужасном положении, в каком оказались эти женщины. Дебора не понимала, что между жизнью богатой любовницы и отчаявшейся шлюхи существовала огромная разница и разница эта заключалась в деньгах. Деньги просачивались сквозь нежные, белые, тщательно наманикюренные пальцы Деборы как вода, в то время как ее шотландские подруги из форта Огастес продавали свои тела и свое будущее за кусок хлеба и эль – за объедки со стола своих врагов. Даже на таком расстоянии Нейл видел, что некоторые женщины были беременны, и их вид злил и печалил его. Скоро у этих женщин прибавится голодных ртов, хотя они уже сейчас едва могут прокормить самих себя.

Нейл в отчаянии запустил руку в волосы. Иногда ему казалось, что вся Шотландия создана лишь для того, чтобы оскорблять его чувства. Он спустился с лесов, чтобы присоединиться к сержанту в их ночном обходе строительства. Работы на внешней стене проводились в спешке, и в одной из секций все еще оставалась дыра, через которую мог пройти целый строй солдат, а кусок стены позади уборных был слишком низким, и его легко могли преодолеть люди, имеющие веревки и лестницы. Хотя врагов пока не было видно, Нейлу тем не менее не нравилось такое положение вещей. Он не ревновал своих солдат к женскому обществу и не осуждал этих женщин за их способ зарабатывать на жизнь, но и не доверял им, хотя и жалел. Нейл не мог оставить форт без охраны. Он не общался с местными женщинами и потому не был уверен, что эти женщины были их союзниками, но главное – он не мог утверждать, что женщины, приходившие в форт каждый день, были теми же самыми, кого пустили сюда вчера или позавчера. Они вели себя дружелюбно, потому что готовы были продать себя любому, кто сможет им заплатить, но Нейл знал, что видимость не всегда соответствует действительности. История изобиловала примерами падения фортов из-за предательства изнутри, но Нейл не мог убедить своего командира, генерал-майора сэра Чарлза Оливера, что проститутки и прачки не глупы и не слепы, а также все слышат и при необходимости могут рассказать своим соплеменникам о том, что увидели и услышали. Сэр Чарлз позволил группе шотландских женщин свободно входить в форт Огастес и не желал даже слышать о том, что эти шлюхи могли представлять угрозу для безопасности форта. Но Нейл всегда был настороже. Дыра в стене обеспечивала легкое проникновение врагам со стороны пустошей. А горцы – народ отчаянный.

Вместо того чтобы продолжать безжалостное преследование горцев, вместо того чтобы строить форты для уничтожения кланов и их вождей, король Георг должен был согласиться на мирные переговоры. Шотландская армия и ее союзники были разбиты наголову, запасы провизии подходили к концу, урожай сожжен, а скот забит. Кланы голодают уже сейчас, а до зимы еще несколько месяцев. В преследовании горцев не было никакого смысла. Георг мог бы купить лояльность всех шотландских горцев несколькими возами хлеба, сыра и эля.

– Как вы думаете, сэр? – Спросил Марсден, когда Нейл закончил свою инспекцию. – Сэр?

Оторвавшись от своих мыслей, Нейл взглянул на сержанта.

– Прошу прощения?

– Я спросил, что вы думаете, сэр.

– Я думаю, что эта страна чертовски бедна, чтобы быть красивой. Я думаю о том, что меня уже тошнит от вида голодных женщин и детей, торгующих своим телом ради куска хлеба.

Сержант опустил глаза и смущенно переступил с ноги на ногу:

– Я имел в виду стену, сэр. – Я спрашивал, что вы думаете о строительстве стены.

– А, это. – Нейл смутился. – Я думаю, мы должны поставить двух дополнительных часовых у проема и усилить патруль у нижней стены.

Марсден простонал:

– Сегодня ночью?

– Конечно, сегодня, – ответил Нейл.

– Но, майор, сегодня же праздник!

– Какой праздник?

– Сэр Чарлз приказал отпраздновать завершение строительства внешней стены.

– Внешняя стена не закончена, – напомнил Нейл сержанту. – В ней проем в четыре фута шириной, и мы уже две недели ждем, когда доставят камень из Эдинбурга.

– Знаю, сэр, но сэр Чарлз назначил празднование еще несколько недель назад.

– Но я говорил ему, что мы не уложимся в график. – Нейл стиснул зубы. – Я сообщил ему о состоянии стены сегодня утром. Он ничего не говорил о празднике. Проклятие! В стене огромная дыра. Это не повод для праздника.

– Сэра Чарлза не волнует, закончена стена или нет. Его волнует только его график. Только о нем он докладывает генералу Уэйду. А его график говорит, что стена закончена.

– Он лжет генералу Уэйду о своих достижениях в рапортах, а потом назначает празднование для солдат, не уведомив об этом меня? – Нейл был в ужасе.

Марсден кивнул:

– Он заказал дополнительные бочонки вина и эля уже пару месяцев назад. Они прибыли с последним обозом, и сэр Чарлз прятал их в кладовой все это время. Он приказал не трогать их до праздника. – Хотя сержант старался изо всех сил, ему не удалось скрыть своего возбуждения. – Это будет настоящий праздник, сэр! С едой, напитками и музыкой. Сэр Чарлз пригласил нас всех, а некоторые женщины даже принесут бочонки с медом.

Нейл удивленно поднял брови. Неужели шотландские женщины, нищие до такой степени, что вынуждены продавать себя за кусок хлеба, принесут бочонки драгоценного меда для английского праздника?

– А что насчет стражи?

– Сегодня не будет никакой стражи.

– Господи! – От волнения волосы у Нейла встали дыбом. – Этот дурак что, никогда не слышал о троянском коне? Он разве никогда не читал классиков? Он не знает, что нужно бояться данайцев, дары приносящих?