– Во у людей проблемы, – демонстративно закатывает глаза. – Картошку ему жалко. Ну почему мир так не справедлив, и она досталась именно тебе?

– Потому что каждой твари по паре.

– Ты хоть ей-то такое не ляпни. Ты-то можешь, умелец.

– Я сама тактичность. Почти, – резко встаю из-за стола и направляюсь к кучке незнакомых людей, среди которых Эля со стаканом какого-то пойла.

– Извините, что отвлекаю, но я у вас заберу Элю. У нас режим, нам пора баю-баю, – отнимаю из ее рук бокал и беру за руку.

– Ну ты чего?

– Я же сказал, не пить.

– Ну благодаря тебе я и не пью, а вот ты, я видела, пил.

– Один глоток не считается.

– Что это вообще за дурь? Мы что алкаши какие-то, чтобы не пить?

– Ну, пусть да. Посидим еще минут двадцать для приличия и отчалим домой.

– Ко мне?

– Конечно, ко мне.

***

Ощущение, что не только Даня знает о том, что я тронулся башкой, но и все окружающие. Особенно удручают косые взгляды коллег. У меня что, что-то написано на лбу? Уже и гематомы нет. Какого хрена? Очередной косой взгляд, но уже от Насти.

– Что? – не выдерживаю.

– Что? – повторяет в ответ, не отрывая от меня взгляда.

– Что ты на меня так смотришь?

– Я понимаю, что, вероятнее всего, ты уже весь в своем отпуске, но все же не очень прилично уважающему врачу ходить с таким следом на шее.

Один, два, три, четыре, пять. Как? Ну как можно было не заметить утром такой засос? Убью!

Нет, походу до ста лет жить будет. Перевожу взгляд на вибрирующий мобильник.

Зараза 14:34

«А ты можешь сегодня освободиться пораньше или хотя бы вовремя? У меня для тебя сюрприз».

14:34

«Я уже получил сюрприз в виде косых взглядов. Оказалось, у меня на шее весьма приметный след. Не подскажешь, откуда он?»

Зараза 14:35

«Подскажу, конечно. От моих прекрасных губ, засосавших твою вкусную шею. Хошь еще поставлю за день до окончания отпуска?😊»

14:36

«А хошь люлей надаю?»

Зараза 14:36

«Конечно, не хошь. А вот, чтобы ты скорее пришел –очень даже хошь»

14:37

«Ты прогуливаешь универ?»

Зараза 14:37

«Сбежала с лекций. Скука смертная»

14:37

«Не думаю, что получится уйти даже вовремя. Но я постараюсь».

Постарался так постарался. Ровно в три двадцать сверкнул пятками так, словно за мной гонятся почти забытые наркоторговцы. Не знаю, чего я ожидал, но явно чего-то положительного. Хотя да, отродясь сюрпризы не бывают хорошими.

В принципе, видеть Элю в слезах, мне уже однажды приходилось. Но сейчас это, мягко говоря, неожиданно. Особенно видеть ее сидящей на полу в кухне.

– Ты чего? – сажусь напротив на корточки. – Мама узнала о побочном ребенке?

– Нет.

– А что тогда?

– Ничего, – такое охрененное «ничего», от которого слезы текут еще сильнее.

– Ты все-таки беременна, – вдруг доходит до меня. – Ну и чего ты ревешь? – вытираю тыльной стороной ладони нескончаемый поток жидкости. – От слез уже не рассосется. Все. Уже есть то, что есть.

Утешитель из меня явно хреновый. Реветь Эля начинает еще больше.

– Я понимаю, что ты явно по-другому планировала свою жизнь. Я тоже. И не горю желанием становится папашкой, когда тупо хочется пожить для себя, не говоря уже о карьере. Ну раз так случилось, значит, придется немного быстрее повзрослеть обоим. Не реви, пожалуйста. Посмотри на это по-другому. У нас все гораздо проще, чем у большинства людей. Моя двушка, плюс твоя от бабки – это большая новая трешка. Жилье есть, работа есть. А самое главное, когда орущий засранец или засранка нам окончательно вынесет мозг, всегда можно попросить помощи у родителей. Причем, и у твоих, и у моих. Экзамены тебе вообще автоматом поставят заранее, увидев живот. И академ брать не придется, и в ординатуру поступишь. Нормально все будет. Не хуже, чем у других. Ты можешь перестать реветь?

– Ты кое-что забыл в своей складной речи.

– Да люблю я тебя, блядь, люблю. Давай вставай, пол холодный, – тяну Элю за руку и в этот момент Кеша издает столь привычные звуки блевотни. Но прогресс определенно есть. Зато солевой непрекращающийся поток определенно стал меньше. И сквозь него прорывается что-то наподобие улыбки.

– Кормила курой? – кивает, шмыгая носом.

Слава Богу, что не понос. Отрываю бумажное полотенце и убираю очередной «подарок» кота. Возвращаюсь, к счастью, к улыбающейся Эле.

– Признание в любви под звуки блюющего кота – это лучшее, о чем можно мечтать. Только я вообще-то имела в виду в твоей речи другое. Так складно говорил, а про свадьбу умолчал. И что это ребенка растить в грехе? Да ладно, я шучу, – очередное шмыганье носом. – Сегодня у тебя именины.

– Что?

– Десятое сентября у Сергея именины. Моя истерика случилась из-за вот этого, – тянет руку к столу и поднимает что-то напоминающее сухарь. – Я хотела приготовить пиццу и не только ее, конечно. Но вместо теста у меня в третий раз вышло вот это, – стучит сухарем по столу. – Трижды, понимаешь? Я ведь не рукожопая, но у меня совершенно не получается эта дебильная готовка. Особенно тесто. И только гнезда получаются на ура. Но ты их не любишь. А пиццу любишь. И что это? Этим сухарем можно только голову разбивать, – у меня галлюцинации или она действительно ревет из-за такой херни?

– Можно вместо сухарей поесть.

– Я хотела пиццу. А вышло трижды то, что вышло. И вообще-то я не беременна, – чего-чего?! – Я сама недавно тест делала, а то мой жор и меня напугал. Аж целых два. Все гуд. Они отрицательные.

– А сразу сказать было слабо?!

– Ну, ты так складно говорил, что мне не хотелось тебя прерывать. Аж заслушалась. Но все же прекрасно получилось. А жор… это, наверное, во мне вызывают глисты, – Господи, дай сил с этой малолетней соплей. – Да ладно, я пошутила. Нет у меня глистов. Наверное. Ну а если есть, то появились только с тобой, значит, виноват ты и заразил меня ими тоже ты.

– Да иди ты, Эля.

– Не, не, не. Вернись и повтори, что ты меня любишь. Ну, Сережа! – хватает меня за руку.

– Сгинь.

– Я тебя тоже люблю, хоть ты и скотина.

– Собирай вещи. Завтра уезжаем. Два дня закроешь донорской справкой. Остальное отработаешь сама. Купальник не забудь.

– О Боже, ты повезешь меня на моря?!

– О да.

Глава 40

Моя прекрасная попа чувствует неладное далеко не сразу. Аккурат на выбоине, от которой подбрасывает не только меня, но и мой мобильник.

– Суки, хоть бы чем-нибудь засыпали, – ворчливо произносит Сережа, я же тянусь за телефоном. Поднимаю его с коврика и перевожу взгляд в окно.

Кажется, надо меньше залипать в телефоне. Едем мы примерно минут пятьдесят. Может, чуть больше, но я точно помню, что в пробках мы не стояли. По идее, мы уже должны подъезжать к аэропорту или хотя бы наблюдать за окном знакомые виды. А здесь не очень-то и знакомые, да и не виды вовсе. Ибо назвать такую дорогу и лес видами не получается даже с натяжкой.

Странное чувство меня не покидало с самого утра. Потому что ни одного рейса ни на Мальдивы, ни на Бали, ни даже в Турцию в придачу с Египтом, на которые, вероятнее всего, и нацелен Потапов, на такое время не было. Перевожу взгляд на Сережу.

– Что-то не очень похоже на дорогу в «Пулково». А мы уже едем минут пятьдесят.

– Если быть точнее, пока ты залипала в телефоне, мы проехали час двадцать. И да, я решил объехать с другой стороны, потому что везде пробки. Будет тебе скоро аэропорт, не переживай.

– С какой стороны решил объехать?

– С этой, – как ни в чем не бывало произносит Сережа. Вот же скотина! Куда мы едем?

Так, стоп, без паники. Он дал мне собрать полный чемодан и даже ничего не сказал про изобилие одежды. Значит, мы правда едем на море. Только не на самолете, а на машине.