Захожу в телефонную книгу, мысленно молясь, чтобы там не было кучи пропущенных от мамы и папы. Фух, только один за сегодня. Бегло набираю ей сообщение, что со мной все в порядке, а потом меня накрывает обидой. Возвращаюсь в «пропущенные». Какого черта пропущенных от почти незнакомого мне «Сергей Александрович» в разы больше, чем от родителей? От мужика, которого я облила кипятком и тюкнула машину.

Так, стоп. Какой на фиг Сергей Александрович, если он был записан у меня как «СерОжа Аномальный Потапкин».

– Еще раз так меня переименуешь в период своей практики, пизды получишь, –перевожу взгляд на вошедшего в спальню Потапова с вентилятором и пакетом в руках.

Мысли вообще теряются. Впервые не знаю, что сказать. Очень неловкий момент, от которого у меня моментально краснеют щеки. Хотя знаю.

– То есть после практики можно вернуть?

– Переодевайся, – грубо бросает он, игнорируя мой вопрос, и в меня тут же летит футболка.

Не моя. Ибо такое я не ношу, тем более таких размеров. Но спорить мне не хочется. Когда до меня доходит, что он не смотрит на меня, я стягиваю с себя шелковую майку, быстро надеваю футболку и только потом снимаю с себя шортики. При этом неотрывно смотрю на то, как Потапов открывает какие-то ампулы и разводит их… кажется, в физраствор.

И хоть мой мозг, равно как и разум, прилично затуманен, до меня доходит, зачем аномальный притащил сюда вентилятор. Он приматывает к нему бутылку с физраствором, чтобы сделать мне капельницу. И все-таки не мудак, как окрестила его бабушка.

– С чем капельница?

– Физа.

– Физа – это улитка, относящаяся к семейству физиды, роду физы.

Отрывает взгляд от моей руки и переводит его на меня.

– Шизы.

– Физы, – повторяю я в ответ на его недоуменный взгляд.

– Шиза. Ты. Если не прекратишь нести чушь, вызову дурку, – спокойно произносит он и накладывает мне на руку жгут.

– Ну что там еще, кроме физраствора?

– Пусть будет просто он.

– А зачем?

– Чтобы ты спросила, – переводит взгляд на мою руку и, к моему облегчению, попадает мне в вену с первого раза.

– Ну я спросила.

– А я ответил, – равнодушно пожимает плечами, настраивая капельницу. – Ты вегетарианка?

– Не совсем. Пескетарианка.

– Какая писька?

– Не «пи», а «пе». Пескетарианство. Отказ от мяса, но употребление рыбы и морепродуктов.

Лучше бы не объясняла. Хотя… он что, мне еду собирается готовить?

– И давно ты из рода еба…пескетарианцев?

– Два года. Мясо приводит к онкологии.

– К ебалогии. Ладно, сварю тебе суп. Из рыбы, разумеется.

Глава 10

У меня слуховые галлюцинации или он только что реально сказал, что будет готовить мне суп?! Я еще не отошла от того, что Потапов зачем-то мне помогает, а тут суп? Серьезно? Что ему от меня нужно?!

Всю капельницу я лежу и думаю о том, что это не может быть реальностью, но, когда во флаконе остается совсем немного раствора, мой мочевой пузырь не очень тонко намекает, что все происходящее очень даже реально. Еле терплю до конца и как только капельница заканчивается, я вытаскиваю иглу и, несмотря на слабость, резво встаю с постели и направляюсь в ванную.

Облегченно выдыхаю, справив нужду. Ополаскиваю лицо водой и, кажется, впервые за три дня смотрю на себя в зеркало. Лучше бы не смотрела.

Усаживаюсь на бортик ванной и принимаюсь разбирать расческой свою шевелюру. Наконец, разобравшись с этим хаосом, удовлетворенно выдыхаю и принимаюсь наносить на голову сухой шампунь. Много. Ровно до тех пор, пока не захожусь в приступе кашля. Идея навести порядок на голове с помощью пахучей химии оказалась так себе.

Я осознаю это в полной мере тогда, когда уже готова выплюнуть свои легкие на кафель. И только страх от очень громкого стука в дверь заставляет мои легкие немного уняться.

Открываю дверь и моментально попадаю под хмурый взгляд Потапова. Он обводит меня придирчивым взглядом и останавливается на волосах.

– Ты что тут делала? – скривив морду, интересуется Потапов. Ты кто, блин, такой, чтобы мне такие вопросы задавать?

– Что, что. Физиологические нужны справляла, – переводит взгляд за мою спину.

– Здесь все в пыли.

– Это освежитель воздуха. Еще не успел осесть.

– Многовато освежителя. Не думал, что принцессы столько срут.

– Увы, с нами и такое случается. Можно мне выйти? – только хочу возмутиться, как Потапов все же отступает в сторону, и я выхожу из ванной. Не успеваю пройти и шага, как стопорюсь, захлебываясь в очередном приступе кашля.

– Ты точно долбанутая, – слышу сбоку от себя и только увидев, что это хамло держит в руке прядь моих волос, понимаю, что он про сухой шампунь. Да и пофиг.

Забираюсь на кровать и укрываюсь пледом. Спать почему-то не хочется. И только, когда царство Морфея в очередной раз меня стало заманивать к себе, в комнату входит Потапов с подносом в руках. Нет, он точно аномальный. Кипятком облила, машину побила, торшером голову разбила, а он мне суп варит.

– А вы вообще, зачем ко мне приходили?

– Санитарок не хватает. А завтра пятница – загрузочный день. Дай, думаю, приведу тебя, а то жопы некому мыть.

– Ясно. А я думала ты… вы мудак, а оказывается, что не совсем.

– Спасибо за сомнительный комплимент. Ешь.

Усаживаюсь на кровати и перевожу взгляд на тарелку. Сомнительный не комплимент, а бульон. Подношу ложку к носу – совершенно не пахнет рыбой.

– А что за рыба?

– Горный лосось с Андалусских полей, – вот же сученыш.

– Так с гор или с полей?

– Ешь.

– Он совершенно не пахнет рыбой. Как так?

– Вот мы и поставили тебе диагноз. Отсутствие обоняния. Значит, это ковид. Видишь, антибиотик тебе не требуется, раз у тебя вирус. Ешь.

– Ужас, только ковида мне не хватало.

Подношу ко рту ложку и, несмотря на полное отсутствие аппетита, с небывалым удовольствием поглощаю бульон. Куриный, мать его! Да за что ты такой вкусный-то? Не замечаю, как тарелка становится пустой. Перевожу взгляд на Потапова. Интересно, пока я наяривала бульон, он все время на меня пялился так же, как и сейчас?

– Спасибо, – как можно безразличнее произношу я. – Жаль, что безвкусный.

Потапов ничего не отвечает, но готова поклясться, что на его вечно хмуром лице хочет прорезаться улыбка. Он молча встает со стула и направляется к выходу.

– Зачем вы это делаете для меня?

– Я пока еще не решил, – медленно поворачивается ко мне. – Но точно для чего-нибудь в будущем, что тебе не понравится.

– Только не говорите, что вы потребуете от меня интим.

– Я сказал то, что тебе не понравится, а не то, что понравится.

– Самомнение уровня Бог.

– Заткнись и спи.

И ведь действительно засыпаю. А просыпаюсь только в десять вечера. В квартире, судя по всему, я одна. Перевожу взгляд на тумбочку. Графин с морсом и таблетки.

«Выпей все, что я тебе оставил. Ключи я забрал и закрыл на нижний замок. Как получу анализы, приду»

И все же пациент из меня послушный. Я выпиваю все таблетки и ложусь спать. Просыпаюсь в семь утра от дикого голода. Самочувствие, надо сказать, определенно лучше, но желудок…

Еще никогда я не хотела так есть. Открываю холодильник и понимаю, что зелень и йогурт – это совсем не то, что поможет мне справиться с голодом. Не надо быть провидицей, чтобы понять, что в кастрюле вареная курица. Ну и ладно, я болею. Разок можно.

Чувствую себя умелым хирургом, распотрошив несчастную курицу на запчасти. Как там говорят, и пусть весь мир подождет? Жди. Закрываю глаза от удовольствия и налетаю на бедняжку как коршун. Очухиваюсь только когда слышу рядом с собой хлопок в ладоши. Перевожу взгляд на дверной проем, в котором стоит Потапов. Какой неловкий момент.

– Доброе утро, писькатареанка. Она же пуританка. Она же пиздаболка. Твои анализы пришли.

– Доброе, – сплевываю косточку. – Это все исключительно в целях выздоровления. Курочка содержит антибиотик, которым их кормят. А так как вы отказались мне его покупать, вот я и решила взять лечение в свои золотые руки.