– Это танцем зовется. Погугли на досуге.

– А больше похоже на конвульсии.

– Больше похоже на то, что с твоим появлением стало душно и нечем дышать. Не пошел бы ты отсюда?

– Даже так. А как же субординация? Осознаешь, что я с тобой сделаю в понедельник?

– То же, что и во вторник, среду, четверг, пятницу и иногда субботу. Так что дай отвести сегодня душу – иди на фиг.

– У тебя есть десять секунд, чтобы извиниться.

– А почему так много?

– Обычно я даю пять. Но для особо одаренных пьяных рыжих даю послабление в десять секунд.

– Окей. Отвалите, Сергей Александрович. Ой, то есть, я хотела сказать, извините.

– Ну так даже интереснее. До понедельника, – небрежно бросает Потапов, порываясь уйти.

– В понедельник я вывихну себе ногу.

– А я вставлю тебе. В смысле, вправлю ее.

– Мне кажется или вы оказываете мне знаки…домогания?

– Не уверен, что есть такое слово. Но если ты про домогательства, то нет, еще не начинал.

Я отчаянно не понимаю этого мужика. Первая пришедшая на ум мысль после того, как я сажусь за барную стойку, в надежде охладиться и протрезвиться холодной водой: я ему нравлюсь и поэтому он за мной следит. Только я быстро отметаю эту дурь. Даже если предположить, что она на меня запал, такой фигней он заниматься не будет.

И тут же в голову приходит другая мысль: он здесь, потому что папа попросил его за мной следить. А если точнее не попросил, а настойчиво наказал. А ведь я и правда не замечаю за собой никаких хвостов в последние дни. Кто бы просто так отпустил меня в далеко не виповский, плохо охраняемый клуб. Этого мне еще не хватало!

– Молодец, водичка в самый раз, – поворачиваюсь к подсевшему Руслану. – Многовато алкоголя для твоей комплекции за такое время. Для дальнейшей нашей программы надо повышать градус постепенно, иначе нас срубит.

– Дальнейшей программы?

– Да. Пойдем, уже все мои в сборе, – берет меня под руку и ведет к столику, за которым сидят двое новых мужиков. Ну как новых. Один из них Потапов. Сказал «до понедельника», а сам сидит за столиком Руслана, звездобол. Ну точно по поручению папы здесь.

Итого за столом пять мужиков и три девицы. Так себе расклад. Все о чем-то болтают и выпивают, я же зачем-то упорно смотрю на Потапова. Почему-то казалось, что он пить не будет. Но нет, хлещет уже второй бокал с виски. На него совершенно точно положила глаз блондинка. Он… кажется, тоже. И на меня совсем не обращает внимания. Когда почти вся компашка покидает столик, чтобы потанцевать и помимо нас остается один самый угрюмый мужик со странными маньячными глазами, аномальный резко переводит на меня взгляд.

– И давно ты поплыла? – смотрю на него как умалишенная.

– С детства. И, кстати, я очень хорошо плаваю, – дежавю, чтоб его!

– Смотри не потони. Ты же помнишь, что влюбляться в меня нельзя? – это какой-то бред. Или снова сон?

– В такого как ты невозможно влюбиться.

– Ты пропустила предлог «не»?

Нет, такого не бывает. И тут меня осеняет. Сон был с четверга на пятницу. Это бред! Надо просто заткнуться и держаться подальше от Потапова.

– Мечтать не вредно.

– Да уж какие тут мечты? Суровая действительность. Ты во мне дыру проделала, пока пялилась. Без обид, рыбка моя, не для тебя мама питона отращивала.

– Питона? Вы имеете в виду ужа, Сергей Александрович? – смех скрыть не удается.

– Я имею то, что ввожу. Питона, – насмешливо произносит он, отпивая виски.

– Смотрю и понимаю, какой же ты весь противный.

– Прям весь?

– Весь, весь.

– Тогда у тебя на редкость дурной вкус, Эля. А кто, по-твоему, тут не противный? Покажи, кому бы ты с легкостью дала.

Обвожу взглядом клуб и останавливаюсь на лице аномального.

– Тебе бы дала. Каблуком меж глаз.

– Понятно, рыжим больше не наливать.

– Шел бы ты отсюда. Реально надоел.

– Неблагодарная. Я, может, впервые хочу побыть хорошим.

– Хорошим?

– Может, я хочу защитить твою часть от посягательств.

– Честь?

– Ну, ошметки от нее, – когда-нибудь я реально его убью.

– Ты думаешь, я не знаю для чего ты здесь? Тебя папа подослал за мной следить, это я уже поняла. Не знаю, чем он тебе пригрозил или заставил, но я советую тебе заканчивать ходить за мной. Целее будешь, – выпиваю остатки очередного коктейля.

– Ты сейчас серьезно?

– А похоже на то, что я шучу? Сейчас будешь заливать, что ты типа здесь случайно оказался?

– Не случайно. Не от большого желания, но так иногда надо.

– Что и требовалось доказать.

– Я пришел сюда на день рождения парня, который сидел справа от тебя. Имен не называю, ты все равно ни хрена не слушала. Мы все одноклассники. И так уж случилось, что до сих пор дружим.

– Прям все за столом одноклассники?

– Девушки нет.

– Заливаете, Сергей Александрович. Руслан сказал, что ему двадцать восемь, – на мой комментарий Потапов лишь усмехается. И я понимаю – не врет.

– Нет, Эля, ему, как и мне, почти тридцать один. Я даю тебе бесплатный совет без сарказма и наших с тобой привычных подъебок. Когда Руслан вернется сюда и предложит тебе поиграть всей компанией во взрослые игры вне клуба, – наклоняется ко мне, тянет руку к моим волосам и убирает прядь волос за ухо. – Ты включаешь привычную умную дурочку, отказываешься и уезжаешь домой. Поняла меня?

– Средний палец показать?

Молча отворачивается и в это время компашка возвращается. И что самое интересное, Руслан реально озвучивает предложение продолжить в другом месте. Как бы я ни храбрилась, несмотря на выпитое, я трусиха. Но при этом забавный и необъяснимый факт, я не могу представить, что со мной случится что-то плохое, пока аномальный рядом.

Выхожу на улицу то ли подышать, внезапно остывшим воздухом, то ли трусливо сбежать. Во втором случае я послушаюсь Потапова. А доставлять ему такое удовольствие я не хочу. Но домой хочу. Дилемма.

Вздрагиваю, когда на меня накидывают мой пиджак. Резко оборачиваюсь. Сто лет, гад, будешь жить.

– Езжай домой. Я вызвал тебе такси.

– С чего бы это? Я еду со всеми, раз меня пригласили.

– Иди, – подталкивает к подъезжающей машине. – Это за тобой.

– Никуда я не поеду. Отстань от меня.

– Тебе там не место. Там взрослые игры.

– Групповуха, что ли? Ой, да не волнуйся, я в таком не участвую. И оценивать твою технику и твое достоинство не буду.

– Тебе там не место, – вполне серьезно произносит Потапов, привычно нахмурив брови.

– Почему?

– Потому что ты бухая и можешь сделать то, о чем потом пожалеешь. И твои папа с мамой не исправят последствия твоих пьяных решений. Самое время позвонить родителям, покаяться и вернуться домой.

И все, как красная тряпка для быка. Остановись он на фразе «пожалеешь», скорее всего, я бы уже села в вызванное им такси. Но снова напоминать о моей никчемности – удар под дых.

Отталкиваю руку Потапова и подхожу к вышедшей на улицу компании.

– Я с вами.

***

Нехотя открываю глаза. Взгляд сфокусировать трудно, ибо все плывет. Но я точно вижу деревянные штуки, сквозь которые просвечивается свет. Страшно пошевелиться, когда я осознаю, что я придвинута спиной к чужому телу, а на моей талии покоится чья-то рука. Но самое страшно не это. Между ног все болит. Очень болит.

А дальше я нащупываю ступней…сено. Неимоверным усилием заставляю себя забраться рукой под платье, чтобы нащупать на себе трусы. Но их ожидаемо нет. Крепко зажмуриваю глаза, чтобы не разреветься и отлепляю от себя чужую руку. Переворачиваюсь на спину и, сложив руки в молитвенном жесте, молюсь про себя, чтобы это все исчезло как по волшебству.

– Даже если ты помолишься всем Богам, я не исчезну, равно как и твои трусы не окажутся волшебным образом на тебе, – что я испытываю от знакомого голоса рядом? Несмотря на то, что в нем привычные издевательские нотки, облегчение. Когда в память врезаются некоторые картинки сегодняшней ночи, мое лицо вспыхивает краской. Нехотя открываю глаза и поворачиваю голову к Потапову.