— Я выдвигаю кандидатуру Колсона, — ровным тоном произносит Трэгер своими опухшими губами.

Челюсть Дженсена сжимается от того, что его прерывают.

— Я выдвигаю Райдера, — выкрикивает мой товарищ по команде Наззи.

Я подавляю вздох.

Ладно, это не самое лучшее начало.

Очевидно, что происходит. Они выбрали двух лучших игроков на пост капитана. Но это не значит, что мы те два игрока, которые должны быть капитанами. Во-первых, мы оба третьекурсники. Большинство четверокурсников в этом зале, вероятно, заслуживают кивка гораздо больше, чем мы.

И, во-вторых, я, черт возьми, не гожусь в капитаны. Они что, сумасшедшие? Моя личность не подходит для лидерства. Я здесь не для того, чтобы держаться за руки и любить всех подряд.

Я человек, который хочет, чтобы его оставили нахрен в покое.

Кейс Колсон, похоже, не менее раздражен тем, что его засунули в этот фарс. Но когда я смотрю по сторонам, меня встречает море решительных лиц. У моих товарищей по команде из Иствуда в глазах война, некоторые из них одобрительно кивают. Игроки Брайара демонстрируют такую же стойкость.

Тренер видит то же, что и я, на их лицах. Линии фронта очерчены.

Он выдыхает.

— Так это все? Это те, кого вы все хотите? Колсон и Райдер?

По залу прокатывается одобрительный гул. Это, по сути, заявление. Каждая сторона хочет, чтобы другая знала, что их игрок, их суперзвезда, главный.

— Чертов ад, — бормочу я себе под нос.

Шейн хихикает. По другую сторону от меня фыркает Беккет Данн. Я бы хотел сказать, что у моих лучших друзей все происходит как у ангела и дьявола, когда один ведет себя как мудак, а другой сидит у меня на плече, излучая доброту и сострадание. Я бы хотел это сказать.

Но они оба просто придурки, которые получают огромное удовольствие от моих страданий.

— Райдер, ты согласен с этим? — Резкий взгляд Дженсена находит мой.

Я абсолютно с этим не согласен.

— Да, конечно, — лгу я. — Все в порядке.

— Колсон? — Переключается Дженсен.

Кейс бросает взгляд на капитана прошлого сезона. Демейн быстро кивает ему.

— Если это то, чего хочет команда, — бормочет Колсон.

— Прекрасно. — Дженсен подходит к трибуне, чтобы записать что-то в блокнот.

Помоги мне, блядь, Боже.

И все же, несмотря на навязанный мне этот нежелательный титул, я не могу отрицать, что чувствую облегчение, зная, что на этот раз Дженсен не пытается от меня избавиться.

Тренер оставляет свои заметки и подходит к белой доске под мультимедийным экраном с черным фломастером в руке.

— Хорошо, теперь, когда с этим разобрались, есть еще несколько вещей, которые нам нужно обсудить до начала тренировочного лагеря. Первое: что там только что произошло с первой группой? Это не-блядь-приемлемо. Вы меня слышите?

Дженсен смотрит прямо на Джордана Трэгера и Рэнда Хоули. Затем хмурится, потому что ни один из них не выказывает ни капли раскаяния. Только раздражительность.

— Мы не деремся друг с другом в этом университете, — говорит он. — Попробуйте повторить это снова на свой страх и риск.

Он поворачивается, чтобы что-то нацарапать на доске.

Никаких драк

— Второе, и это очень важно, поэтому я надеюсь, что вы, блядь, слушаете. Я не собираюсь начинать красиво говорить ради вас, придурки. Если ваши нежные чувства не выдержат нескольких матов, тогда вам незачем играть в хоккей .

Он пишет что-то еще.

Пошли Нахер

Шейн тихо хихикает.

— Третье: примерно каждый год какому-нибудь тупице приходит в голову идиотская идея, что команде нужен питомец. Живой талисман в виде козы, свиньи или какого-нибудь другого забытого богом животного с фермы. Я больше не потерплю подобных идей. Не предъявляйте их мне — ваша просьба будет отклонена. В прошлом произошел досадный инцидент, и ни я лично, ни сам университет больше не поставим себя в такое положение. Мы двадцать лет не заводили домашних животных и абсолютно не собираемся начинать. Это понятно?

Когда никто не отвечает, он свирепо смотрит.

— Понятно?

— Да, сэр, — говорят все.

Он поворачивается к доске.

Никаких питомцев. Никогда

— Как вы думаете, что это за досадный инцидент? — Беккет наклоняется ближе, чтобы прошептать мне на ухо.

Я пожимаю плечами. Черт возьми, если бы я знал.

— Может быть, это была курица, и они случайно ее съели, — предполагает Шейн. Бек бледнеет.

— Это жутко.

— Ладно, хватит. — Дженсен хлопает в ладоши. — Первая группа, вы, блядь, все испортили, так что можете идти домой. Увидимся завтра в 9:00 утра. Вторая группа, встретимся на льду через пятнадцать минут .

Зал оживает, когда все встают и пробираются вдоль рядов к проходу. Дженсен окликает меня прежде, чем я подхожу к двери.

— Райдер.

Я оглядываюсь через плечо.

— Сэр?

— На минутку, пожалуйста.

Подавляя свои опасения, я подхожу к нему.

— Что случилось, тренер?

На мгновение он замолкает, просто изучая меня. Это нервирует, и я сопротивляюсь желанию пошевелить руками. Люди редко меня пугают, но что-то в этом мужчине заставляет мои ладони потеть. Может быть, это потому, что я знаю, что он никогда не хотел, чтобы я был здесь.

Я, блядь, ненавижу это знать.

— Это капитанство будет проблемой? — наконец спрашивает он.

Я пожимаю плечами.

— Думаю, мы это выясним.

— Это не тот ответ, который я хотел услышать, сынок. — Он повторяется. — Это будет проблемой?

— Нет, сэр, — послушно отвечаю я. — Это не будет проблемой.

— Хорошо. Потому что я не могу допустить, чтобы моя команда воевала. Тебе нужно сделать шаг вперед и стать лидером, понимаешь?

На мгновение моя сдержанность ускользает от меня.

— Колсону вы тоже будете двигать эту речь?

— Нет, потому что ему это не нужно.

— А мне нужно? Вы меня даже не знаете.

Господи, заткнись к чертовой матери, упрекаю я себя. Бросая вызов моему новому тренеру, я ни к чему хорошему не приду.

— Я знаю, что сплоченность команды — не самая сильная твоя сторона. Я знаю, что лидерство не дается тебе от природы. Мы оба знаем, что твои бывшие товарищи по команде выбрали тебя за твое мастерство, а не за лидерство — и подобный выбор заканчивается только катастрофой. С учетом сказанного, я обычно не вмешиваюсь в то, кого команда выбирает своим капитаном, и я не собираюсь вмешиваться сейчас. Но я наблюдаю за тобой, Райдер. Я внимательно наблюдаю.

Мне удается держать ладони прижатыми к бокам, когда они хотят сжаться в кулаки.

— Спасибо за предупреждение. Теперь я могу идти?

Он быстро кивает.

Я выхожу и тяжело вздыхаю в коридоре. Вся эта ситуация — полный пиздец. Я понятия не имею, как все это будет развиваться, но, судя по событиям сегодняшнего утра, это будет не очень приятно.

Мне требуется несколько минут, чтобы сориентироваться и понять, как выйти из здания. Хоккейные площадки Брайара больше, чем у Иствуда, а некоторые коридоры напоминают лабиринт. В конце концов я выхожу в вестибюль, похожий на пещеру, с вымпелами, свисающими со стропил, и джерси в рамках вдоль стен. Сквозь стеклянную стену у входа я замечаю нескольких своих друзей, слоняющихся снаружи.

— Итак, это было веселое утро, — замечает Шейн, когда я присоединяюсь к ним.

— Потрясающее, — соглашаюсь я.

Солнце бьет мне в лицо, поэтому я натягиваю солнцезащитные очки на глаза. Когда я впервые переехал на Восточное побережье из Аризоны после окончания средней школы, я предполагал, что сентябрь в Новой Англии холодный. Я не ожидал, что летние температуры сохраняются, иногда до глубокой осени.

— Надеюсь, у второй группы дела идут лучше, чем у нас, — говорит Мейсон Хоули с кривой улыбкой. Мейсон — младший брат Рэнда и большую часть времени следит за его поведением.

— Сомневаюсь в этом, — говорит Шейн. — Эту хуйню не разгрести.

Словно в подтверждение его слов, группа парней из Брайара покидает арену, и все их лица омрачаются, когда замечают нас. Они останавливаются на верхней ступеньке, обмениваясь настороженными взглядами. Затем Кейс Колсон что-то шепчет Уиллу Ларсену, и группа делает шаг вперед.