Вместо того, чтобы рисковать навлечь на себя гнев Дженсена, мы делаем молчаливый выбор избежать дверей. Мы доходим до входа в туннель одновременно с парой игроков Иствуда.

Люк Райдер на секунду вздрагивает, когда замечает меня. Затем его глаза сужаются — эти темные, темно-синие глаза, которые я никогда не забуду, — и уголок его рта приподнимается.

— Жизель, — дразнит он.

— Король выпускного, — передразниваю я в ответ.

С тихим смешком он бросает на меня последний взгляд, прежде чем удалиться.

ГЛАВА ВТОРАЯ

РАЙДЕР

Никаких питомцев. Никогда.

Я собираюсь рискнуть и сказать, что мы не произвели лучшее первое впечатление.

Я могу ошибаться. Возможно, Чед Дженсен наслаждается кровью во время своих тренировок. Может быть, он из тех тренеров, которые жаждут ледового сражения в стиле "Повелителя мух", чтобы отделить мужчин от мальчиков.

Но жажда убийства в его глазах говорит мне — нет, он не такой тренер.

Выражение его лица становится беспокойным, более нетерпеливым, пока мы все пытаемся занять места. Дженсен дал нам всего пять минут, чтобы переодеться после тренировки, поэтому все в первой группе выглядят изнуренными и растрепанными, заправляя рубашки и приглаживая волосы, когда мы входим в медиакомнату.

В этом зале в два раза больше ребят, чем было на льду. Вторая тренировочная группа уже сидела здесь, просматривая запись игры с одним из помощников тренера. Все во второй группе наблюдают за новичками с настороженным выражением лица.

Три ряда кресел вокруг огромного экрана, который служит центром зала. Не буду врать, здесь сиденья намного приятнее, чем в Иствуде. Мягкие кресла даже вращаются.

Тренер Дженсен стоит в центре комнаты, в то время как трое ассистентов с каменными лицами прислоняются к стене у двери.

— Вся дурь вышла? — холодно спрашивает он.

Никто не произносит ни слова.

Краем глаза я вижу, как Рэнд Хоули потирает уголок челюсти. Он получил сильный удар от лакея Колсона. И, все же, ему следовало бы подумать получше, прежде чем позволять Трэгеру вот так нажимать на свои кнопки.

Сыграв против Брайара последние пару лет, я знаком со всеми в их составе. Я знаю большую часть их статистики и знаю, на кого следует обратить внимание. С Трэгером всегда нужно было держать ухо востро. У него репутация буйного головореза, и он исключителен в исполнении пенальти.

Однако, он не самый большой мой конкурент. Это… Я украдкой бросаю взгляд на светловолосого младшеклассника в первом ряду.

Кейс Колсон.

На самом деле, он единственный чувак в этой комнате, о котором мне нужно переживать. Прекрасный игрок. Он САМЫЙ ценный игрок Брайара, а это значит, что он, несомненно, будет в первом звене.

В моем звене.

Ну, если только Дженсен не пошлет меня нахер и не поставит во второе.

Я не знаю, что хуже. Не играть в первом звене... или играть в том же, что и Колсон. Внезапно я должен доверить игроку Брайара прикрыть мою спину? Ага, ну конечно.

— Уверены, что разобрались? — Спрашивает тренер, все еще оглядываясь по сторонам. — Никто больше не хочет вытащить свой член и сравнить размеры? Помахать ими, чтобы посмотреть, кто здесь самый большой мужик?

Снова тишина.

Дженсен скрещивает руки на груди. Это высокая импозантная фигура с темными глазами и волосами цвета соли с перцем, все еще широкоплечий и подтянутый, учитывая, что ему, должно быть, за шестьдесят. Он выглядит, по меньшей мере, на десять лет моложе.

Положа руку на сердце, этот человек — лучший тренер в студенческом хоккее. Наверное, поэтому мне так больно вспоминать, что он отказал мне, когда я хотел поступить в Брайар.

Рекрутеры бегали за мной со второго курса старшей школы. Даже рекрутеры из Брайара, университета, который я выбрал в первую очередь. Но после выпускного, когда пришло время выбирать, Брайар не предложил стипендию. Я до сих пор помню то утро, когда я проглотил свою гордость и попросил Дженсена о телефонном разговоре. Черт возьми, я бы даже поехал из Феникса в Бостон, чтобы поговорить с ним лично. Но по телефону он ясно дал понять, что после “тщательного рассмотрения” решил, что я не подхожу для его команды.

Ну, вот так шутка, не так ли?

Теперь я не только здесь, но и лучший игрок в этом зале. Выбран в первом раунде драфта, черт возьми.

— Хорошо. Теперь, когда соревнование по писанию закончилось, позвольте мне внести ясность. Если вы когда-нибудь проявите такое неуважение к моему льду во время тренировки, вы не будешь представлять этот университет в качестве члена моей хоккейной команды.

Рэнд, у которого нет фильтра и он понятия не имеет, как считывать настроение в помещении, решает защищаться.

— При всем моем уважении, тренер, — мрачно говорит он, — Иствуд не начинал это дерьмо. Это все Брайар.

— Вы и есть Брайар! — Громыхает Дженсен.

Это заставляет моего товарища по команде замолчать.

— Вы этого не понимаете. Теперь вы одна команда. Больше нет никакого Иствуда. Вы все члены мужской хоккейной команды Брайар.

Несколько парней ерзают на своих местах, явно чувствуя себя неловко.

— Послушайте, эта ситуация не идеальна, верно? Это слияние произошло в последнюю минуту. У вас было мало времени, чтобы перевестись в другие колледжи или найти себе место в других командах. Вас поимели, — просто говорит он.

На короткую секунду его взгляд останавливается на мне, прежде чем ускользнуть, сосредоточившись на ком-то другом.

— И я обещаю вам, что сделаю все возможное, чтобы вы попали в другую команду, если вы не попадете в этот состав.

Щедрое предложение поражает меня. Дженсен пользуется репутацией бесчувственного твердолобого человека, но, возможно, у него есть и более мягкая сторона.

— С учетом сказанного, факт остается фактом: у меня почти шестьдесят парней, и меньше половины из вас войдут в окончательный состав. Это не хорошие цифры. — Его тон мрачен. — Многие из вас не попадут в эту команду.

Тишина становится оглушительной. Слышать, как он говорит это так буднично, не очень приятно. Даже для меня. Я абсолютно уверен, что Дженсен не сможет выкинуть меня из состава, но даже я испытываю укол тревоги.

— Итак, вот как пройдет неделя. Поскольку мы все здесь в жопе, мы получили разрешение от НАСС провести недельный тренировочный лагерь, чтобы сократить нашу численность. В конце этой недели я опубликую окончательный состав, а также списки тех, кто выйдет в стартовом составе в первой игре. Затем мы с тренером Мараном и тренером Перетти сядем и утвердим звенья. На данный момент есть вопросы?

Никто не поднимает рук.

— Учитывая сказанное, я бы хотел, чтобы вы назначили двух временных капитанов на время тренировочного лагеря. Затем, как только список будет сформирован, вы можете либо убрать одного, либо оставить двух, которых вы выберете сегодня.

Двух?

Я удивленно поднимаю голову. Я смотрю на Шейна Линдли, моего товарища по команде и лучшего друга. Он тоже выглядит заинтригованным, темные глаза блестят. Технически, Иствуд вступил в это слияние без капитана. Наши сбежали после объявления и перевелись в Куиннипиак. Это оказалось слишком для капитана, идущего ко дну вместе со своим кораблем. Нынешний капитан Брайара — франко-канадец Дэвид Демейн.

— Я считаю, что ради единства команды, со-капитаны — лучший выход. Я хочу, чтобы вы, ребята, выбрали одного игрока из существующего состава Брайара и одного из Иствудского.

— Я думал, вы сказали, что мы одно целое, — саркастически бормочет кто-то в заднем ряду.

Острый, как бритва, слух тренера на пределе.

— Ты прав, — огрызается он на захватчика. — Но я также не настолько наивен, чтобы думать, что, произнося эти слова, это произойдет. Я не гребаная фея-крестная, которая взмахивает волшебной палочкой, и тогда жизнь становится идеальной, ясно? Я думаю, лучший способ преодолеть этот разрыв — иметь двух капитанов, по крайней мере, в течение этой недели, которые будут работать вместе, чтобы напомнить всем, что мы одна команда...