Она с ненавистью смотрит на свой медальон и сжимает его в руке. — При первой же удачной возможности нам нужно удирать.

— Элис, ты слышишь этот звук?

Я распахиваю глаза, отбрасывая тревожный сон, и вижу в темноте лицо Клем. Тут же сажусь на кровати и прислушиваюсь.

— Какой звук? — спрашиваю я шепотом.

— Как будто кто-то ломится, там, в соседней комнате. Слышишь, шаги?

Я встаю и на цыпочках подхожу к запертой двери, ведущей из нашей комнаты неизвестно куда. Слышу голос, который кажется мне смутно знакомым.

— Клод, сегодня важный день, сегодня ты, наконец, познаешь женщину, друг мой, — говорит кто-то негромко. Я все разузнал. Блэйк определил их в покои за этой дверью, что пустовали после смерти достопочтенного Магистра Фабиуса. Про этот проход мало кто знает…

— Познаю женщину? — жалобно блеет второй.

— А ты не по этой части?.

— Но ведь… Нам же нельзя…. Может быть лучше пойдем? Они ведь только прибыли… Я слышал, что инквизитор Блэйк одну из них запытал чуть ли ни до полусмерти. Ты уверен, что она захочет нас эээм… Принять?

— О ней не беспокойся, я сам с ней позабавлюсь, а тебя отдам второй, говорят тоже горячая штучка.

— Кто?

— Епископ Финч обмолвился, — гордо говорит человек и в это мгновение я узнаю его. Это тот самый инквизитор, что встретился нам с Блэйком на пути, когда он вел меня в комнату после пыток. Кажется, его звали Шелли. Да, точно.

— И он разрешил тебе их трогать? Ведь эти девушки только для высших чинов, разве нет?

— Ты думаешь сам Блэйк ими не попользовался по дороге сюда? Их набирают из шлюх. А ты знаешь что шлюхи любят больше всего?

— Что?

— Деньги, вот что. Мы им заплатим и развлечемся, они будут только рады.

Слышу звон монет.

— А чтобы встреча прошла гладко, я раздобыл бутылочку с веселительным.

— Это же запрещено…

— Какой ты зануда, Клод. Я уже жалею, что взял тебя с собой. Хочешь ты попользоваться сочной девкой, или нет? Когда еще такая возможность представится? Или так и будешь всю жизнь девственником?

— Но ведь мы все давали обет…

— Обет, обет… Зачем по твоему тут эти бабы? Смотреть на них что ли?

— Послушницы…

— Какой же ты еще глупый…. На, держи фонарь, свети сюда, на замок.

— Это один из инквизиторов, — едва слышно шепчу я на ухо Клем.

Я вижу, что она держит в руке щипцы для камина.

— Вот значит как, ну пусть заходит, — злобно говорит она, — я ему устрою хороший прием.

— У тебя есть ключ? — спрашивает второй.

— Конечно нет. Но я умею открывать любые замки без всяких ключей, это мой дар, так что можешь смотреть и учиться.

Я слышу, как что-то шуршит в замке.

— Значит позабавиться явились? — шепчет мне в ухо Клем.

— Что будем делать?

— Встречать гостей, — говорит она и я вижу в полутьме ее хитрую улыбку. — Возможно, эти похотливые недоумки — наш шанс.

Когда дверь открывается, я щурюсь от яркого света фонаря, с непривычки бьющего в глаза и прикрываю их пальцами.

— Только тихо, девки наверняка еще спят.

В комнату медленно, стараясь ступать неслышно, заходит Шелли и второй, щуплого вида паренек на котором мантия висит как на вешалке. Старые доски пола едва слышно скрипят, когда они проходят вперед.

Я смотрю на них, стоя за тяжелой занавеской и руку холодит железная кочерга, которую мне дала Клем.

— Если что, одного удара по башке должно хватить, — сказала она и юркнула в другую комнату.

— А что если они испугаются? — спрашивает щуплый паренек.

— Клод, я тебя уверяю, они обрадуются! Ублажить инквизитора — это большая честь, а деньги их обрадуют еще больше.

Шелли встряхивает кошелек с монетами и довольно ухмыляется.

— Не зря же нам платят такое щедрое жалованье. Нужно же на что-то его тратить.

— Что-то у меня нехорошее предчувствие, — пищит Клод и озирается по сторонам.

— Не бойся мой маленький негодник, женщина — это совсем не страшно.

Они проходят в другую комнату, в ту самую, где обычно сплю я.

— Здравствуйте, мальчики, — слышу я голос Клем и в следующее мгновение до моих ушей доносится звук хлесткого удара. А потом что-то с грохотом падает на пол, словно мешок картошки.

— Стоять! — кричит клем, и я вижу, как из комнаты, навстречу мне вылетает перепуганный до смерти Клод. Я могу только представить, как он перепугался, увидев меня, с кочергой в руке и с пульсирующим кровавым светом медальоном послушницы на груди.

Он встает на месте и замирает, как заяц, открыв рот.

— Еще шаг и окажешься с проломленной башкой на полу, дружочек, — говорит Клем и забирает из дрожащей руки юнца бутылку с веселящим зельем, которую ему, похоже, доверил нести Шелли.

Юнец дрожит всем телом и фонарь, который он держит во второй руке, создает зловещие пляшущие тени на стенах.

— Ого, — говорит Клем, — я такого дорогого и не пила никогда. Смотри, Элис, это что-то явно не для бедных.

— Простите, — пищит Клод, заливаясь потом, — я не хотел ничего такого, можно я, пожалуйста, пойду?

— В каком это смысле, пойду? Вы же с приятелем только пришли, и уже хотите уйти? Вам что-то не понравилось?

— Все понравилось…

— Ну так и присаживайся, как тебя, Клод, верно? Присаживайся и чувствуй себя, как дома. Посидим, выпьем, поболтаем о жизни.

Клод косится на лежащее на полу бездыханное тело инквизитора Шелли и сглатывает.

— Я не имел никакого злого умысла, я вообще не хотел сюда идти. Это все Шелли. Он меня вынудил. Он все время заставляет меня делать то, что я делать не хочу, все время предлагает вещи, которые недостойны инквизитора. И сейчас я не хотел сюда идти, клянусь вам.

— И девственности лишиться ты не хотел, мальчик? — спрашивает клем и подходит к нему совсем близко.

— Не хотел…

— Значит, ты ревностный служитель и никогда не отходишь от истинного пути?

Она тянет его за воротник и приближает его лицо к своему.

— Да…

— И ничто на свете не сможет тебя переубедить? Почему же тогда твое тело говорит об обратном? Может быть, на самом деле, ты хочешь, но боишься себе признаться?

— Не знаю… — говорит он уже неуверенно.

— А я тебе нравлюсь? — шепчет она ему на ухо.

— Нет… То есть, да, но мне нельзя думать о таком, мисс. Я давал обет целомудрия и это важная часть….

— Если ты поможешь мне снять эти чертовы амулеты и выбраться отсюда, получишь все, что хочешь. Нас сюда привезли специально для епископа и лучше нас нет никого. Вот только отдаемся мы лишь по своей воле. Что бы ни говорил твой приятель, мы не просто шлюхи, которые готовы спать с кем угодно за пригоршню монет. Ты поможешь нам, а мы тебя отблагодарим. Хочешь, это буду я одна, хочешь вместе с подругой, или по очереди. Как угодно. Твои самые яркие фантазии станут реальностью. У тебя ведь были грязные фантазии, Клод?

— Нет… — шепчет он.

— Не ври мне, мальчик. Скажи, правду. Никто не узнает. Шепни на ухо.

Я слышу, что он что-то шепчет Клем на ухо и отвожу взгляд, поражаясь и отчасти даже восхищаясь методами Клементины. Если ей удастся переманить этого юнца на нашу сторону, то возможно, он действительно сможет помочь нам удрать отсюда.

Пока клем продолжает обрабатывать юнца, я подхожу к лежащему на полу Шелли и трогаю его пульс. Сердце едва бьется, но я все равно боюсь, как бы он не очнулся. Клем застала его врасплох, но если бы не это, мы бы с этим здоровенным мужиком не справились.

— И ты можешь это сделать?

— Но они узнают…

— Когда пыль уляжется, мы будем уже далеко отсюда. Никто не узнает, что ты помог нам. Они войдут, увидят вскрытые покои, увидят бездыханного инквизитора и поймут, что мы сбежали из за него. А ты будешь спокойно спать у себя, словно тебя тут и не было.

— Если вы не хотите быть здесь, почему они вас держат?

— Хороший вопрос, — говорит Клем. — Я бы лично задала его тому мерзкому старикашке, но боюсь, мне вряд ли представится такая возможность.