Но внезапно ему захотелось рассмеяться. Кого он обманывает? Он в центре джунглей и ждет, что его узнает племя голых индейцев! Как он все же зависит от своей славы! Эл вспомнил, как когда-то мечтал попасть туда, где его никто не знает. Вот это как раз такое место. Ну и дела! Не то место и не то время.

Боже! Голова разрывается от боли, живот тоже, но нужно позаботиться о тех, кто остался. При помощи жестов он начал описывать события. Летящий самолет, падение с неба, люди, поход по джунглям. Он старался подчеркнуть необходимость вернуться назад по реке.

Вождь, казалось, понял его и точно так же мимикой попытался ответить.

Эл понял, что скоро стемнеет, а ночью идти нельзя. Вождь показал, что они двинутся в путь рано утром. Потом он обратился к соплеменникам. Вышли две женщины и увели Эла в хижину.

Он последовал за ними, хотя ему хотелось задать множество вопросов. Вождь показал, что о ране на голове позаботятся, а потом они поедят.

Интересно, как далеко они от цивилизации? От радиостанции? От аэропорта? Сколько они пробудут здесь, пока привезут остальных?

Женщины раздевали его, разговаривая и хихикая между собой. Они положили его на циновку, и появились другие с глиняным кувшином, наполненным жидкостью, с виду похожей на молоко. Они вымыли порезы и ссадины. Раствор оказался прохладным и принес облегчение. Голову промыли особенно тщательно.

Эл попытался лечь и расслабиться, но слишком беспокоился о других и предпочел бы сразу отправиться обратно.

Девушки были все похожи друг на друга. Полноватые, с гладкими телами и твердой, торчащей грудью. С сальными волосами. С множеством украшений. Они носили бусы и браслеты, нижняя губа была проколота, и с нее свисала нитка с несколькими белыми бусинками. То, как деликатно они отнеслись к нему, напомнило Элу те времена, когда они с Полем побывали в японском публичном доме. Они забрали его грязную одежду, чтобы выстирать, и принесли ему набедренную повязку. Вид был глуповатый, но какого черта! Что-то же надо надеть!

Потом последовал ужин с вождем. Они расположились полукругом, вместе с другими мужчинами племени, и женщины подали вкусные блюда в глиняных мисках.

Эл не знал, что ел, да это и не имело значения. Он проглотил все с волчьим аппетитом: от каши, которая пахла бананами до твердых лепешек. Конечно, это не бифштекс с шампанским, но значительно лучше, чем ничего!

Вождь пустился в дружеские объяснения о летающих железных птицах и глупости людей, которые летают в них. Он много раз удивленно кивал головой, и Эл заметил, что члены его племени полностью повторяют все движения.

– Телефон, – повторял Эл на плохом английском, показывая, что ему нужно позвонить.

Вождь кивал, улыбался, но ничего не понимал.

Когда стемнело, Эла отвели в хижину, и впервые за тринадцать дней он лег спать в нормальном месте – в очень удобном гамаке. Он раскачивался в нем и думал о Даллас и всех оставшихся. Эл не мог дождаться утра, чтобы отправиться на их спасение.

Эван решил, что ему следует поесть, хотя другие не хотят. Он достал остатки обезьяны, которые аккуратно завернул в полотенце, и с ужасом увидел, что мясо кишит червями. Он с отвращением выбросил его. Еды не осталось, но был пистолет. Эван любовно погладил его. Он пойдет в лес и поохотится, как отец. Это нужно сделать.

Эта мысль подняла настроение, заставила подняться и размять усталые ноги. В хижине стоял ужасный запах, хотя стен не было. Эван старался не смотреть на лежавших, боясь, что кто-то из них уже умер.

Он не знал, который час, но если он достанет свежего мяса, то уговорит остальных поесть. А утолив голод, они почувствуют себя лучше.

Теперь у Эвана была цель. Лучше делать что-то, чем просто сидеть здесь.

И подросток отправился в джунгли, предвкушая приключения. Он чувствовал себя таким же сильным, как отец. Победителем.

Он увидел обезьян, но решил, что они вряд ли вызовут аппетит. Глупо стрелять в первое попавшееся животное. Это слишком легко.

Эван продолжал углубляться в лес. Он совсем не боялся и не обращал внимания, в каком направлении идет.

Пейзаж менялся. Растительность становилась редкой, а земля более чистой. Он заметил огромную черно-зеленую змею, которая обернулась вокруг ствола дерева. Это было настоящее чудовище, и Эван отошел подальше от нее.

Но внезапно в пятнадцати ярдах впереди появилась огромная черная пантера.

От страха Эван прирос к земле. Животное тоже остановилось. Несколько мгновений они просто стояли и смотрели друг на друга. Потом одновременно двинулись: Эван вытянул пистолет, а пантера приготовилась к прыжку.

Индейцы разбудили Эла до рассвета. Все уже собрались в дорогу.

Интересно, как они планируют привезти сюда четырех человек, о которых он рассказал. Эл заставил их понять, что эти люди слишком больны и не смогут идти, но индейцев это не беспокоило. Они протянули ему пару сандалий, таких же, какие носили сами, а поскольку единственной одеждой была набедренная повязка, то Эл начинал чувствовать себя своим.

Они двинулись сквозь джунгли, ожидая, что Эл пойдет также быстро. Но это было невозможно. Индейцы корчили гримасы и смеялись, но все-таки замедлили шаг. Вождь послал восемь молодых мужчин, и они оживленно болтали между собой на родном языке, радуясь, что в их обычную жизнь внесено разнообразие.

Эл объяснил как только мог о хижине, в которой он оставил больных. Индейцы, казалось, поняли его, и вождь сказал, что путь займет лишь один день. Эл потратил два дня, чтобы добраться сюда, но он не спорил. Индейцы, наверное, лучше знали.

Они дошли до реки и показали Элу, почему нашли его. Огромное дерево было специально подрезано индейцами и преграждало дорогу по реке. Так никто не мог пройти мимо этого места незамеченным.

Они принесли три каноэ из травы, спустили их на воду и несмотря на то, что путешествие шло против течения, двигались очень быстро. Индейцы прекрасно управляли маленькими деревянными веслами. Они не обращали внимания на крокодилов и объезжали островки и камни с величайшим умением.

Солнце палило, но Эл заметил, что мухи и комары оставили его в покое с тех пор, как тело помыли белым раствором. Индейцев они вообще не кусали.

В середине дня они остановились примерно на полчаса и пожевали фрукты, которые взяли с собой. Потом опять тронулись в путь. И хрупкие каноэ двигались удивительно быстро.

Индейцы точно знали, где остановиться, подтащили лодки к берегу и с любопытством побежали к хижине.

Эл пошел за ними. Он отсутствовал три дня и две ночи – в джунглях это вечность. Но он оставил им еду, воду и Эвана, который обещал позаботиться. Они не должны быть в очень плохом состоянии.

Индейцы молча окружили хижину. Эл выскочил вперед и ужаснулся тому, что увидел. Три тела и насекомые, ползающие по ним.

Он сначала подошел к Даллас и пощупал пульс. Она была жива. Кристина и Поль тоже чудом дышали. Но все трое были больны.

Воды в двух фляжках не было, люди умирали от жажды.

Эл подтолкнул индейцев, чтобы они, вместо того чтобы стоять и пялиться, принялись помогать. Кто-то побежал за водой, а остальные смахивали насекомых с неподвижных тел.

– Эван, – закричал Эл. – Где Эван?

Он осмотрел хижину, пистолета не было, и Эл решил, что сын пошел на охоту. Но как он оставил их без воды? Такого быть но могло.

Эл наклонился к Даллас. Лицо было покрыто укусами. Веки и губы невероятно опухли.

– Слышишь меня? – прошептал Эл. – Эй, красавица, слышишь меня? Она бормотала что-то невнятное. Девушку трясло от лихорадки.

Эл повернулся к индейцам и жестами объяснил, что одного человека не хватает.

Один из юношей кивнул. Казалось, что он понял Эла. Он повернулся к одному из своих друзей и заговорил на своем языке, а потом они бросились в лес.

Нужно ждать. Ничего другого не оставалось. Эл поил водой Даллас, Поля и Кристину и надеялся, что они проживут еще день.

Один из индейцев присел около Кристины и принялся вытаскивать червяков из рук. Она была настолько слаба, что даже не плакала от боли.