– Неужели ты действительно хочешь узнать все?

– Иначе меня бы здесь не было.

Черт подери. Она ему все расскажет. И избавится от этого человека раз и навсегда.

– Учти, ты сам просил, – резко сказала она, а потом напевным голосом начала. – Я родилась двадцать лет назад в грязном зоопарке моих родителей, недалеко от шоссе на Майами. В их жизни я была событием. Кроме насекомых и животных, они получили новый объект для изучения. Меня, правда, не держали в клетке, я имею в виду видимую клетку. Я не училась в школе и не имела друзей, кроме животных. Никаких игрушек, никаких книг, – глаза Даллас наполнились слезами. – Это было ужасно, если хочешь знать правду. Мне даже не разрешали разговаривать с посетителями из-за боязни, что они развратят меня рассказами о мире, в котором жили настоящие люди. В шестнадцать лет отец взял меня с собой в город. Так я в первый раз очутилась там. Можешь в это поверить?

Какой-то парень вернулся вместе с нами. Он постоянно бросал на меня грязные взгляды. Только позднее я узнала, что его выбрали мне в мужья…

Даллас почувствовала удивительное облегчение. Она никогда не рассказывала правды. Даже Коди она придумала подходящую ложь. А теперь воспоминания словно вырвались наружу. Бобби. Старик в мотеле. Месяцы деградации в Лос-Анджелесе. Встреча с Эдом Курлником. Попытка убить Бобби. Соблазнение судей, чтобы получить титул королевы красоты. Она не скрыла ничего. Если Эл хочет знать правду, пусть так и будет.

Принесли еду, но они оба не притронулись к ней. Эл налил ей кофе, и когда голос срывался или накатывались слезы, Даллас делала очередной глоток.

Когда она дошла до Ли Марголиса и шантажа, Эл поднялся и подошел к балкону. Она рассказала ему, как Дайамонд и Линда помогли сделать фотографии. Потом о возвращении Бобби, о Дорис Эндрюс, ее коротком браке с Коди и смерти Бобби. Даллас ничего не упустила. И в конце она описала последнюю попытку шантажа Ли и то, что сделала в ответ.

– Вот и все, – мрачно произнесла Даллас – Ты услышал то, что хотел. Можно ли винить меня за наркотики? За то, что я не хочу знать саму себя? Боже, наверное, мои родители понимали, что во мне какой-то изъян и что я ничего не стою. Им было наплевать, они даже не искали меня. Мои фотографии появлялись в газетах и на обложках журналов. Но они не соизволили объявиться. Никогда не пытались связаться со мной. Видимо, потому, что поставили на мне крест с самого начала. Они, должно быть, с облегчением вздохнули, когда я сбежала. Они потеряли не дочь, а просто служанку. И, скорее всего, наняли человека на мое место на следующий же день.

Эл не произнес ни слова. Он стоял у балкона, и его лицо ничего не выражало.

– Почему ты не уходишь? – с вызовом спросила Даллас. – Убегай, пока есть возможность. Теперь ты знаешь обо мне все. Проститутка, наркоманка, убийца, шантажистка, лесбиянка, – мрачно улыбнулась она, – Вот это биография!

Эл медленно повернулся:

– Ты хочешь, чтобы я ушел?

– Конечно. Я уже большая девочка и сама позабочусь о себе. У меня чек на тридцать тысяч долларов, я доберусь до Лос-Анджелеса, и мы, может быть, когда-нибудь увидимся. Знаешь, Эл, у нас бы никогда ничего не получилось. Мы слишком разные.

– Разные! – хмыкнул он. – Тоже мне, разные! Ты что, шутишь? Ты была проституткой и спала с мужчинами за деньги. А я переспал со многими женщинами бесплатно. С сотнями, а может быть, с тысячами, но мне они так же не нравились, как и те мужчины, которые встречались тебе. У нас обоих были причины, чтобы поступать так, – он сделал паузу и прикурил сигарету. – Ты не убийца. Ты ничего не сделала Бобби. А старик в Майами умер от сердечного приступа. Просто несчастный случай. Как ты думаешь, здорово я чувствую себя после того, как две девушки погибли от взрыва бомбы на концерте в Чикаго? Я дерьмо, хотя и не виноват. Я не считаю себя убийцей. Это тоже был несчастный случай, – он приблизился к Даллас и грубо взял за плечи. – Теперь о шантаже. Я каждый день шантажирую людей. Сделай это для меня, а я потом отплачу. Только обычно это называется бизнесом. Ты считаешь себя лесбиянкой? Случайный гомосексуальный опыт не может превратить женщину в извращенку. Мы все экспериментируем в сексе. Еще мальчиком я перепробовал всех, кроме овец. Так что не нужно, Даллас, вешать на себя ярлыки. Нельзя унижать свою личность. У тебя тяжелое прошлое, поэтому лучше забыть о нем.

– Неужели я могу забыть? Ведь меня заставляют поступать так, как мне ненавистно.

– Кто заставляет?

– Мне нужно защищаться… – неуверенно начала она.

– Порви фотографии с Дорис и уничтожь негативы.

– Но…

– Все будет нормально, обещаю. Ты будешь сниматься в «Женщине для мужчин», если хочешь этого. Забудь о вчера, живи только сегодняшним днем. Послушай, ты так же голодна, как и я?

– Да… – мягко ответила она.

Эл попытался дозвониться, но было уже четыре утра, и ему не ответили.

– Эй, – предложил он. – Съешь холодный бутерброд с бифштексом?

Стадион Макарана превратился в огромный концертный зал. В центре игрового поля соорудили платформу, на которой установили микрофоны, усилители и музыкальное оборудование. Двести тысяч людей терпеливо болтали и напевали. Полицейские стояли вокруг поля. У некоторых были собаки.

Карлос Батиста страшно гордился отличной организацией охраны. Все звезды, с которыми он работал, избавлены от любых неприятностей. Карлос всегда следил за тем, чтобы их защищали по высшему разряду. Именно поэтому ему удавалось нанимать самых знаменитых. И платил он по максимуму. Эл Кинг получит миллион долларов за два концерта. Батиста не сомневался, что тоже заработает приличную сумму, ибо заключил выгодные сделки. Одни права на телевизионную трансляцию составляют кругленькую сумму. Как прекрасно, что он снял известный стадион для Эла Кинга. Просто отлично.

Утром, при личной встрече, певец просто очаровал его. Он извинился за то, что не явился на прием. А когда Эл представил Карлоса своей девушке, то Батиста отлично понял его. Более красивой и чувственной женщины он никогда не встречал. Густые волосы, сексуальное лицо, горящие зеленые глаза и тело, которое не нуждается в описании. Как истый джентльмен, Карлос тут же рассыпался в комплиментах, и они не звучали фальшиво. Сейчас эта женщина сидела рядом с ним на концерте, а с другой стороны расположилась его жена, весившая добрых сто килограммов.

Карлос вздохнул и тихонько потрепал Даллас по ноге.

– Дорогая, еще шампанского?

Она отрицательно покачала головой. Зачем шампанское? Она и так чувствует себя прекрасно, без посторонней помощи. Просто благодаря Элу. Он так по-доброму отнесся к ней. Они проговорили до рассвета. Обменялись мыслями, рассказали о себе, и Даллас показалось, что она знает этого человека очень давно. И он ее тоже. Ее признание не вызвало у Эла отвращение. Он просто выслушал, посочувствовал, утешил и дал совет. Но самое главное – он ее понял.

Даллас всегда думала, что, рассказав правду о себе кому-нибудь, она обнаружит одну реакцию – просто оттолкнет этого человека. Но Эл остался. И сумел зарядить ее внутренней уверенностью, с которой все начинается в жизни.

Он даже не дотронулся до нее.

Эл доказал, что хочет не только ее тело, хотя оба знали, что это случится. Но когда между ними что-нибудь произойдет, их отношения будут чистыми и родными. Таких у нее никогда не было.

Раздался рев толпы, и Эл появился на сцене. Он поднял руки в приветствии, наслаждаясь поклонением публики.

И внезапно Даллас поняла, что если любовь действительно существует, то вот она.

Она любила мужчину, который отдавал себе толпам поклонников. Любила всем своим естеством.

– Я не хочу идти, вот и все. Луис нахмурился.

– Я не понимаю тебя, Кристина. Три недели я только и слышал об Эле Кинге. Когда он приедет? Где остановится? Кто с ним будет? А теперь, когда пора ехать на концерт и мы уже направляемся на стадион, ты заставляешь меня остановить машину.