— Огни нашей вселенной гасли один за другим! Мы не могли остановить этот грандиозный природный процесс — ничто не могло. Нашей многочисленной расе, к сожалению, пришлось покинуть замёрзшие миры выгоревших солнц и переселиться к другим звёздам. Так началось первое мрачное отступление цивилизации тарастов от границ нашей космической империи.

Гердек сделал паузу, чтобы подчеркнуть сказанное.

— Это отступление продолжается до сих пор. За последние четыре миллиона лет мой народ покидал одну замёрзшую звёздную систему за другой. Видите ли, это было медленное отступление. Вселенная не умирает за один день.

— Каждое поколение в течение этих четырёх миллионов лет практически не сталкивалось с регрессом в течение своей жизни — приходилось лишь время от времени покидать некоторые звёздные миры. Это происходило медленно, но непрерывно.

— В более поздние эпохи космическое отступление нашей империи ускорилось из-за двух факторов. Один из них — упадок наших научных сил, интеллектуальное вырождение, которое неизбежно стало результатом психологических последствий нашего безнадёжного отступления. Очень многие технологии и знания были утрачены или забыты по мере того, как мы покидали мир за миром.

— Мы по-прежнему сохраняем многие механические устройства и управляем ими, но дух научных экспериментов почти угас. Для меня очевидно, что мы, тарасты, сейчас уступаем в науке вам, людям этой вселенной.

— Другой фактор, который усугубляет наше отчаяние, является более ощутимым и пугающим. Это угроза со стороны Холодных. Так мы называем новую враждебную расу разумных существ, которая появилась в нашей умирающей вселенной.

— Холодные — существа во многом не похожие на людей. Они являются результатом катастрофической цепочки биологических событий, произошедших на замёрзшей планете мёртвой звезды. Они продвигались вперёд, в то время как мы отступали, завоёвывая мир за миром покинутые нами миры. Ибо они могут жить в бесконечной ледяной тьме безвоздушных миров, где мы бы тут же умерли.

— Наше отступление и их наступление сейчас почти достигли рокового предела. Большая часть нашей вселенной уже охвачена смертью, это бескрайняя пустыня пепельных громад, которые когда-то были звёздами, и ледяных сфер, которые когда-то были радостными мирами. Последние миллионы тарастов теперь ютятся в холодных мирах нескольких тлеющих звёзд, которые ещё не полностью умерли.

— Теперь Холодные тянутся к этому умирающему звёздному скоплению, которое является нашим последним убежищем. Они уже основали там базу, с которой нападают на наши перенаселённые миры.

Красивое молодое лицо Гердека дрожало от волнения, но он продолжил свою сагу об умирающей цивилизации.

— Стоит ли удивляться, что большинство моих соотечественников потеряли всякую надежду на будущее? «Скоро, — бормочут они, — наша раса исчезнет, и Холодные унаследуют нашу мёртвую вселенную. Бесполезно сопротивляться законам природы».

— Поэтому у них больше нет интереса к науке, к славе нашего прошлого. Погруженные в отчаяние, всё больше и больше людей теряют надежду на будущее нашей расы и думают только о настоящем. Всё больше и больше людей прислушиваются к плану Востола.

— План Востола? — повторил капитан Фьючер, озадаченный упоминанием этого имени.

Гердек продолжил.

— Лишь горстка из наших людей цеплялась за надежду и пыталась сохранить древнюю науку живой, — сказал он. — Моя сестра Шири и я принадлежим к этой небольшой группе. Мы призывали наш народ не сдаваться и не отчаиваться. Мы сказали им, что если раса тарастов сможет выстоять, настанет время, когда наша умирающая вселенная возродится к новой жизни.

— Потому что мы, члены маленькой группы учёных, уверены, что наша вселенная возродится! Среди записей, оставленных блестящими учёными нашего великого прошлого века, мы нашли математические расчёты, которые, по-видимому, доказывают, что законы энтропии изменятся сами собой, когда охлаждение нашей вселенной достигнет критической точки.

— У нас самих сейчас нет достаточных научных знаний, чтобы понять все эти древние записи, но мы верим им и пытаемся заставить наш народ поверить им.

— Но наши люди не верят, — печально сказал Гердек. — Они отвергли те неполные доказательства, которые мы смогли им представить, и вместо этого прислушались к таким, как Востол, советующим смириться с неизбежным и думать только о нашем собственном ближайшем будущем.

— Если бы мы, немногие учёные, только могли доказать нашему народу, что возрождение нашей вселенной наступит, мы бы подарили им новую надежду нашей расы и вдохновили на борьбу с наступающими Холодными.

— Вот почему мы с Шири пришли в вашу вселенную, чтобы попросить вас о помощи, — заключил Гердек. — Когда мы впервые случайно поймали ваши сигналы, мы предположили, что ваша наука превосходит наши собственные устаревшие научные знания. Вы, с вашими большими знаниями, могли бы дать моему народу волю и средства для борьбы с расовым вымиранием.

Капитан Фьючер был немного ошеломлён этим предложением.

— Вы хотите, чтобы мы отправились в эту вашу далёкую, умирающую вселенную? Но как мы можем вам помочь?

Гердек мгновенно ответил.

— Вы, с вашими глубокими научными познаниями, могли бы убедить мой народ в том, что наша вселенная возродится. И вы могли бы помочь нам бороться с могущественными Холодными, помочь нам продержаться до великого дня возрождения.

На лице Курта отразилось сомнение. Шири заметила это и быстро задала ему напряжённый вопрос через марсианина переводчика.

— Вы верите, что наша вселенная возродится, так ведь? Древние учёные нашей расы, чьи записи мы нашли, были уверены в этом.

Курт Ньютон кивнул.

— Я в этом уверен. Наша наука космогония говорит нам, что трёхмерная вселенная, подобная нашей или вашей, будет охлаждаться и умирать только до определённого момента. Когда уровень энтропии достигнет критической точки, мёртвая вселенная возродится.

Джоан выглядела изумлённой.

— Ты уверен в этом, Курт? Признаю, я не учёный. Но я всегда считала, что если все звёзды во вселенной остынут и умрут, то вселенная останется мёртвой навсегда.

— Нет, это была старая идея ранних физиков, — сказал ей капитан Фьючер. — Они верили, что второй закон термодинамики неизменен, что перетекание энергии в низшие формы является односторонним необратимым процессом. Но несколько поколений назад, ещё в тысяча девятьсот сорок первом году, они начали понимать, что были слишком полагались на этот закон.

— Великий физик той эпохи — Эйнштейн в конце концов признал, что космические законы неизменны только внешне и что принцип неопределённости Гейзенберга может действовать как в космической, так и в атомной физике. Его современник Милликен, всегда настаивал на том, что распад вселенной может быть лишь частью великого цикла.

— Наконец, Дж. Б. С. Холдейн, ещё одно известное научное имя той эпохи, выдвинул свою теорию космического «динамизма», которая утверждала, что мёртвая вселенная со временем возродится.

— Теория Холдейна направила космогонистов последующих поколений по правильному пути. Теперь, благодаря тщательным математическим исследованиям, мы знаем, что каждая трёхмерная вселенная имеет непрерывный цикл распада и возрождения. Она начинается как сравнительно небольшой пузырь трёхмерного пространства. Но по мере того, как вещество её звёзд превращается в излучение, этот пузырь пространства расширяется. Вселенная расширяется до тех пор, пока не превращается в гораздо более обширную сферу, содержащую поток излучений и несколько инертных угольков сгоревших солнц.

— Затем, когда она достигает критического размера, искривлённое пространство пузыря разрушается под действием напряжения. Пузырь сжимается сам по себе, подобно тому, как лопается и разрушается слишком большой воздушный шар. Таким образом, космический пузырь внезапно превращается в гораздо меньшую сферу, в гораздо меньшую вселенную. Огромное количество свободного излучения, которое теперь сжимается в этой меньшей вселенной, быстро превращается в новые туманности, солнца, планеты.