И не следовало отвечать.

Он прочистил горло.

— Я звоню, потому что те деньги, что я перевел тебе более двух месяцев назад, все еще лежат нетронутыми на счете.

Сдерживая свою ярость, я захлопываю ноутбук.

— И?..

— И, как бизнесмен, ты знаешь, что оставлять столько денег на беспроцентном счете — это не очень прибыльно. Я мог бы прислать тебе список компаний, куда ты, возможно, мог бы инвестировать свои средства.

Сжимая кулаки, я борюсь с желанием сказать: «Пошел ты», но вместо этого молчу.

— Кам, ты там?

— Да, я здесь.

— Послушай, сын, я знаю, что ты зол на меня, и у тебя есть на это полное право. То, что я сделал, было неправильно, но не трать свою жизнь впустую из-за этого. Пришло время подняться и стать мужчиной.

Тот факт, что он прав, только раздражает меня до чертиков. Когда мы с Макайлой думали, что она, возможно, беременна, меня беспокоило не рождение ребенка, а то, как, черт возьми, я смогу позаботиться о нем. Позаботься и о Макайле, и о нашем ребенке. Вот что меня напугало. Мне нужно найти настоящую работу.

Он продолжал:

— Я знаю, у Брэндона не было тех навыков, которые требовались, чтобы добиться успеха в бизнесе…

Гнев захлестывает меня, и я обрываю его.

— Не смей упоминать его имя, только не в таком тоне. Все, что делал Брэндон, он делал для того, чтобы ты гордился им, и поскольку он никогда не был достаточно хорош для тебя, ему нужна была альтернативная реальность. Он вонзал иглы себе в вены, чтобы забыть, кем он был, забыть, что он твой сын. Возможно, ты и не давал ему ту последнюю иглу, но ты был той самой причиной, по которой он ее использовал. Так что ты не можешь говорить о нем.

Связь обрывается, и я знаю, что на этот раз зашел с ним слишком далеко.

Хорошо.

Но мне пришлось это сказать.

Прошли минуты, и на меня накатило сожаление.

На самом деле я не верил в то, что сказал.

Больше не верил.

Я смирился с тем, что судьба Брэндона была его собственной, и жизнь, которую он потерял, была его собственной потерей. Это не значит, что я не буду скучать по нему. Или что я его не люблю. Потому что я люблю его. Просто это означает, что я знаю, что винить в произошедшем некого.

Ярость переполняет меня из-за того, что я сделал. Я бью кулаком по стене. Мне не следовало говорить тех слов своему отцу. Неважно, как сильно я его ненавижу, мне не следовало их произносить.

Взяв бутылку виски, я наливаю себе стакан, потом еще один и еще один.

Отодвинув его в сторону, я опускаю голову на стойку и закрываю глаза.

К черту мою жизнь.

Когда открывается дверь, я слышу лишь краем уха.

— Кам? — зовет Макайла из гостиной.

Обнаружив себя все еще сидящим с опущенной головой на кухонный стол, я медленно поднимаюсь. Я понятия не имею, как долго я спал, но лужица слюны подо мной говорит о том, что довольно долго. Когда она появляется в дверях, я пытаюсь сделать вид, что со мной все в порядке.

— Привет. — Мои слова лишь слегка невнятны.

Она бросается вперед с несколькими довольно большими папками с файлами и своим ежедневником, который всегда находится рядом с ней.

— Я так рада, что ты дома. Мне нужна кое-какая помощь. Я не могу решить, что делать. — В ее голосе слышится отчаяние, а слова вылетают так быстро, что я едва успеваю их разобрать.

Я провожу рукой по лицу.

— Притормози. О чем ты говоришь?

Присев рядом со мной, она начинает перебирать папки, которые только что разложила на столе.

— Заказы на ювелирные изделия, — огрызается она, как будто я умею читать мысли и должен был знать.

Не торопясь с выводом, я спрашиваю:

— А что насчет них?

Ее лицо морщится, а на лбу появляются маленькие морщинки гнева.

Я подумываю о том, чтобы протянуть руку и разгладить их пальцем.

— Кам, — говорит она громко.

Нет, не думаю, что ей это понравится.

Теперь изменились морщинки вокруг ее рта, потому что она поджимает губы.

— Как ты мог забыть? Мы говорили обо всем этом вчера за обедом.

Я склоняю голову набок.

— Как насчет того, чтобы напомнить мне?

Черт меня побери, но в том состоянии, в котором я нахожусь сейчас, я не могу вспомнить свое собственное имя.

Не уступая мне ни на дюйм, она разочарованно вздыхает.

— Я должна решить, следует ли мне отклонять новые заказы на мои украшения до тех пор, пока я не смогу изготовить изделие? Или если я должна принимать заказы, но создавать статус принятого заказа? Или мне следует просто обработать их и указать срок доставки от трех до четырех недель?

О да, теперь я вспомнил. Дело в том, что у меня и так раскалывалась голова, а теперь она кружится из-за того, что ее проблемы и мои проблемы смешались воедино.

— Макайла, я уже говорил тебе, что первое правило бизнеса — никогда не отказывайся от бизнеса. Но ты должна определить реалистичную дату доставки, прежде чем сможешь что-либо предпринять.

Она начинает болтать о тех же вещах, которые мы обсуждали вчера. Какие материалы у нее есть. Бла-бла-бла.

Я провожу пальцами по своим слишком длинным волосам.

Черт, мне нужно подстричься.

Что ей следует дозаказать. Бла-бла-бла. Сколько времени требуется для изготовления.

Я уже знаю все это.

— Макайла, — перебиваю я. — Просто назови мне гребаную дату, и тогда я смогу помочь тебе решить, как лучше поступить.

Эти прекрасные карие глаза прищуриваются, глядя на меня. Я видел это раньше, и поверьте мне, перед бурей не бывает затишья.

— Почему ты ведешь себя как мудак?

Вот оно. Я был терпелив, но мы уже танцевали этот танец раньше.

— Почему ты ведешь себя как сука?

Макайла вскакивает на ноги.

Черт, я жалею об этом в ту же минуту, как слова вышли наружу.

В ее глазах боль, и красный цвет заливает ее лицо.

— Иди к черту.

Ее слова задели меня за живое.

— Макайла! — кричу я, вскакивая на ноги. — Мне жаль, но прямо сейчас мне нужно разобраться со своим собственным дерьмом.

Она хватает свои вещи и отворачивается к окну. Полосы послеполуденного солнечного света освещают ее тело.

— Тогда не позволяй мне тебя беспокоить.

Я хватаю ее за плечи.

— Прекрати так себя вести.

— Отпусти меня! — кричит она.

— Я так и сделаю, когда ты прекратишь так себя вести. Просто оставь все это здесь, а я просмотрю позже. Просто я не могу сделать это прямо сейчас.

Она вырывается из моих объятий.

— Забудь, что я вообще спрашивала. Я не идиотка. Я просила совета, а не того, чтобы ты ворвался и взял все в свои руки.

— Взял в свои руки? Какого хрена ты вообще переживаешь? — кричу я, выхватывая у нее папки. — Просто дай мне посмотреть на твои прогнозы.

В ее попытке вырвать у меня стопку папок, все каким-то образом заканчивается тем, что они выскальзывают из наших рук и ударяются о землю, а вокруг нас кружится вихрь бумаг.

Макайла смотрит на беспорядок.

Я снова тянусь к ней, и снова она отмахивается от меня.

— Макайла, — шепчу я.

Совершенно не в духе, она поднимает взгляд, чтобы посмотреть мне прямо в глаза, и стискивает зубы.

— Забудь об этом, Кам. Мне больше не нужна твоя помощь.

Я бью кулаком в стену и подумываю о том, чтобы побиться об нее еще и головой.

— Макайла, достаточно. Я же говорил тебе, что мне нужно разобраться с кое-каким дерьмом. Дай мне перерыв.

Наклоняясь, чтобы поднять с пола свои вещи, она поднимает на меня взгляд.

— Я не могу проходить через это снова.

— Проходить через что?

— Что было с Себастьяном. Как с ним.

— Что ты имеешь в виду? Что значит «с ним»?

— Забывчивость, чрезмерная занятость, все остальное. Все это происходит снова.

— Нет, это не так. Ты неправильно понимаешь, Макайла, я пытаюсь кое-что выяснить.

Она вздергивает подбородок.

— Я действительно понимаю. И знаешь что, Кам? Когда ты разберешься со своими делами, почему бы тебе не прийти и не найти меня? А до тех пор, я не думаю, что нам стоит больше видеться.