Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем Лекси успокоилась, затихнув. Но мы оба очнулись только тогда, когда нас осветил свет фар от машины, которая не могла проехать из-за нас.

— И долго будете миловаться? Отгоняй машину, пацан, мне ехать нужно! — опустив окно, возмутился усатый дядька, в довесок нажав на сигнал, огласивший пространство противным писком. Лекси вздрогнула, а я стиснул зубы, чтобы не выдать ничего в ответ этому… человеку.

Я усадил подопечную на заднее сиденье, отметив то, насколько отрешенное у нее выражение лица.

— Я сейчас вернусь. — сообщил ей, но она даже не отреагировала.

Стараясь делать вид, что не слышу отборный мат из авто усатого мужика, отогнал машину на обочину, и вернулся к Лекси на заднее сиденье.

— Любимая, я здесь. Рядом. — повторил попытку, поглаживая малышку по спине. Обнял.

А когда она вновь не отреагировала, плюнул на всех и всё, и взмыл в небо с ней на руках. Пусть те, кто увидят, считают, что у них массовая галлюцинация. А машину завтра эвакуатором доставят.

— Молю, только приди в себя поскорее, девочка моя любимая. — прижав к себе крепче маленького потерявшегося лисенка, прошептал я, направляясь в сторону «штаба Падших».

Надеюсь, у Армароса есть ответы на мои вопросы.

— Как она? — поинтересовался Рос, отрываясь от чтения модного журнала, как только я вошел в гостиную.

— Уснула еще во время полета. Так и не проснулась. — я устало припал на кожаный диван.

Падший вопросительно выгнул бровь.

— Что-то случилось?

— Люцифер напал на нас в дороге. Послал своих шавок. Расправился с ними быстро, сам понимаешь, а вот Лекси…

— Дай ей время отдохнуть и привыкнуть к нашему миру. — Рос положил руку мне на плечо и дружески встряхнул. — И сильно за нее не переживай, она девочка сильная, справится со всем. Просто будь рядом. А вот поведение Люцифера меня не удивило. Это в его стиле. Он хотел тебя в ряды Верховных Демонов, а когда получил отказ, решил действовать радикально.

— Как по мне, так в этой истории что-то не вяжется. — высказал свои сомнения.

И я рассказал Армаросу о встрече с Люцифером и Михаилом, так как он — единственный, кому я могу доверять. И кто может дать дельный совет или же помочь.

Кто бы мог подумать, что когда-нибудь я не смогу доверять даже Небесам…

— То, что Ангелы, наконец, от вас отстали — это хорошо. А вот с Люцифером и вправду что-то не сходится. — падший положил ладони на колени и задумчиво устремил взгляд в панорамное окно на всю стену. — Думаю, мне нужно наведаться к нему «по старой дружбе», — оскалился Рос, — поговорим с ним тет-а-тет. Давно собирался, да все никак. А теперь хотя бы повод есть.

— Ты уверен? — уточнил. И, дождавшись утвердительного кивка, вздохнул.

— Вам лучше пока оставаться в нашем штабе. Разиэль и Сэмалион помогут тебе в случае чего. — как бы не хотелось признавать, но Рос прав в том, что лучше сейчас не высовываться.

И тут мне в голову пришла гениальная идея.

— Я увезу ее. — выпалил, хотя еще даже не решил до конца, хочу сообщать об этом кому-либо или нет. Падший покосился на меня с сомнением, отразившимся в светло-карих глазах.

— И куда? Габриэль, не пыли. У нас концерт на днях на стадионе. Хотя бы раз отрепетировать нужно. Ты нужен здесь. — и не дав мне возразить, продолжил. — Разговор с Люцифером откладывать не буду. Итак уже на сто лет наоткладывался. — усмешка исказила его губы.

— Вот когда поговоришь, тогда мы и вернемся. — категорично отрезал я. — Я буду в том самом месте, о котором знаешь только ты.

— Мне кажется, тебе пора перестать с ней нянчиться. — я нехотя обернулся, заранее зная, кого там увижу. Сэмалион. Вот серьезно, как заноза в заднице.

Сэм стоял в дверях, облокотившись о косяк. Рядом с ним — Разиэль, который неспешно стягивал с себя куртку. На его лице застыло апатичное выражение, полное безразличия к услышанному и происходящему.

— Всем привет, — махнул рукой Рази, — пожрать есть что?

— Там пицца на столе. — махнул Разиэлю в сторону столовой. — Когда кажется, креститься надо, Сэм. — сбогохульничал Рос, ответив блондину за меня, ибо я чуть зубы в мелкую крошку не стер от злости.

Нет, определенно нужно отсюда свалить. Иначе эти двое вместо помощи только нервы вытрепят. Сэм своими едкими высказываниями, а Рази — оргиями. И неизвестно как на это все отреагирует Лекси.

Осуждающе покачал головой, мимолетно взглянув на Падших. Словно дети…

— На твоем месте я бы вообще не стал заострять на девчонке такое пристальное внимание, — тем временем продолжил Сэмалион, вперив в меня нравоучительный взгляд, — никто бы и не понял, что она для тебя так важна. И рычага давления на тебя не было бы.

— Ты не на моем месте. И никогда не будешь. — зло рыкнул я, вставая с дивана и, засунув руки в карманы, отправился прямиком в свою комнату, где спала Лекси.

В спину мне донесся голос Армароса.

— Репетиция в среду. Не забудь. Если появятся новости — сообщу.

Я махнул рукой, не оборачиваясь, в знак того, что услышал.

Увезу подопечную к себе на дачу. И лучше по земле, чем по воздуху. Наверняка, Демоны будут меня караулить на воздушных путях, считая, что я передвигаюсь в основном, как они.

Вот на этом и прогорят, потеряв след…

Александра

Меня разбудил неясный посторонний шум. И приглушенные голоса. Но открывать глаза, и окончательно просыпаться я не спешила. Во сне было так хорошо. И спокойно. Не было тревоги, страха или же других неприятных ощущений. Как и не было сновидений.

Но какое-то чувство, упрямо ворочающееся в груди, не давало снова провалиться в сладкие объятия Морфея. А немногим позже я, наконец, смогла идентифицировать, что так настырно мешало мне предаться грезам — тревога. Такая, когда понимаешь, что что-то не так.

Распахнув глаза, не поняла, где нахожусь, испытав при этом целую гамму эмоций. В мозгу красной мигающей кнопкой билась одна только мысль: «Где я?! Что произошло?». Окинув взглядом просторную, явно мужскую, комнату, принялась лихорадочно вспоминать, что же случилось со мной накануне.

Неужели я напилась впервые в жизни? — пришла абсурдная мысль, которую я тут же отбросила через пару секунд. Этого не может быть, ведь я была у мамы. Дома.

Мозг проснулся. Потянулся. И сонно начал выдавать мне информацию по крупицам. И вспомнила я обо всем только спустя пять долгих и невыносимо тягучих минут, попутно осматривая комнату: черно-белый стиль сочетался с серыми плавными переходами в некоторых местах; электрогитара, висящая на стене; широкая кровать без бортика у ног, заправленная черной атласной тканью, поверх которой лежала я.

Высокие окна зашторены белоснежными портьерами, сквозь которые не пробивался ни единый луч света, и невозможно было понять, какое сейчас время суток. У окон стояло два черных кресла и круглый стеклянный столик между ними. А на нем — белая ваза с черными прожилками, в которой стояла фиолетовая роза. Но самым гигантским в комнате был шкаф на всю стену с выдвижными дверями и зеркалом во весь рост.

Вот это я понимаю — Роскошь. С большой буквы. Я такие комнаты только в кино видела. И у Ларцевой дома.

Я поднялась с кровати, очень сильно надеясь, что это комната Габриэля, и медленно обвела комнату взглядом еще раз. Там, где висела гитара, был стол со звукозаписывающей аппаратурой, ноутбуком и компьютерным креслом, на изголовье которого умостились наушники последней модели.

Я подошла к столу и провела рукой по ободку наушников. Таких же черно-белых. Подумалось, какая ирония, ведь жизнь Габриэля точно такая же, как и выбранные им цвета. Да и он сам — черно-белый. То порочен, словно грех, то ведет себя, как святой. И не поймешь, какая из его граней преобладает. Светлая или темная. Или, быть может, свет и тьма в нем настолько смешались, что стали единым целым и их больше никогда не разделить.