— Пьяцетты? — переспросила.

— Это площадки от Гранд-канала до колокольни, которую также называют часовой башней Святого Марка. К слову, сейчас апостол Марк считается покровителем города и его мощи хранятся в этом самом соборе. Это одно из мест скопления силы из-за большого количества верующих христиан. В таких вот местах Падшие вбирают в себя энергию для того, чтобы не растерять свою бессмертную суть. — неосознанно погладив мою руку большим пальцем, он сбавил шаг, останавливаясь почти у входа в собор. — Пьетро выбрал музей для места встречи. Я позвонил ему, пока ты спала. И, кажется, я теперь догадываюсь, почему именно здесь.

Я взглянула на христианскую базилику, расписанную картинами из Библии. Понимающе кивнула. Ведь где, как не в музее может обнаружиться часть пророчества, которое мы искали.

И больше я не успела ничего спросить, так как перед нами распахнулись широкие двери собора, окруженные расписными колоннами. В дверях стоял человек, одетый в строгий костюм. На его руках красовались белоснежные перчатки, выдавая в нем принадлежность к обслуживающему персоналу.

— Доброго вам вечера, господа. Прошу, пройти внутрь. Пьетро уже ожидает вас внутри.

Пропустив нас вперед, услужливый молодой парень закрыл двери собора изнутри. А затем провернул железную щеколду замка. Я настороженно взглянула на Габриэля. Поймав мой встревоженный взгляд, брюнет ободряюще улыбнулся.

— Ничего не бойся, ведь с тобой непобедимый Архангел. — прошептал на ушко. Его губы посетила кривая усмешка, когда я закатила глаза.

Не удержавшись, принялась вертеть головой по сторонам, разглядывая собор изнутри. Золотистые своды, купола и верхние уровни стен были покрыты мозаичными полотнами, изображающими очередные сюжеты из Библии. Заметив мой неугасающий интерес, Габриэль продолжил посвящать меня в историческую часть базилики. Но в этот раз был краток из-за провожатого, шедшего впереди нас.

— Здесь описаны истории Ветхого и Нового Заветов, сцены из жизни Богородицы и самого святого Марка, в честь которого названа площадь.

Убранство было до безумия красивым. И если бы я была верующей, то непременно испытала гордость за то наследие, что осталось. Сохранилось до наших времен. Впитывала бы в себя знакомые библейские картины и поражалась масштабу проделанной людьми работы.

Но, к сожалению, я была атеисткой всю свою жизнь. И мне до сих пор было сложно осознать тот факт, что раз Габриэль — Ангел, значит и Бог существует.

В принципе, архитектура собора была несложной и состояла из прямых переходов — не заблудишься, но меня отчего-то все никак не отпускало чувство тревоги, которое поселилось, стоило нам преступить порог собора. Чувство неумолимо надвигающейся опасности. Но высказывать свои опасения, пока рядом с нами присутствуют «лишние уши», я не стала. И пыталась самостоятельно справиться с нахлынувшим плохим предчувствием.

Поднявшись вверх по широкой лестнице, мы будто попали совсем в иную часть собора. И я не ошиблась, потому что наш темноволосый провожатый тут же оповестил:

— Пьетро ждет вас рядом с гобеленами, изображающими циклы Страстей Христовых. Он сказал, что вы, господин Габриэль, знаете, где они располагаются. К сожалению, на этом месте я вынужден вас покинуть. — и, слегка кивнув нам, парень быстрым размашистым шагом спустился обратно на первый этаж.

Вокалист недовольно цокнул языком. Я почувствовала, как напряглись его мышцы под моей рукой.

— Надеюсь, у Армароса были достоверные сведения о местоположение Падшего. Иначе, мы просто могли попасть в ловушку.

— Какая ловушка, Габриэль? — раздался приятный баритон откуда-то из глубины собора, слегка напугав меня. — Не заставляй занятого Падшего ждать тебя и твою спутницу еще дольше, чем я уже прождал. — я уловила в его фразе легкий флер недовольства. И Ангел, кажется, тоже, так как раздраженно дернул щекой.

У серии шерстяных гобеленов, на которых так живо и ярко были изображены Страсти Христовы, нас ожидал импозантный мужчина, одетый по последней моде. Гладко зачесанные назад волосы, холеный вид и цепкий взгляд, приятно сочетались с дорогим костюмом, наверняка от какого-нибудь известного бренда.

Окинув меня иронично-оценивающим взглядом с ног до головы, Пьетро выдал:

— Смотрю, ты отринул Свод Законов Отца нашего, Габриэль. — усмешка преобразила красивые черты лица мужчины, накинув на них мрачную тень. И если при первом впечатлении я могла поверить, что передо мной стоит Ангел, то сейчас я видела в нем лишь демоническое. — А все бахвалялся во времена Падения, что нет ничего важнее соблюдения заветов Всевышнего. И рубил нас вместе с Михаилом направо и налево. — осклабился Пьетро.

— А ты, я смотрю, все такой же книжный червь, все никак не оставишь прошлое и все также пытаешься постичь будущее. — вернул ему шпильку брюнет, едва уловимым движением заслонив меня собой от его серого взгляда. — А время ведь утекает, как сквозь пальцы святая вода, часики тикают. Ты не молодеешь. Лучше бы научился жить в настоящем. Пока не поздно. — добавил угрожающе.

— Ты искал моей помощи, Ангел Смерти. Так не зли, будь добр. — тон мужчины стал ледяным. — Если бы не просьба Армароса помочь, если бы не известия, что Каин сбежал из Ада, если бы я не чувствовал едва уловимую связь между Пророчеством, что охватило вас и тем, что Проклятый Сын на свободе…

— Слишком много «если», Пьетро. — прервал его Габриэль. — Я прекрасно осведомлен, что ты отличный историк и искусствовед на Земле и тебе нравится вещать всякие небылицы людям, но давай сразу к делу.

Мужчина прочистил горло. На его лице заходили желваки, а в глазах появился стальной блеск, словно его что-то разозлило. Но он быстро взял себя в руки и спрятал это, беззаботно улыбнувшись вновь.

— Терпение — одна из добродетелей. Но, похоже, не твоих. — все же процедил Пьетро, ведя нас в одно из ответвлений собора.

Взяв меня за руку, Ангел пошел следом за Падшим. На языке вертелась целая туча вопросов. Я так и порывалась их задать, приоткрыв рот, но почувствовав мое неумное любопытство, Габриэль только отрицательно качнул головой. И я по губам прочитала слово: «потом».

В воцарившемся молчании мы дошли до одной из развилок, посреди которой обнаружилась резная дверь, украшенная мозаикой с изображениями двух Ангелов среди языков пламени. Они держащили рекликварий с частицей животворящего креста.

Мужчины не проявили никаких эмоций при виде открывшейся картины — оно и понятно. Не впервой видеть подобную красоту. А вот у меня она вызвала внутренний трепет. Тот самый, который обычно испытываешь, когда понимаешь, что существует нечто такое, что навсегда останется за гранью человеческого понимания, но именно оно заставляет тебя уверовать. Даже если ты законченный атеист, как я.

— За этими дверями располагается сокровищница. — стрельнув в меня серыми глазами, пояснил Пьетро. И добавил, уже обращаясь только к Габриэлю. — Там хранится одна из частей Пророчества. Но, прежде чем я покажу тебе его, ты должен озвучить мне другие его части. Это мое условие. Око за око.

Сокровищница оказалась не такой, какой я себе ее представляла.

Внутрь меня запустили первой, галантно пропустив вперед. И уже следом вошли мужчины, принявшиеся что-то бурно обсуждать. Мне же не сильно хотелось общаться с Пьетро и вообще как-либо участвовать в их разговоре. Внешне Падший казался приятным, но стоило ему открыть рот и посмотреть стальным серым взглядом, как меня пробирала дрожь и становилось неуютно. Поэтому, только оставив их за спиной, я смогла свободно выдохнуть, и заняться рассматриванием главной достопримечательности Венеции.

Сокровищница представляла собой музей, а не то, что я ожидала увидеть — горы золота, как в пещере, в которую попал «Алладин», драгоценных камней, жемчуга, ларцов и прочей мечты любого уважающего себя воришки. Вдоль красной дорожки, по которой мы шли, стояли витрины с экспонатами, невольно притягивающими взгляд. Так что я не торопясь изучала все, что попадалось на пути, читая небольшие пояснения, крепящиеся на стекло витрины, над каждой древней редкостью.