Камилла наблюдала за мной, когда думала, что я не смотрю. Но она не знала, что я тоже наблюдаю за ней.

Ее смех вызывал привыкание. Ее слова были приглушенными, когда она разговаривала со своей розоволосой коллегой.

Самир, владелец кафе, относился к ней как к своему ребенку, но она никогда не казалась ребенком. Она казалась мне полноценной женщиной.

Когда я впервые подошел к ней, то стремился к тому, чего всегда хотел от женщин. Секс на одну ночь в безличном гостиничном номере. Я не заводил отношений; я просто удовлетворял сексуальные желания, и все.

Женщины хотели меня за положение в обществе и внешность, а я хотел их за их тела. Просто. Поверхностно.

Но это было все, что нужно.

С тех пор как я поговорил с Камиллой, я должен был понять, что она не похожа ни на одну другую женщину, или что она будет именно той, в ком не подозревал, что нуждаюсь.

Она не поддалась на мои уловки или поверхностную внешность, она нырнула глубже. На самом деле ей было любопытно узнать меня из-за моей больной, мерзкой натуры.

То, как ее тело прижималось к моему, доставляло такое удовольствие, о котором и не подозревал.

В ней была невинность, которую я жаждал исследовать. Я чувствовал скрытую тьму, которую желал вывести наружу.

Где-то между тем, как она рассыпалась на моих руках, и тем, как смотрела на меня, пока я трахал ее лицо, я решил, что она моя.

Я никогда не считал что-то своим, но этот любопытный французский котенок был моим.

Я даже не сопротивлялся.

Впервые в жизни кто-то увидел меня — настоящего — и не убежал.

Она вышла за рамки и влюбилась в это. В меня.

Несмотря на то, что знала, кто я.

Те три месяца, что мы провели вместе, были самыми счастливыми днями в моей жизни.

Своим остроумием, обаянием и полной покорностью она подчинила меня себе. Она взяла мое сердце и сжала его в своих руках.

Видимо, она забрала и мой рассудок, потому что одна мысль о том, что она может быть с другим мужчиной, приводила в ярость.

Чувство собственничества по отношению к Камилле удивило меня. Оно было первобытным и угрожало моему жестокому контролю.

Тогда я понял, что нет пределов тому, на что я готов пойти, чтобы Камилла всегда была моей.

Пока Аид не сделал ее мишенью.

Он был тем нелегальным путем, который я выбрал для своих исследований. Он предложил инвестиции, и я сразу же согласился. Я знал, что он планирует гнусные вещи с лекарством, но не придавал этому значения, потому что планировал облапошить его, как только закончу свои исследования.

Но я не знал, что Аида никто не обманет.

Он уловил мою слабость.

Камилла.

Он угрожал убить ее, если я не дам ему «Омегу» — летучий наркотик, который все еще проходил испытания. Аид планировал с помощью «Омеги» создать свою подпольную организацию убийц «Яма», и ему надоело, что я тяну время.

Камилла уже тогда текла в моих жилах. Хотя я поклялся никогда и никому не позволять иметь надо мной власть, я уже слишком глубоко увяз в отношениях с Камиллой. Блядь. Я планировал создать с ней семью.

Я хотел сохранить ее.

Аид все разрушил.

Вот почему я встретил ее в неподходящее время. Это не работает, когда ты встречаешь нужного человека в неподходящее время.

Если бы я встретил ее раньше, то не стал бы связываться с Аидом. Но в моей жизни бесполезно думать о том, что-если.

Я должен был отпустить ее, чтобы защитить. Ей нужно было вернуться во Францию, потому что Англия больше не была для нее безопасной.

День, когда я выгнал ее из своей квартиры, был самым болезненным в моей жизни. Мне пришлось быть с ней жестоким и заставить ее поверить, что она ничего для меня не значит.

С каждой слезинкой, скатывающейся из ее глаз, мне казалось, что меня режут по живому. В тот момент, когда за ней закрылась дверь, я услышал, как разбивается мое сердце.

В тот день я плакал.

Не помню, чтобы я плакал в детстве. Однако, осознав, что потерял единственное, что придавало смысл моей жизни, слезы потекли по моим щекам.

Месяцы, которые я провел в одиночестве после ее ухода, были самым пустым, самым отвратительным временем в моей жизни. Она являлась мне во сне, а когда я просыпался и обнаруживал, что ее сторона кровати пуста, то желал смерти.

Раньше я никогда не желал смерти. Ни когда меня бросали. Ни когда меня избивали. Ни тогда, когда усыновили в качестве благотворительной организации.

Я пережил все это. Я пережил все.

Я не смог пережить Камиллу.

Тогда я понял, что не могу притворяться, что не могу жить без нее.

Отправиться на её поиски во Францию было эгоистичным решением, но я больше не мог просыпаться в пустоте. Я должен был рискнуть и просто пошел на это.

Она боролась со мной. Конечно, боролась. Камилла была гордой, умной женщиной, и я разбил ей сердце. В процессе я разбил и свое, поэтому пришлось заставить ее это понять.

Как и я, Камилла не могла бороться со взрывным чувством, которое мы испытывали. Это была не просто любовь. Это было нечто большее, яркое и всепоглощающее.

Она простила меня, и с каждым мгновением, проведенным с ней, я понимал, что не заслуживаю этой женщины. Она снова подарила мне свое сердце, и на этот раз я планировал защитить его своей жизнью.

Я прижимаю к себе нашу спящую малышку, пока Камилла приподнимается в кровати. Мы только что вернулись из больницы в особняк моего тестя в маленьком городке на юге Франции. Здесь мы живем, когда я не в Англии, пытаясь расторгнуть контракт с Аидом — не подвергая свою семью опасности.

Улыбка Камиллы сияет и полна жизни, когда я заключаю Элоизу в объятия и обнимаю их обеих сзади.

— Разве она не прекрасна? — голос Кам полон эмоций, когда она смотрит на нашу новорожденную дочь. Ее английский безупречен, но она говорит с французским акцентом, который звучит для меня как музыка.

— Она похожа на свою мать. — Я целую ее белокурые волосы.

Моя жена поворачивает голову, чтобы посмотреть на меня, и впивается в мой рот страстным поцелуем.

— Я люблю тебя, Дом. Я так сильно тебя люблю.

— И я люблю тебя, малышка. Без тебя моя жизнь не имела бы смысла.

Камилла — свет для моей тьмы.

Солнце для моего мрака.

Мой смысл жизни.

Я сделаю все, чтобы защитить ее и Элоизу. Даже если придется превратиться в злодея ради детей из Нулевой команды, которую собрал Аид.

Камилла еще крепче прижимается ко мне, и мы улыбаемся нашей девочке.

Это всё, что мне нужно.

Конец

Далее «Крик Ворона», история дочери Дома и Кам, Элоизы.

(Примечание автора: вы должны дочитать «Крик Ворона» до самого конца, чтобы узнать о будущем Дома и Кам. Все не так, как кажется).

В тот момент, когда мои пальцы соприкасаются с его плечом, большая рука обхватывает мое запястье, и все мое тело подается вперед.

Я вскрикиваю, протягивая руки, чтобы ухватиться за что-нибудь для равновесия. В итоге хватаюсь за что-то теплое.

Что за…?

Мои веки медленно приоткрываются, и на меня смотрят самые страстные глаза, которые я когда-либо видела в своей жизни. Я стою перед ним на коленях, ноги по обе стороны от его твердых бедер, а обе руки лежат на его голых плечах. Мой халат спутался, а ночная рубашка задралась до середины бедер.

Мой пульс учащается от близости и от того, насколько крошечной я себя чувствую по сравнению с его размерами. Я прикусила внутреннюю сторону щеки. Я никогда раньше не была так близко к мужчине.

Как олень, попавший в свет фар, я просто смотрю в ледяные голубые глаза, которые никогда не должны были появиться в моей жизни. Или в моем доме. И вообще нигде рядом со мной.

Вместо обещанной смерти в них сияет нечто совершенно иное. Зловещее обещание. Темное путешествие. Вместо безопасного оцепенения, которое я должна была чувствовать, сердцебиение отдается в ушах, заставляя дрожь пробегать по позвоночнику.