Сюда бы, конечно, ещё гранат, но этого не было ни у нас, ни у наших противников. Так что все мы обходились только тем, что нашли, да стрелковым вооружением.

Таким образом, удалось сбить большинство «скалолазов», а тех, кто всё-таки смог взобраться на стену, ждал очень тёплый приём. И на что они, интересно, надеялись?

Правда, это вскрылось одновременно с окончанием их попытки занять стену.

Оказывается, одновременно с их атакой с противоположной стороны к нам заходил другой отряд, но они быстро поняли, что всех отвлечь таким образом не получилось, и предпочли отступить, пока не потеряли весь свой отряд.

Вся проблема обороны этой крепости была в том, что нас слишком мало, чтобы обеспечить круговую оборону в полной мере и всё же мы могли держаться, действуя совместно, благо командная сеть работала и в очках появлялась вся необходимая для быстрого реагирования информация.

У наших же противников, несмотря на численное превосходство, была примерно та же проблема — их всё-таки было маловато, чтобы обеспечить нападение со всех сторон. Они могли только концентрировать свои силы в определённых направлениях, но всё же без шансов на то, что удастся оттянуть все наши силы.

Поэтому у нас всё равно оставалась более выигрышная позиция, чем у них. Но так или иначе, к концу подходили вторые сутки и те, кто пришёл к нам под защитой щитов, так же и убрался обратно, забирая с собой раненых. В них мы стреляли, только когда были уверены в попадании — вопрос ограниченности патронов так никуда и не делся.

— Пока что это лишь первые попытки прощупать нас, — заговорила Джессика на собрании в штабе по результатам этой атаки. — Да, они потеряли нескольких бойцов, но в целом это несильно скажется при нормальной атаке.

— Удивительно, как они просто не побежали на нас всей толпой, — добавил я. — Принцип неопределённости работает в обе стороны.

— То, что мы не использовали взрывные средства, не значит, что у нас их нет, — согласилась со мной девушка. — Так что по возможности противник и дальше будет пробовать пробить нашу оборону малыми силами, чтобы не рисковать всеми, когда мы можем вытащить свой козырь. Да и нам, будь у нас те же гранаты, не было бы смысла их тратить на такие вот вылазки. Если среди нас не объявится предатель, то это так и останется сдерживающим фактором.

— Думаешь, кто-то может слить информацию? — заинтересованно посмотрел на неё Никлаус, при этом парень показательно щёлкнул пальцами.

— Среди нашей группы много тех, кто дружен с участниками других групп, — пожала плечами Джессика. — И в то же время нельзя исключать, что информацию могут слить и наши наставники, чтобы ускорить ход событий. Они же всё это время смотрят, как развивается ситуация, и если мы будем сидеть в ожидании, то в итоге они могут сделать так, чтобы она резко изменилась. Тем более к противнику формально может прийти «подкрепление» от основных сил, когда мы по сценарию точно не можем ждать помощи извне.

— Тогда пора уже задействовать диверсионную команду? — спросил у неё Рью.

— Это будет рискованно, но позволит нам изменить положение дел, — решительно кивнула Джессика после секундной задержки. — Но в то же время если будете видеть, что вам не выбраться в случае неудачи, то лучше отойти и попробовать в другой раз.

— Мы сделаем всё, что возможно, — ответил я.

— Я пойду с вами, — вдруг выразил своё желание Санадор.

— Это будет не лучшим решением, — не согласилась с ним Джессика. — Нам целитель больше пригодится в крепости.

— С тем, что тут может произойти, справится любой, кто разбирается в оказании первой помощи, — презрительно произнёс парень. — Тем более, надо лишь формально обработать рану, чтобы броня посчитала, что ранение уже не беспокоит бойца. Я больше пригожусь во время рейда в ряды противника, так как смогу устранять противников так, чтобы они не вызвали тревогу.

— Он, правда, может пригодиться, — подтвердил я, так как прекрасно помнил, как действовал Никлаус во время миссий, и он как раз прекрасно справлялся без оружия в ближнем бою, действуя куда быстрее, чем его противники. К тому же он был первым в рейтинге нашего курса и вполне заслуженно, как бы ни хотелось иного остальным.

Выбраться из крепости на самом деле не так и сложно. Как я уже говорил раньше — у наших однокурсников просто не было достаточного количества людей, чтобы в полной мере контролировать всю крепость. Поэтому они концентрировались только в определённых направлениях, а присмотром за деятельностью в крепости занимались отдельные наблюдатели, которых при этом пытались выцепить наши стрелки, так что и особо смотреть за нами им не позволяли.

Как раз чтобы прикрыть наш выход с другой стороны от крепости, началась стрельба по избавлению от наблюдателей и снайперов противника, которые тоже участвовали в этой перестрелке. Тут главное — голову беречь, а то шлемы нам не выдали и даже резиновой пулей могло неслабо прилететь.

Тихо спустившись вниз, укрывшись за естественными неровностями местности, мы вчетвером несколько минут лежали неподвижно, прислушиваясь к окружению. Но вроде никого не было видно, а значит, с большой долей вероятности нас так и не обнаружили.

Дальше мы уже стали отдаляться от крепости каждый по своему маршруту, так чтобы в первую очередь добрать как раз до наблюдателей и устранить их до того, как они смогут сообщить о нас остальным. С этой стороны крепости их не так много, но опять же, нельзя забывать, что они такие же ученики Академии, а значит, могут оказать серьёзное сопротивление.

Благодаря тому, что было темно, и сама местность была довольно неровной, здесь хватало укрытий. Ну а в присутствии густых теней я всегда чувствовал себя уверенней. Так перебегая из одного укрытия в другое, я за несколько минут оказался за спиной своей цели.

Парень, что залёг в выбранном мной укрытии, в этот момент высматривал что-то на стене крепости и уже поднёс руку к браслету, видимо, чтобы о чём-то сообщить, как я возник из темноты позади него и зажал его в удушающем захвате. Одновременно, пока левая рука удерживала на сгибе локтя шею противника, правая рука прошлась по болевым точкам, не давая ему возможности закричать и уменьшая сопротивление. Сложно сопротивляться, когда от боли отказываются повиноваться мышцы или тело сковывает судорогой.

И всё же, несмотря на это, держать в удушающем захвате его пришлось довольно долго, пока парень окончательно не сдался просто из-за нехватки поступающего воздуха. Когда он обмяк, я осторожно опустил его на землю и выстрелил в живот, там, где был стык между пластинами брони. Благо пистолет с глушителем и мне нужно, чтобы засчитали его условную смерть.

В это же время мои товарищи должны были поступать схожим образом. Оставлять позади себя наблюдателей, которые могут предупредить о нашем появлении — слишком рискованно. Да и за время осады мы убедились, что «убитых», которых не могли вытащить свои же из-за опасения, что их подстрелят, уносили сотрудники Академии, которые молча появлялись на нашем поле боя и уводили таких вот «погибших».

Нападать на них, разумеется, никто не думал, да и у сотрудников была более серьёзная броня, чем у нас, так что эти «консервные банки» замучаешься вскрывать, даже если такой соблазн появится. Точно не с нашим оружием так рисковать.

Так что только устранение противника и дальнейшее продвижение в тыл врага.

Спустя ещё десять минут, мы собрались в одной точке, убедившись, что теперь нам точно никто не помешает.

— Есть идеи как лучше всё провернуть? — спросил я у ребят.

— Будем действовать по обстоятельствам, — пожал плечами Рью.

В принципе, как я и думал — за это время ни у кого не возникло никакого конкретного плана, так как осада хоть и была, но довольно условной, и, например, подорвать противника — просто невозможно. Это выходило за рамки условий экзамена. Будь иначе, просто заминировали бы припасы противника и потом смотрели, как они тут стоят в условиях отсутствия еды и припасов.