— Хотел бы я посмотреть, как он попытается, — съязвил я. Бессмертный Создатель, стало быть? Насколько я слышал, Майлз называл себя Великодушным Спасителем. Возможно, одной самовлюбленной лжи ему было недостаточно.

Я подал знак своим людям начать снимать с последователей все, что у них было, и наблюдал за процессом со спины Балтиана, одновременно наблюдая за их работой.

Поскольку большая часть вещей Священных Последователей уже была погружена на телегу, моим воинам не потребовалось много времени, чтобы собрать остальное. Они заставили мужчин и женщин сложить все, включая одежду, снятую со спин, на телегу, затем велели им встать на обочине дороги. Я рявкнул, приказывая завернуть колокольчики в какие-нибудь одеяла, не желая слушать этот непрекращающийся звон на протяжении всего нашего путешествия домой. В конце концов, мы их переплавим, а золото пустим в дело, и тишина наконец воцарится над нами навсегда.

Холбард вскочил в повозку, осматривая добычу и убеждаясь, что все надежно погружено. Его нога стукнула по деревянному полу телеги, и он остановился, подняв голову, чтобы встретиться со мной взглядом, топнув ногой еще раз, и теперь глухой звук донесся и до меня.

— Ты планируешь оставить нас здесь, голых, на обочине дороги? — воскликнул Святой Отец, попытка отвлечь мое внимание от открытия Холбарда ни в малейшей степени не удалась.

— Возможно, твой сморщенный член замерзнет на холоде и отвалится, — усмехнулся я ему, взглянув на вялую, пухлую плоть, которая свисала между его бедер, моя верхняя губа брезгливо скривилась. — Без сомнения, это оказало бы большую услугу людям, которые следуют за тобой.

Я много слышал о сексуальном аспекте так называемого богослужения, которое совершали эти отчаянные ублюдки, и я должен был предположить, что бессмертие было для них гораздо более привлекательным, чем что-либо еще в этом мире, если за него приходится платить, трахая этот конкретный экземпляр.

Я кивнул Холбарду, чтобы он продолжил исследование, и он опустился на пол, разбирая дерево с полым звуком и легко отодвигая незакрепленные доски. Я бочком подошел ближе, мой интерес возрос, и раздался приглушенный крик, когда он вытащил молодую женщину из потайного отделения за шиворот.

Прядь темных волос закрыла ее лицо, когда она боролась с хваткой Холбарда, но он просто вытащил кляп у нее изо рта, позволив ей говорить свободно.

— Пожалуйста, сэр! — отчаянно выдохнула она, ища меня глазами. — Я не Священная Последовательница. Они забрали меня из моей деревни и спрятали здесь, когда я сражалась с ними. Я не знаю, где я и что вам нужно от них, но, пожалуйста, не оставляйте меня с ними.

— Девочка наша, — прошипел Святой Отец. — Забирайте остальное и ступайте своей дорогой, но она останется с нами. Ее отец в долгу, и она — плата.

Я холодно посмотрел на него, затем жестом приказал Холбарду привести девушку ко мне. Он быстро проверил ее на наличие оружия, затем перекинул через плечо, спрыгнул с повозки и поставил ее передо мной у копыт Балтиана.

Девушка отпрянула назад, плотнее прижимая белое платье к своему тонкому телу, пытаясь избежать беспокойного топота Балтиана, и я вложил Бурю в ножны.

— Говори, — приказал я, когда она промолчала.

Если она ожидала, что я рассмотрю ее просьбу забрать ее у Священных Последователей, то мне нужно было объяснение. Ее длинные каштановые волосы падали на лицо, но я видел, что она была достаточно молода, чтобы быть незамужней, хорошенькая, вероятно, на несколько лет старше меня. Полупрозрачное белое платье почти не скрывало ее тела, сквозь него были видны соски, хотя меня больше интересовали красные круги вокруг ее глаз и ужас, охвативший ее. Я никогда раньше не слышал о том, чтобы Священные Последователи увеличивали свою численность силой, но в ее ужасе было что-то совершенно искреннее, что заставило меня остановиться, чтобы выслушать ее.

— Я не Последовательница, — выдохнула она. — Они забрали меня из моей семьи, чтобы принести в жертву. Они планируют скормить меня своему хозяину. Пьющему кровь; демону, который, как они говорят, скрывается на краю гор… — Слезы навернулись на ее глаза, и я мог видеть, как отчаянно она хотела спасения, в ее словах не было ничего, кроме умоляющей правды. Она была готова рискнуть своими шансами с бандой диких воинов, вместо того чтобы остаться с этими людьми, и это само по себе говорило о многом.

Мое внимание переключилось на Святого Отца. — Это правда? — Потребовал я, и в моем тоне появилась твердость, поскольку я старался держать себя в руках.

— Все знают, что чистая, девственная кровь самая сладкая на вкус, — ответил он, вздернув подбородок, как будто это было объяснением. — Такое подношение, возможно, будет последним обещанием, которое мне нужно дать, прежде чем Бессмертный Создатель наградит меня даром вечной молодости.

Мужчине было уже далеко за шестьдесят, и он не производил впечатления человека с крепким здоровьем, не говоря уже об особой привлекательности. Я точно знал, что Майлз никогда не обратил бы кого-то настолько старого. Он предпочитал молодых и красивых, чтобы пополнить свою коллекцию бессмертных монстров. Девушка, которую он намеревался принести ему в жертву, скорее получила бы бессмертие от ложного бога, чем он сам.

Холбард ударил Святого Отца по лицу, и тот с криком упал в грязь.

— Пойдем. Мы увезем тебя подальше от таких монстров, как эти. — Я протянул руку украденной девушке и посадил ее на Балтиана позади себя. Она обняла меня за талию, и я почувствовал, как она облегченно всхлипывает в мою боевую форму, а у меня внутри все сжалось от смеси ярости и беспокойства.

Майлз менял игры, в которые играл. Это было что-то новенькое. А я не любил ничего нового, когда дело касалось Восставших.

Я подтолкнул Балтиана вперед, чтобы я мог взглянуть вниз на Священных Последователей, где они сбились в кучу, обнаженные и жалкие в грязи. Никто из них не был достаточно молод или красив, чтобы стать вероятным кандидатом на один из «даров» Майлза, так что я сомневался, что в будущем встречусь с кем-то из них в качестве бессмертных — хотя это означало, что они никогда не встретят смерть от острия моего клинка. Здесь было холодно, и это место находится за много миль от любого убежища, не говоря уже о городе. Скорее всего, они все замерзнут до смерти, прежде чем вернутся к цивилизации, хотя, возможно, проезжающий экипаж сжалится над ними. В любом случае, они больше не были моей проблемой.

— Если ты проживешь достаточно долго, чтобы снова увидеть своего лжебога, то сможешь передать ему сообщение от меня, — выплюнул я. — Скажи ему, что Магнар Элиосон сделал это с тобой. Он еще не знает моего имени, но будет слышать его все чаще и чаще, пока само его звучание не наполнит его ужасом. И как только я покончу с его последователями, я приду за ним и его братьями. Я буду занозой в его боку. Зудом, который он не сможет почесать. Голосом, обещающим смерть в его ухе. И ножом в сердце, который превратит его самого и все, чем он является, в пепел. Так что передай ему мои самые теплые приветствия и скажи, что я увижу его очень скоро.

Холбард отправился вперед, чтобы донести весть о нашем успехе до лагеря нашего клана, и к тому времени, когда мы прибыли со своей добычей, били барабаны и был приготовлен пир.

Я постарался не улыбнуться такому обращению. Без сомнения, празднование организовала моя мама, и несмотря на то, что оно было немного чрезмерным, я не мог не наслаждаться им.

В центре лагеря ярко горел костер, и мы с нетерпением направились к остальным членам клана. На длинном столе были расставлены тарелки с едой, и от ее запаха у меня потекли слюнки.

Мы передали повозку нескольким неприсягнувшим — младшим членам клана, которые еще не приняли обет и собирались проявить себя, прислуживая тем, кто его принял.

Я спешился немного в стороне от кольца членов клана, собравшихся вокруг костра, и поднял руки, чтобы поймать украденную девушку, когда она последовала за мной. Она нервно оглядывалась по сторонам, держась поближе ко мне, наблюдая за мужчинами и женщинами, которые проходили между палатками. Я предположил, что мы внушали ей почти такой же ужас, как и Священные Последователи. Передвижной военный лагерь был не самым привычным местом для такой деревенской девушки, как она.