— Вы будете заморожены во времени, живущие, но не живые. Мертвые, но никогда не познающие покой. Все в вас создано для того, чтобы соблазнять людей, и вы всегда будете жаждать их крови. Это ваше проклятие в уплату за преступление ваших родителей против меня, — прорычал Андвари, в его глазах полыхало темное пламя, а в словах слышалось эхо силы.

Фабиан вцепился в свои длинные волосы, приходя в себя от шока, который заставил его застыть. — Нет! Нет, ты ублюдок. Забери его обратно!

Он с яростным ревом бросился на Андвари, но бог отбросил его назад одним взмахом руки. Фабиан врезался в меня, и я поддержал его: наши глаза встретились, и наша связь стала еще крепче в наших общих мучениях.

— Этого я не могу сделать, — промурлыкал Андвари. — Но я дам вам единственный способ снять проклятие.

— Какой? — Спросила Кларисса, ее руки дрожали, когда она смотрела на нашу разрушенную деревню.

Майлз посмотрел на меня, и я притянул его ближе за руку, обхватив его затылок и прижавшись своим лбом к его лбу. У меня было мало утешения, но я мог быть рядом с ним. Моим другом. Моим братом.

— Эрик, — прохрипел он. — Я этого не вынесу.

— Молчать, — прорычал Андвари, и мощная энергия оторвала Майлза и Фабиана от меня, заставив нас стоять и слушать его.

— Скажи нам, как снять проклятие, — рявкнула Кларисса, рыдание застряло у нее в горле, но даже сейчас она не позволила себе пролить ни слезинки. Или, возможно, мы больше не были созданы для того, чтобы проливать их.

Я был на грани срыва, как и мои близкие, был готов сойти с ума от ужаса того, что мы натворили, но, если был ответ, я должен был его услышать.

В вечернем небе всходила полная луна, пристально глядя на нас сверху вниз, оценивая чудовищ, сотворенных Андвари.

Бог начал произносить загадку, и воздух запульсировал от силы его слов.

— Рожденный воином, но ставший монстром,

Изменит судьбы порабощенных душ.

Восстанут близнецы солнца и луны,

Когда человек проживет тысячу жизней.

Золотой круг соединит две души,

И уплаченный долг исправит старые ошибки.

На святой горе земля исцелится,

Тогда мертвые оживут, и проклятие исчезнет. — Андвари замолчал, но слова эхом отдавались в моей голове, не имея никакого смысла вообще.

— Что это значит? — Я зарычал.

— Ответ кроется в загадке, — Андвари слегка рассмеялся, как будто все это было какой-то игрой. — Если вы расшифруете ее, вы вернетесь в свой человеческий облик.

— Как? В этом нет никакого смысла! — Фабиан закричал, его руки сжались в кулаки, его потребность сражаться была очевидна. Я тоже чувствовал его, того ревущего воина во мне, который сражался и истекал кровью на стороне моих братьев и сестры, и который страстно желал сделать это сейчас. Но это была битва, которую мы бы не смогли выиграть.

Андвари повернулся, не обращая на него внимания, и его черты исказились в демоническом оскале. — Идун! Я знаю, что ты здесь!

Из дыма, стелющегося по деревне, появилась красивая женщина с золотистой кожей и огненными глазами. Она была одета в шелковое белое платье, которое, казалось, струилось вокруг ее гибкого тела, а ее золотистые волосы развевались позади нее на ветру, которого там не было.

Идун, богиня бессмертия. Божество, которое я знал из древних сказаний, но видеть ее во плоти было чем-то совершенно иным. Ее взгляд был неестественно испытующим и скользил по всем нам, ее ярость была очевидна, и я почувствовал, как она поразила меня подобно удару молнии.

— Что ты наделал? — Тихо обратилась она к Андвари, но в ее тоне звучала сила, от которой задрожал воздух.

— Я позаимствовал твою силу, чтобы отомстить за себя, — сказал Андвари, холодность в его голосе выдавала его неприязнь к богине.

Лицо Идун исказилось от ярости. — Я преследовала тебя, Андвари, и теперь я обнаружила, что ты сотворил невыразимое с плодами моего бессмертного древа. Я никогда этого не прощу.

Ее взгляд упал на меня, и сила заскользила по моему телу, как виноградные лозы, обвивающие мое сердце. Я рухнул на колени, царапая грязь, когда мои органы сжались. Я, несомненно, был мертв, боль была слишком сильной, сдавливание моих легких уверяло меня, что они вот-вот разорвутся, и все же, несмотря на агонию, я оставался жив.

— Ты не можешь убить их, — выплюнул Андвари. — Теперь у них твой дар.

— Отмени все, — приказала Идун, и ее голос вызвал яростный порыв раскаленного воздуха, раздувающего пожары, пожирающие дома вокруг нас.

— Клянусь богами, — выдохнул Майлз, сжимая руку Клариссы.

— Эрик, — позвал Фабиан, потянувшись ко мне, хотя сила Андвари удерживала его на расстоянии.

Жестокая магия Идун отпустила меня, и я попытался сделать вдох, который никак не приходил, обнаружив, что мне вообще не нужно дышать. Я вскочил на ноги, движения мои были проворны, а боль от ее атаки уже прошла. Я был воплощением смерти, а эта кожа была не более чем тюрьмой для пойманной в ловушку души.

— Они связаны проклятием; ничто не может отменить его, кроме ответа на мое пророчество. — Андвари шагнул к Идун и поднял ладони, огонь широкой линией опалил землю между ними, предупреждая ее об опасности.

Идун открыла рот, обнажив острые зубы, портившие ее красоту. — Ты изменяешь природу ради своих игр, Андвари. Забери назад то, что ты натворил.

— Я не могу! — Андвари взревел, и дрожь сотрясла землю подо мной, земля треснула от силы, которая исходила из его существа.

Я посмотрел на остальных, и они посмотрели на меня с отчаянием. Мы должны были бежать. Мы должны были убраться подальше от этих монстров.

— Тогда я уничтожу то, что ты создал, — прошептала Идун, но она не пришла за нами, как я ожидал. Вместо этого она повернулась и исчезла в дыму, уносимая ветром, как будто ее никогда и не было.

Фигура Андвари подернулась рябью, и он снова предстал перед нами, наполовину здесь, а наполовину нет. — Если вы не разрушите проклятие, вашей платой будет кровь. Вы будете жаждать каждого встречного человека, пока солнце не испепелит землю и вы не превратитесь в пепел.

Он исчез, и все, что осталось, — это пустота в моей душе, дым, вьющийся вокруг нашего разрушенного дома, и привкус крови моей семьи на моем языке. Вкус, от которого, я знал, мне никогда не избавиться.

В

о мне поднималась буря. Жгучая потребность. Единственная причина.

— Мы должны их вытащить.

Голос Келли.

Я попыталась дотянуться до нее, и чем больше я сосредотачивалась, тем четче становился мир вокруг меня. Перевернутая карета. Мои руки, закованные в цепи, бьются о зарешеченное окно.

Видение дрогнуло, и я оказалась в объятиях сильного мужчины с длинными волосами, обрамляющими его лицо. Его золотые глаза пленили меня больше всего. Его рот был всего в нескольких дюймах от моего. Лунный свет мерцал вокруг нас, и что-то было невероятно правильным в его близости.

— … чего ты от меня ожидаешь? Я не могу решить каждую проблему, которую ты создаешь для себя, Эрик, — голос Клариссы прорвался в мои мысли, и сон покинул меня, а вместе с ним растворилась защитная аура незнакомца. Я резко проснулась, мои руки дернулись за порванную простыню, привязывающую меня к изголовью кровати, напоминая мне о моей жалкой реальности.

Мои запястья были в синяках от многочасовой борьбы за освобождение, и я была уверена, что в конце концов заснула только от усталости. Должно быть, я отдохнула всего пару часов — хотя я бы вряд ли назвала это так.

Дверь распахнулась, и вошла Кларисса с Эриком за спиной, принцесса выглядела как дневной свет, в то время как принц был самой темной из ночей, идущей по ее следам. Сегодня ее платье было лимонно-желтого цвета, ниспадающее до самого пола и облегающее ее изгибы, как жидкий атлас. Ее взгляд упал на меня, и ее губы приоткрылись от шока при виде моих пут.