Эрик был одет в накрахмаленную белую рубашку и изящные брюки, которые облегали его стройные бедра. Сегодня его глаза были ярче, чем я когда-либо видела, они больше походили на расплавленное серебро, чем на резкие железные тона, которые я помнила.

— Эрик, — прорычала Кларисса, поворачиваясь к нему и упираясь руками ему в грудь, отчего он отшатнулся к стене.

Он зарычал на нее, и внезапно они превратились просто в двух волков со вздыбленной шерстью, причем Эрик надвигался на нее, обещая драку.

— Она пыталась сбежать, — прошипел он.

— И, по-видимому, я пожалею о том дне, когда я это сделала, — протянула я, цитируя его собственные слова прошлой ночью.

Взгляд Эрика метнулся ко мне, полный убийства и адского пламени, но Кларисса заставила его снова обратить на себя внимание.

— Этому нет оправдания, — отрезала Кларисса, в ней чувствовалась истинная сила, которую даже Эрик, похоже, был склонен принять к сведению. — Ты должен защищать ее.

— Она в безопасности, — мрачно сказал он. — Она прямо там, и, если матрас не решит отрастить зубы и не проглотит ее, я не думаю, что ей будет угрожать какая-либо непосредственная опасность.

— Как, по-твоему, она выберет тебя на церемонии, если ты так с ней обращаешься? — Кларисса понизила голос, но я расслышала каждое слово.

Эрик бросил на меня взгляд, приказывающий молчать, но я и не собиралась раскрывать его тайный план, согласно которому я должна была шпионить за Фабианом. Во всяком случае, не сейчас. Это был единственный шанс либо шантажировать его, либо выполнить данное ему обещание и скрепить заключенную нами сделку. Кроме того, у меня было ощущение, что Кларисса — не тот вампир, которому стоит его сдавать. Она явно была близка с ним, несмотря на их разногласия. Нет, я посчитала, что лучшим выходом было бы рассказать о цели Эрика, его сопернику, вампиру, против которого он пытался использовать меня. Потому что я не думала, что Фабиан отнесется к этому с пониманием.

— Возможно, она любит бондаж, — сказал Эрик, пытаясь превратить мое пленение в маленькую извращенную шутку, но даже Кларисса не проглотила ее.

— Это не игра, ты, безрассудный дурак, — сказала она так серьезно, что у меня заколотилось сердце. И мои вечные вопросы начали снова терзать меня по поводу того, зачем они вообще создали этот ритуал. — Эрик, ты выбрал ее, и ты должен уважать это. Я прошу слишком многого, когда хочу, чтобы ты обращался с ней вежливо? Она человек, каким ты когда-то был. Или ты забыл, каково это — быть одним из них?

Челюсть Эрика дрогнула, его взгляд снова скользнул по мне, как будто я была самым приводящим в бешенство существом, которое он когда-либо видел. — Да, я все еще помню, каково это — быть человеком, но я совершенно уверен, что я и близко не был таким невыносимым, как это существо передо мной.

— Нет, с невыносимостью у тебя все в порядке, честное слово, — сказала я, и Эрик шагнул ко мне, весь рычащий и яростный.

Я не могла представить его смертным с несовершенствами и приливом крови к щекам. Невозможно было представить его кем-либо иным, кроме как существом вне времени с пустым сердцем.

Кларисса преградила ему путь, уперев руку ему в грудь, защищая меня от его гнева, и я не была уверена, как это воспринимать. Моя ценность для этих монстров, казалось, росла с каждым днем, и я никак не могла понять почему.

— Эрик, — сказала Кларисса, затем понизила голос до шепота, слов которого я просто не смогла разобрать.

Жесткие черты лица Эрика немного смягчились, и он склонил голову, соглашаясь со всем, что она сказала.

— Хорошо, — процедил он сквозь зубы. — Я развяжу ее.

— Спасибо тебе, брат. — Кларисса с улыбкой шагнула вперед, протянув руки, чтобы обнять его, и он на секунду прижал ее к себе. Затем она прошла мимо него, выходя из комнаты и оставляя меня там с моим личным кошмаром.

Мои руки сжались в крепкие кулаки, когда он резким щелчком захлопнул дверь за Клариссой, не сводя с меня глаз.

Он прищелкнул языком, глядя на меня с холодной неприязнью. — Почему ты не рассказала ей о моих планах?

Я облизала рот, осознав, как мучительно мне хотелось пить. — Я привязана к кровати, как маленькая вкусная вампирская закуска. Мне показалось, что это самоубийственная миссия.

— Значит, ты бы так и сделала, если бы была в лучшем положении для побега? — спросил он, его серые глаза были полны угрозы.

— Нет, — призналась я. — Я бы предпочла шантажировать тебя твоим секретом и получить то, что хочу.

Он издал веселый вздох, затем опустился и сел на кровать, повернувшись своим мощным телом ко мне. — Каким же умным человечком ты себя считаешь.

— Я стараюсь.

— Хм.

Я настороженно посмотрела на него, когда он придвинулся еще ближе.

— Сейчас я тебя развяжу, — сказал он. — Я бы предпочел, чтобы ты не металась и не устраивала бессмысленную сцену. Я полагаю, что очень ясно дал понять, как легко я могу поймать тебя, и я обещаю тебе, бунтарка, я найду тебя, куда бы ты ни убежала. А теперь замолчи и лежи смирно.

— У меня есть вопрос, — немедленно сказала я, и его губы скривились от разочарования.

— Да? — коротко спросил он, явно прилагая все усилия, чтобы быть милым со мной. Или, по крайней мере, вести себя вежливо, как велела ему Кларисса.

— Что именно теперь произойдет? Прошлой ночью ты сказал, что я твоя пленница, и осыпал меня гневными угрозами. Теперь ты развязываешь меня. Это немного сбивает с толку, тебе не кажется?

— По-моему, ты дура, если веришь, что клочок материи вокруг твоих запястий делает тебя большей пленницей, чем без него. — Он наклонился надо мной, его тело прижалось ко мне, когда он схватил мои путы и разорвал их почти без усилий.

Он не сразу отодвинулся, когда мои руки упали на кровать, и мое сердце подпрыгнуло, когда его рот оказался слишком близко к моему, напомнив мне о поцелуе, который мы разделили прошлой ночью. О том, как сильно я хотела этого, когда наши губы соприкоснулись. Он был жестоким искушением, воплощенным в жизнь, и я поддалась его соблазну. Но это было все, чем он был, а именно ловушкой, расставленной, чтобы сбить меня с толку, не более того.

Аромат кипариса и падающего дождя заставил меня вдохнуть, втягивая в легкие этот соблазнительный запах, и его глаза опустились к моим губам.

— Ты на вкус как засахаренный грех, бунтарка, — прошептал он, и у меня перехватило горло. — И, о, как же легко было заполучить этот вкус.

Он отпрянул от меня на огромной скорости, а я села прямо, замахнувшись рукой для удара, который не смогла нанести. — Ну, а ты на вкус как деготь, мудак. Держи свой рот подальше от меня.

— Хорошо, но не вини меня за то, что я откажу тебе, когда ты придешь умолять о еще одном поцелуе, — упрекнул он.

Я зарычала, вскакивая с кровати, не уверенная в своих намерениях, но точно зная только то, что хотела причинить ему боль.

Он исчез в мгновение ока, дверь захлопнулась, и замок щелкнул за ним, оставив меня в компании только моей ярости.

Я выдохнула и прошествовала в маленькую ванную комнату, чистя зубы и стирая воспоминание о его вкусе, пока не почувствовала, что мои десны вот-вот начнут кровоточить. Затем я разделась, собрала волосы в неряшливый пучок и зашагала в душ, включив такую высокую температуру, что вода чуть не ошпарила меня. Но я нуждалась в этом, почувствовать, как тепло разливается по моей коже и заставляет забыть холодное прикосновение вампира, который касался меня прошлой ночью.

К тому времени, когда я вернулась в свою комнату, завернувшись в полотенце, с распущенными по плечам черными волосами, я почувствовала себя окрепшей, и готовой встретить все, что уготовил для меня сегодняшний день.

— … Сир, вам действительно нужно нанять профессионального стилиста, я всего лишь горничная!

Эрик вошел в комнату, волоча за собой Нэнси, и всякая надежда, что меня сегодня оставят в покое, развеялась у меня перед глазами.

— Тебя только что повысили, — объявил Эрик, и Нэнси в отчаянии покачала головой.