— Это так интересно! — пищала Ния полушепотом, — магистр Артур столько нам рассказал, даже не знаю, в каком теперь месте хочу работать! Раньше-то я думала стать универсалом, а теперь… может в это отделение? Ох, столько всего!

Чем больше она говорила, тем больше её большие зелёные глаза лучились восторгом. Я, честно говоря, её радости понять не могла вообще. Работать со смертью тяжело, а уж работать с теми, кому никогда не сможешь помочь… Нет, такое точно не для меня.

На выходе из комнаты нас остановил целитель Лариус.

— Вы ведь прорицатель, верно? — обратился он ко мне.

Я растерялась. Пару раз открыв и закрыв рот, я кое-как выдавила, что только учусь.

Он улыбнулся и предложил пойти с ним. Вся толпа, снедаемая любопытством, проводила нас взглядом за дверь.

— Я… я правда ничего не умею… — начала я, но магистр поднял руку, попросив замолчать.

Мы шли среди коек, и тут до меня дошло, куда мы шли: к тому самому больному, у которого я вскрикнула! Ну сейчас мне влетит, ещё и отцу доложат, как я себя веду около умирающих. Я почувствовала, как начинают гореть щёки. Когда мы уже почти подошли к его кровати, меня окончательно замучила совесть.

— Я очень извиняюсь, магистр Лариус, я не хотела кричать и кого-то тревожить, просто внезапно…

Старец опять поднял руку, призывая меня замолчать.

— Мы здесь не за этим.

— Тогда зачем? — подозрительно сощурилась я.

— Я прошу вас помочь, но сначала послушайте, — остановил он мои попытки задать очередную пачку вопросов, — парня нашли с неделю назад на королевском тракте. Он уже не говорил и был довольно плох, но с каждым днём ему всё хуже и хуже. Причины такого состояния мы определить не можем. Магией он не диагностируется, попробовали уже все магистры, мы даже отправили запросы в соседние королевства, но там такого не видели. Поэтому я прошу вас хотя бы попытаться понять, что с ним.

— Но магистр, а как же ваши прорицатели? Я только начала учиться, вряд ли я смогу хоть как-то вам помочь, — развела я руками.

Старик посмотрел на меня и глубоко вздохнул, в его взгляде читалась измотанность.

— Они не видят, и не могут видеть. Амелия, Ваше Высочество, последняя надежда только на оракула, я не вправе вам приказывать, но нижайше прошу помочь.

От упоминания настоящего имени я вздрогнула, нервно озираясь, не услышал ли кто. Ну теперь я совершенно точно знала, что магистр меня узнал. Что же делать? Согласиться и, возможно, выдать себя другим? Или же плюнуть и попытаться помочь человеку? А вдруг я — его последний шанс? А если откажусь, то бедняге станет хуже. «Хороша принцесса» — пронеслось в голове. Просят помочь умирающему, а я трясусь над своей мерзенькой ложью, хотя с детства меня учили сначала думать о других. Щёки обожгло от стыда. Я решительно кивнула и пошла в сторону кровати.

— Я попробую, но я совершенно не знаю, что делать, простите. Никогда не работала с людьми.

Медленно приблизившись к кровати, я задумалась, с чего же начать? При виде измученного мужчины в воспоминаниях всплыл кошмарный взгляд заживо сгорающего человека. Прошёл примерно час, но я почувствовала, что ему стало хуже. Дыхание стало совсем поверхностным, иногда сливаясь с протяжными стонами и металлическими хрипами. И было что-то ещё, тонкое, магическое, словно жизненная нить ускользала из тела, забирая последние крохи.

Я села на небольшой стульчик и с опаской дотронулась до иссохшейся руки больного, он никак не отреагировал и, наверное, даже не почувствовал. Так, мне нужно сосредоточиться и отбросить мысли. Сосредоточиться…

Это было очень непросто. В голову лезло столько ужасных образов из лечебницы, что выгнать их из головы каталось задачей просто невыполнимой. Но внезапно меня бросило в непроглядную черноту, а потом ослепило вспышкой света. С огромным трудом я разлепила слезящиеся глаза: я стояла на пороге избушки рядом с рыдающей женщиной.

— Том, прошу, не уходи, мы поищем здесь, — стирая катящиеся слёзы просила она молодого паренька в холщовых штанах и рубахе. Он собирал в дорогу котомку снеди.

— Зои, ты же понимаешь, если не найти лекарство, то сын умрёт, целитель сказал, что болезнь слишком тяжела для него, нужно срочно что-то делать.

— Том, но эти упыри… — задыхаясь в слезах, села она на порог, не в силах больше стоять, — ты не успеешь к ним дойти… а если успеешь… то сожрут сразу… а если и помогут… то цена… — она лишь закрыла лицо руками и сотрясалась в беззвучных рыданиях.

Том положил батон хлеба в котомку, подошёл и сел рядом с женщиной, крепко её обняв.

— Я заплачу любую цену, Зои. Любую. Сын будет жить.

Изображение расплылось, но снова стало чётким. На этот раз я оказалась на тропе посреди кладбища Долины Праха, а Том шёл рядом. Его лапти уже начали истираться на носках и пятках. Никогда не была на этом кладбище, но судя по очертаниям на горизонте, идти ему было ещё очень далеко. Недавно прошёл сильный ливень, повсюду были лужи, превратившие бесконечную долину с надгробиями в подобие болота. Вдруг он что-то увидел, я сначала даже не поняла, что именно.

Том подбежал к одной из больших луж и пристально вгляделся. На дне было что-то, похожее на медальон на цепочке. Я почувствовала мысли Тома, он подумал, что вещь может быть ценная, и если он сможет её продать, то будет чем платить за лечение, а может и артефакт найдёт, который заинтересует магов или вампиров.

Засунув руку в грязную жижу, он вынул довольно простенький на вид медальон. Вряд ли его можно было дорого продать, но парень держал его за цепочку, а в глазах лучилась неподдельная радость. Он поможет сыну. Непременно поможет! Медальон был большой и очень тяжёлый, а на передней крышке виднелся небрежно нацарапанный неизвестный мне знак. Том положил руку с амулетом в карман, дотронувшись до крышки, как вдруг почувствовал сильное жжение, переходящее в острую боль. По его телу прошёл мощный заряд магии, вгрызаясь в органы, кости и в кожу. Тело бросало то в нестерпимый холод, то в жар огня, каждый вздох, каждый шаг и каждая мысль отдавалась тысячей раскаленных игл, впивающихся в тело.

Упавший на землю артефакт почернел и рассыпался в прах.

Превозмогая растекающуюся по телу боль, Том, еле перебирая ногами и сжимая зубы до скрипа, смог вернуться на тракт, где и отключился. Там его и нашли.

Меня резко выбило из видения, и я покачнулась, хватаясь за голову. Не знаю откуда, но я поняла, что произошло, словно информацию вложили мне извне. Помимо Лариуса, в ожидании стояло не меньше дюжины целителей. Все молчали и в нетерпении смотрели на меня.

— Он нашёл медальон некроманта… проклятие переноса жизни… он шёл к вампирам и хотел попросить помощи в лечении своего сына, и… его зовут Том.

С каждым словом стоять на ногах становилось сложнее. Кто-то слабо дотронулся до моей руки. Повернув голову, я с удивлением увидела Тома.

— Спасибо, — прошептал он, приоткрыв невидящие глаза.

Вместо слёз по его щекам стекали кровавые струйки. Хватка совсем ослабла, и мужчина обмяк. Я почувствовала, как душа навсегда покидает тело с последними крупицами жизни. Тома больше с нами не было.

Я резко вскочила. Хотелось выйти на свежий воздух и ни секунды больше тут не оставаться, но целители обступили меня плотным кольцом и засыпали вопросами. Я металась, пытаясь прорваться сквозь плотный круг и убежать прочь, но ничего не выходило. Дыхание перехватило, нечем дышать!

— Пустите! — завопила я, и сознание помутилось.

Открыв глаза, я обнаружила, что лежу в палате для адептов на той же самой кровати, что и в прошлый раз. Недовольный вздох вырвался сам собой. Нет уж, с меня хватит, я тут оставаться на ночь или вообще на сколько-нибудь не собираюсь!

Я встала и резко одернула штору, никого из персонала не было видно, ну и отлично, мне же лучше! Накинув балахон, я решительно двинулась к выходу, игнорируя головокружение. Естественно, незамеченной проскочить не вышло. В дверях возникла целительница, и, округлив глаза, замахала руками, веля мне лечь обратно.